Барон фон дер Зайцев (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 1

Барон фон дер Зайцев  м

Глава 1

Событие первое

День не заладился с самого утра. Сначала побежал кран на кухне… не кухоньке. Да, не важно, уж какая есть, не в размерах же дело. Дело в кране. Работал себе работал, а потом бамс и капать стал, чудеса какие-то. Бум. Бум. Бум. Капли по жести и по мозгам застучали. Понятно, что прокладка виновата, а раз виновата, то надо её наказать, ясно, что надо разбирать эту сложную техническую конструкцию, да что там — сложнейшую, и менять прокладку, и даже, помнится, вместе с краном в коробке магазинной запасная прокладка была. И? И где эта коробка? Может где-то на чердаке и лежит? А может и нет. Вечно бумаги для растопки бани не хватает. А прокладка? Ну, где-то в ящике, в котором немецкий орднунг и не ночевал, валяется. Но если искать, то обязательно спрячется, а попадётся только тогда, когда начнёшь искать чего-нибудь другое. Так и получилось. В смысле, не нашлась. Пришлось в окончании вырезать из старой автокамеры, которая для этого в сарае и повесилась. Весь извозился, порезался, и когда с этой бедой справился, то не облегчение испытал Иван Фёдорович, а дикую усталость.

А не денешься никуда. Это в городе вызвал из Жека мастера, отдал потом пару сотен рублей, и всё само наладится. Ну, или платного мастера вызвал и отдал тысячу, но тоже всё само устранится, не надо свои невосполнимые нервные клетки жечь, и не за свою работу хвататься. В деревне, где дачу себе Иван Фёдорович прикупил, с Жеками, ну или как там они сейчас называются, всё плохо. А с платными мастерами хоть за тысячу, хоть за две, ещё хуже. Деньги, может, какой сосед и возьмёт, а вот сделает ли? Тем более, кран хитрый оказался, без болтов. Всю голову сломал специально необученный сантехник, пока разобрался, как эту хреновину вскрыть.

Ещё через полчаса, направившись в туалет типа сортир, Иван Фёдорович наступил на ступеньку, и она сломалась. Чего уж, давно доска прогибалась, и этого следовало ждать. Ну, могла бы из уважения к победителю крана сломаться завтра или послезавтра, а то и до весны попрогибаться. Нет. Извольте. Пришлось выпиливать новую доску, менять и красить потом, так как всё крыльцо в кардинальный чёрный цвет выкрашено. Краска нашлась, но сверху толстенная плёнка в банке, и пока маляр энтузиаст её вскрывал, в краске перемазался. И не все беды туалетные, пошёл туда снова через пару часов и про покрашенную доску забыл, следов наоставлял. Пришлось во второй раз красить.

А под вечер завалился пьяный в дрободан сосед, в трезвом виде вполне адекватный человек, и начал клянчить на водку или саму водку. Водки не было, наличный денег тоже. Иван Фёдорович и забыл уже, когда в последний раз наличные деньги в руках держал. Года три назад, а то и все четыре. Если есть карточка и телефон, то зачем эти купюры мусолить в кармане? И ведь не отвяжешься. Пришлось вынести коньяк подарочный за кучу рублей. Ну, да, сам не покупал, но цена-то понятна. И не для того дарили родственники, чтобы бухой в стельку сосед выпил, не оценив качества напитка.

А вечером ещё и свет отрубили вместе с интернетом. Лёг пораньше в этот несчастливый день Иван Фёдорович и хрен там… Не спится. Запах краски преследует, и жаба на груди прыгает, и напоминает, что дорогущую вещь отдал. Опять же порезанная рука саднит. Так и промучился в полудрёме и ворочениях всю ночь.

А утром солнце заглянуло в окна дома.

— А не сходить ли нам в гости⁈ — вспомнил мультик про медведя Иван Фёдорович.

— В гости? — спросил сам у себя.

— Ну да, а не сходить ли нам в гости в лес, возможно нас грибами одарят. Пожарить с молодой картошечкой и лучком. Ляпота.

— А пошли, — уже надевая сапоги, согласился сам с собой садовод (садист).

Лес был в километре приблизительно, может и меньше, можно было открыть карту на ноутбуке и замерить, надо ли, километр и километр, и знание, что там девятьсот сорок метров дорогу не увеличат и не уменьшат. Минут через десять, вспотев на раскочегарившемся солнце, Иван Фёдорович вошёл под сень березняка. Сразу окунулся в запахи леса, жара спала и, постояв пару минут, отдыхая и наслаждаясь ощущением леса, грибник пошёл по привычному маршруту. Не первый поход, и где тут должны быть грузди, Иван Фёдорович знал, а именно их упомянул вчера пьяный сосед, дескать, ходил в лес, набрал два ведра груздей, пожарил… и как не выпить за такое.

На первый чуть не наступил. Груздь — гриб пугливый и не особо любит высовываться из-под листьев. Как-то поспорил Иван Фёдорович, как этот гриб правильно называется, с братом. Оба оказались неправы. В интернете выяснили, что груздь — это такой же гриб, но горький, а этот «сладкий» называется подгруздок. Спрятавшийся подгруздок ещё и червивым оказался. Ничего, лес не маленький, будут и целые, не стал унывать будущий шеф-повар, наберёт на жарёху.

Удача не отвернулась. Вскоре половина полиэтиленового пакета была наполнена и этого хватит и на пожарить и посушить, а после в грибную муку превратить, чтобы… Под ноги попалась поваленная полусгнившая берёза. Иван Фёдорович решил её перепрыгнуть, но в момент прыжка поскользнулся, о только что брошенный на землю, червивый до невозможности, груздь — подгруздок, и стал падать лицом вниз на землю. Удар получился сильным. Мир мигнул вспышкой искр и исчез.

Событие второе

Удар головой о землю был неожиданный и сильный. Иван Фёдорович не только сноп искр разноцветных успел разглядеть, но и на какое-то время проник в тайну оттенков чёрного. После искр в голове взорвалась чернота, своими клубами всё заполонив и клубы эти разного оттенка чёрного были, были как бархат, были как чернота ночи, а были с проблесками серого и красного. И только все эти чёрные пятна и искры стали покидать голову незадачливого грибника, как кто-то со всей силы врезал ему по рёбрам.

— Кх. Какого чёрта!

Бамс. Удар по его тушке повторили, даже рёбра хрустнули, а Иван Фёдорович, оторванный от земли, пролетел метр и снова вдарился головой о землю. Это он сгруппироваться в воздухе попытался. Согнулся. Вот только удар подбросил его тушку и чуть развернул, результат ожидаемый, так, крючком изогнувшись, и впечатался носом в землю, далеко не мягкую и рыхлую.

— Хорош, Гришка, а то сдохнет ещё, — голос доносился как сквозь пробки из ваты в уши вставленные.

— В аду его черти заждались уже, — этот голос тоже сквозь вату, но ближе. Потом чья-то сильная рука схватила Ивана Фёдоровича за волосы и приподняла его голову от земли вместе с половиной тушки, кричащей от боли, — жив, что ему — дьяволу сделается, — голову с силой отбросили, и она снова ткнулась расквашенным уже носом в твёрдую вонючую землю.

Вкус крови во рту, отвлёк на мгновение внимание неудачливого грибника, а потом он услышал опять сквозь вату в ушах смех и удаляющиеся шаги. Первой мыслью было вскочить и, схватив палку, врезать сзади по голове непонятному уроду Гришке, что зачем-то два раза пнул его. И уже почти вскочил… и тут в голове щёлкнуло. Эти двое говорили на немецком. Не на русском. В лесу, на Урале? Опять-таки «Гришка»? Что вообще происходит⁈

Иван Фёдорович попытался подняться. Рёбра слева болели, но очевидно сломаны не были. А вот нос. Нос сломан точно. Толчками боль и полный рот крови с её противным железистым вкусом. Ещё болит левая рука, второй пинок пришёлся по ней больше, чем по рёбрам, и она-то от переломов видимо и спасла. Сгибается, не сломана, но боль страшная, может и трещина. Доктором Иван Фёдорович не был, был строителем. Да, сейчас бы знания по хирургии не помешали, как определить нет ли трещин в костях? Пальцы двигаются, но значит ли это, что нет какого-нибудь закрытого перелома или трещины? А ещё бы не плохо знать, чем эти вещи друг от друга отличаются?

— Встаём, — скомандовал себе пенсионер и открыл глаза, одновременно из положения «зародыш» пытаясь перевернуться и встать на колени.