Кубинец (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 30

Мне нужен был домкрат. Я вскочил в кузов и схватил его. Он был чугунный, испачканный в машинном масле и пыли, но сейчас его вес приятно оттягивал руку. Я быстро поставил его под шасси грузовика, стараясь сделать это максимально естественно, будто действительно собираюсь менять колесо.

Огни полиции уже были совсем близко. Силуэт патрульной машины вырастал из темноты. Я услышал приглушенный говор, потом голоса стали громче. Моя рука скользнула по запасному колесу. Я резко толкнул его, изо всех сил, так, чтобы оно покатилось по улице. Как по заказу, раскачиваясь, покрышка рухнула прямо на пути полицейского автомобиля.

Раздался скрежет тормозов. Полицейская машина остановилась буквально в паре метров от меня. Двери распахнулись, и из автомобиля выскочили двое. Толстый и тонкий. Как в рассказе Чехова. Они были мокрые от пота и злые, их лица были суровы, а руки уже лежали на кобурах.

— Эй! Ты, там! Что за чертовщина⁈ — рявкнул один из них, пузатый, с обвисшими усами. Он и ещё один, с двумя уголками на погонах — капрал, быстро двинулись ко мне, фонарь в руке тонкого беспорядочно заметался, выхватывая из темноты то меня, то грузовик.

Я тут же поднял руки, изображая испуг, и начал лепетать, стараясь максимально правдоподобно имитировать заикание.

— О-о-о-ой, с-с-сеньоры, п-п-простите! Я-я-я… я н-н-нечаянно! Э-э-э-то… это запаска, я ее у-у-уронил! С-с-сейчас м-м-меняю колесо. Вот, п-п-проткнул шину… Какой у-у-ужас!

Капрал смерил меня взглядом. Я бочком, бочком, метнулся к запаске. Притащил ее обратно на обочину.

— Ты что, слепой, малый⁈ Она едва в нас не влетела! Ты вообще видел, куда катишь свой хлам⁈

— Н-н-нет, сеньор, н-н-не видел! Т-т-темно… — я ткнул пальцем в проколотую шину, стараясь выглядеть максимально растерянным. — С-с-совсем не п-п-повезло! А т-т-тут еще гайка п-п-прикипела. Не п-п-по-о-оможете сдернуть?

Я краем глаза, стараясь не выдать себя, посмотрел на здание банка. Лучей фонарей не было видно. Революционеры затаились. Наверное, сидят там в темноте, затаив дыхание, прислушиваются к каждому шороху. Или уже ушли, незаметно просочившись сквозь задние двери. Вряд ли. Педро не тот, кто бросает дело на полпути. И автоматы они взяли с собой не просто так…

Полицейские продолжали ругаться, обсыпая меня ругательствами. Не очень изобретательно, но обильно. «Идиот», «кретин», «недоумок», «куриный мозг» — эти слова летели в меня градом. Я продолжал извиняться, склонив голову, изображая полное раскаяние и глупость.

— С-с-сеньоры, п-п-простите! О-о-очень сожалею!

Наконец, поток ругательств иссяк. Полицейские, тяжело дыша, немного успокоились. Их фонари всё ещё метались, но теперь их лучи были направлены в основном на меня и грузовик, не особо исследуя окрестности.

— Что ты здесь делаешь посреди ночи⁈ — голос толстого всё ещё был полон раздражения. — Что за груз ты везёшь? И куда?

— Порожняком. Я… я еду в н-н-ночной магазин, с-с-сеньор, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более устало и обыденно. — В с-с-соседнем районе. Забирать п-п-пустую тару. Б-б-бочки… п-п-поддоны…

Капрал нахмурился.

— Накладные есть? — грозно спросил он, его рука легла на кобуру.

Я изобразил крайнее удивление, будто меня спросили о чём-то совершенно абсурдном.

— Н-н-накладные, с-с-сеньор? К-к-какие н-н-накладные на п-п-пустые п-п-поддоны и б-б-бочки? — Я замолчал на секунду, потом медленно полез в карман, вытаскивая несколько купюр. — Н-н-наверное, вы п-п-просто у-у-устали, с-с-сеньоры. Н-н-ночь тяжёлая. Вып-п-пейте к-к-кофе…

Я протянул им две купюры по песо каждому. Они взяли их, не видя в этом ничего предосудительного. Лица полицейских смягчились. Усталость на них сменилась довольством. Даже один песо для обычного патрульного — возможность неплохо пообедать.

— Ладно, парень, — сказал капрал, махнув рукой. — Ты тут давай, не задерживайся. И в следующий раз будь осторожнее. А то так и до беды недалеко.

— С-с-спасибо, с-с-сеньор! Б-б-буду! — сказал я, вытирая пот с лица.

Полицейские, довольно переговариваясь, вернулись к машине, завели двигатель. Фонари они выключили, немного постояли и побурчали, а затем медленно уехали, их красные огни постепенно растворились вдали. А я все это время стоял и буквально плавал в поту. Сердце продолжало биться испуганной птицей.

Я выждал несколько минут, пока звуки их моторов не стихли совсем. В ночном воздухе снова воцарилась тишина, прерываемая лишь шелестом пальмовых листьев и далёким шумом океана. Едва заметный, облегчённый вздох вырвался из груди. Откручивать колесо я не стал — мои пассажиры могли вернуться в любую секунду.

Но прошло ещё минут двадцать, если не больше. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец, из того самого окна выскочили тени. Одна, вторая, третья. Последним банк покинул Педро — я узнал его по грузной фигуре. Их лица, скрытые масками, были неразличимы, но судя по движениям, спешили они изрядно. В руках у них были мешки, туго набитые чем-то тяжёлым.

Они быстро бросились к грузовику. Мешки полетели в кузов, с глухим стуком падая на брезент.

— Гони, гони! — прохрипел Педро, запрыгивая в кабину, его голос был глухим от возбуждения. — Быстрее!

Хорошо, что двигатель я так и не заглушил. Включил первую передачу, и грузовик дёрнулся.

— Гнать не получится, Педро, — спокойно ответил я, выжимая сцепление. — Я проколол колесо, чтобы отвлечь от вас полицию. Доедем на ободе до соседней улицы и там поменяем.

Педро опешил. Он повернулся ко мне, его глаза, сверкавшие из-за прорезей балаклавы, были полны одновременно изумления и уважения.

— Ты… ты проколол колесо? — прошептал он. — Вот это да! Ну, ты даёшь, Луис!

Мы медленно, со скрежетом и грохотом, двинулись вперёд. Пробитое колесо грохотало на ободе, грузовичок перекосило. Я старался вести как можно аккуратнее, чтобы не привлечь к нам внимания.

На соседней улице, в тени обветшалого склада, мы остановились. Парни Педро выскочили из кузова. Без лишних слов, с невероятной сноровкой, словно это была рутинная операция, они принялись за дело. Я тоже вышел, начал помогать. Даже Педро суетился рядом. В восемь рук мы сняли колесо, поставили запаску. Все прислушивались — не раздастся ли вой сирены сигнализации и звуки новой полицейской машины. Металлический лязг баллонного ключа, скрип домкрата, тяжёлое дыхание… Вся операция заняла не больше пяти минут. Вскоре грузовик снова был готов ехать. Мы осторожно двинулись дальше.

Педро весь был на взводе. Он не мог усидеть на месте, его руки нервно теребили края колпака, который он так и не спрятал.

— Луис, — произнес он, и в его голосе прозвучало искреннее восхищение. — Наше движение не забудет твой подвиг! Ты спас нас всех. Если бы не ты, мы бы попались. Я лично доложу Команданте, когда его увижу, о твоем подвиге.

Я лишь кивнул. Команданте — это, стало быть, какой-то большой начальник у партизан. Что же? Я теперь попал в самую гущу Революции?

— Сколько хоть взяли? — мне стало интересно.

— Такие вопросы лучше не задавать! — Педро покачал перед моим лицом пальцем.

Понятно. Как на экс обманом затаскивать — так они первые. А как узнать ради чего все — так иди, чико, гуляй.

— Куда теперь?

— Улица Обиспо, дом двадцать один.

— Показывайте

Я повел грузовик по знакомым улицам. Мы ехали осторожно, стараясь не привлекать внимания, обходя центральные проспекты, где могли бы ещё находиться полицейские патрули. Поднялся ветер, стало немного полегче. Я хотя бы перестал обливаться так потом.

Улица Обиспо, двадцать один оказалась небольшой, но крепкой постройкой в одном из старых районов. Трехэтажный дом, затерянный среди других таких же, ничем не выделяющийся. Мы остановились в глухом переулке, в тени стены.

Педро и его товарищи быстро выгрузили мешки. С такой же скоростью, с какой они их затаскивали.

— Спасибо, Луис! — сказал Педро, пожимая руку. — Мы тебе очень обязаны. Иди, отдохни.

Они исчезли в одном из подъездов, а я медленно побрел к морю. Кривыми улочками добрался до пляжа, скинул с себя все и голым окунулся в воду. Боже! Как же хорошо… Благословен Бог, создавший Кубу.