Обитель Серебряных Волн - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 8

Но для меня и моего отряда всё это пока отошло на второй план. Пока матросы, как растревоженные муравьи, сновали по кораблю, пытаясь загасить пожар, мы готовились встречать гостей.

Мы уже вошли в глубокий пролив между скалами, и «Волчья звезда» ощутимо прибавила ходу – уже можно было не опасаться напороться на что-нибудь. Но и катера Рувазира нас догоняли. Два из них уже поравнялись с кораблём. Сразу несколько железных «кошек» с лязгом зацепились за фальшборт с обеих сторон.

– Руби! – заорал один из матросов Калаана, потрясая в воздухе саблей. Подавая пример, он первым подскочил к одному из зацепленных крюков и, свесившись за борт, одним ударом перерубил натянутый, как струна, канат.

И тут же свалился в море, снятый удачным выстрелом со шлюпки.

Пальба поднялась сразу, как шлюпки приблизились на подходящее расстояние. На носу у каждой было установлено что-то вроде станкового пулемёта, плюс сами пассажиры палили из всего, что есть. Мы тоже старались не оставаться в долгу, к тому же пока удавалось пользоваться преимуществом – сверху было проще целиться, и проще укрыться от ответного огня.

Однако, увы, с боеприпасами на корабле было совсем туго. Это сказывалось ещё на Зелёной скале, но сейчас в ход пошли уже последние остатки. И, похоже, драться придётся в основном врукопашную. Печально, учитывая, что и численное преимущество не на нашей стороне.

«Кошек» в борта прилетало всё больше, одну из шлюпок абордажники уже притянули вплотную. Ещё немного – и на палубу начали выбираться первые десантники. Одного из них Меймин Хан встретил ударом кувалды в лоб, едва тот показался над бортом. Раскинув руки и ноги, головорез полетел в воду спиной вперёд. Но слева и справа от него уже карабкалось ещё несколько. Одновременно с этим через борт летели какие-то шипящие дымящиеся хреновины.

– Берегись! – выкрикнул кто-то из матросов, отпрыгивая в сторону.

Меня ненадолго ослепило взрывом, палубу заволокло едким чёрным дымом. Прорвавшись почти вслепую через это облако, я успел сбросить Ударом Волны одного из абордажников, уже перелезавшего через борт. Долбанул посохом по пальцам следующего, ухватившегося за ограждение.

– Бей их! Слева, слева! – кричал кто-то, невидимый за пеленой дыма.

Противореча ему, и со стороны правого борта тоже доносились выстрелы и яростные возгласы.

Абордажники Рувазира своё дело знали – лезли со всех сторон одновременно, предварительно забрасывая палубу свето-шумовыми и дымовыми гранатами. А стоило хотя бы парочке из них прорваться на борт – тут же старались закрепиться на месте прорыва и подтягивать подкрепление. Всего пара минут – и на корабле уже хозяйничало десятка два головорезов, и следом за ними пёрли всё новые.

Китовая песнь прервалась – в ней уже не было необходимости. Чуть позже я заметил на палубе Калаана и Намиру. Капитан, рыча, как пёс, орудовал саблей, параллельно то и дело паля из пистолетов, которые поочерёдно выхватывал из чехлов и отбрасывал, когда кончались патроны – перезаряжаться было некогда.

За штурвалом, похоже, остался Линьфао, и он тоже помогал, как мог. Резко вильнув в сторону, он провёл корабль почти вплотную к скале. Судя по оглушительному хрусту, притянутые к левому борту шлюпки оказались попросту раздавленными, зажатые между скалой и обшивкой корабля. Заодно в воде оказалась и значительная часть абордажников – их вопли разносились по ущелью, усиливаясь гулким эхом.

Двигались мы словно по узкому извилистому туннелю. Пролив кое-где сужался так, что по бокам от корабля оставалось метров по пять-десять, не больше. А вверху расстояние между скалами было ещё меньше – неровные стены скал нависали над нами так, что пару раз мы даже цепляли за них выступающими частями. Носовым краном и вовсе зарюхались так, что серьёзно повредили – ферма его погнулась и зависла над палубой, как Пизанская башня, грозя вот-вот рухнуть.

На палубе тем временем становилось жарковато, во всех смыслах. Начавшийся после обстрела пожар разгорался всё сильнее. Тушить его было некому – сейчас, кажется, все, кто был на корабле, вплоть до женщин и подростков, выбежали наверх и пытались отбиться от нападения.

Сам я носился по палубе от борта к борту, кажется, успевая оказаться в нескольких местах сразу. Посох в моих руках жил своей жизнью, мелькая в воздухе так быстро, что со стороны его и не разглядеть. Бил я без особых затей – сразу наверняка, целясь по коленям, по локтям, в голову. И при этом стараясь не думать о том, что в меня самого в любой момент может прилететь шальная пуля.

Это чувство уязвимости перед огнестрельным оружием здорово напрягало. Я ведь даже свою излюбленную раньше технику Хвоста Ящерицы пока не освоил – она требует гораздо больше узлов, чем у меня сейчас есть, причём нужно развить ещё и узлы в ногах. Впрочем, помогла бы она мне увернуться от пули? Большой вопрос. Хотя, от стрел она раньше спасала меня не раз.

Сейчас же я просто старался не задерживаться на одном месте и в целом двигаться как можно быстрее, то и дело подгоняя себя Всплеском. Собственно, только на него и тратил запас водной Ци, и так-то небольшой после недавнего Прорыва.

Противники, надо сказать, оказались довольно крепкие – вооружённые до зубов, злющие, бесстрашные. По сравнению с ними пираты Калаана уже казались каким-то нищим отребьем. Я вообще был одним из немногих на корабле, кто мог дать нападавшим реальный отпор. И это тоже не давало расслабляться. Как говорится, если не я – то кто?

Единственное, что пока радовало – так это то, что многие абордажники в качестве оружия использовали простые дубинки, к тому же обёрнутые чем-то плотным, вроде войлока. И наших они старались не убивать без нужды, а просто глушили.

Впрочем, радоваться тут особо нечему – просто стараются не портить товар, и по возможности захватить как можно больше пленных. И участи этих пленных не позавидуешь. Может, Намира и права – лучше умереть, чем оказаться в клетке.

Хотя, о чём это я?! Не собираюсь я помирать! Я ещё в самом начале пути! Так что – прочь с дороги!

«Волчья звезда» шла на всех парах, вихляя из стороны в сторону и временами ощутимо накреняясь – так, что палуба под ногами превращалась в наклонный пандус. Гул из машинного отделения доносился такой, будто двигатель работает с натугой, а сам корпус корабля то и дело содрогался, скрежеща чем-то металлическим. Иногда казалось, что он скоро попросту разломится пополам.

Момент, когда мы прошли каменные врата, заметили все, хотя и были увлечены схваткой. Скалы над нами раздались в стороны, мы вырвались из узкого ущелья на простор, залитый лучами заходящего солнца. Горизонт терялся в туманной дымке, плывущей над водой. Где-то по ходу движения корабля, чуть правее, в этом тумане угадывались очертания суши – видно, обещанный Солёным Остров Туманов. Но до него было ещё далеко.

– Мангуст!

Отчаянный крик Намиры заставил встрепенуться. Щурясь от дыма, я едва успел разглядеть Взывающую – её оттеснили к рубке сразу трое головорезов. Она отбросила одного из них ударом стихии Воды, и тот, оглушённый, плюхнулся на задницу. Но двое других лишь пошатнулись и снова бросились на неё, похоже, намереваясь захватить живьём – в руках одного из них вместо оружия был не то моток верёвки, не то скрученная сеть.

Нас разделяло метров пятнадцать, и не успел я преодолеть и половину этого расстояния, когда на обидчиков Намиры вдруг откуда-то сверху обрушилось нечто огромное.

Крогар, спрыгнув с крыши рубки, разметал троицу абордажников. Ударом своего жуткого тесака, похожего на топор для рубки мяса, развалил одного чуть ли не надвое, другого отшвырнул пинком.

– Сзади! – ахнула Намира, увидев ещё одного, выскочившего откуда-то из-за рубки и вскидывающего пистоль.

Крогар рванул её на себя, прикрывая своей горбатой тушей. Абордажник всадил ему в спину три или четыре пули, но, кажется, гигант даже не дёрнулся. Пистолет защёлкал вхолостую, и боцман тут же развернулся, с рёвом бросившись на противника. Самого удара я не увидел, но заметил отлетевшую в сторону голову, кувыркающуюся в воздухе и по спирали разбрызгивающую алые капли.