Знаменосец забытого бога (СИ) - Ра Юрий - Страница 11

Если бы кто-то спросил Тимура, зачем он это сделал, то скорее всего получил бы в ответ недоумённое пожатие плечами. Сделал, потому что мог? Или это была маленькая месть? А может работа над имиджем в школьном коллективе? Так или иначе, но пара-тройка ребят из разных классов увидела инцидент перед школой и поделилась им на первом же уроке, демонстрируя свою осведомленность. Вывод всеми участниками обсуждения был сделан самый очевидный — Чирик отлавливает бэшек по одиночке и гасит. Больной на голову стал Тимоха, совсем с катушек поехал.

Чем хороша география — тем, что всего раз в неделю. Как понял Тимур, свою классную увидеть шанс выпадает очень редко, а морали от ней составляют чуть не треть от урока, кстати. Прочим же учителям его почти не побитое лицо оказалось без интереса, зря волновался. На литературе он внезапно попал. То есть попался, был вызван к доске читать наизусть отрывок из «Василия Тёркина»

— Алевтина Ивановна, честно признаюсь: не учил.

— Не учил или не выучил? — По привычке начала допытываться литераторша.

— Знаете, как на духу, скажу. Зачитался! Такая поэма шикарная, такой слог у автора живой, просто не удержаться. Вместо того, чтоб тупо заучивать отрывок, прочел всю вещь разом, остановиться не мог. — Тимур не врал, почти не врал.

— Хорошо, что ты оценил произведение, но от двойки это тебя не избавляет. И еще этот твой оборот «тупо заучивать»… Ты считаешь, что учить стихи — это тупо? — Она еще не осознала, что стала жертвой идеологической диверсии, сочла слова школьника обычной отмазкой.

— Ну да. такие вещи делаются по своей воле и незаметно, без насилия. Литература через принуждение как карательная психиатрия, если в курсе, про что я. Достойна всяческого осуждения и Нюрнбергского трибунала.

— Чирков, я не поняла, так это ты всерьёз, а не шутишь?

— Алевтина Ивановна, а давайте, я лучше прочту «Теркина» сейчас вслух и с выражением по тексту. Думаю, это будет полезнее всему классу, чем вялый бубнёж одного и того же отрывка. Ведь не услышат ребята гениальные строки, хуже того — возненавидят поэзию вообще. Отобьём мы у молодёжи любовь к поэзии.

— Да! Пусть прочтет с выражением! Мы послушаем! — Класс был за любое безобразие, связанное с подрывом учебного процесса. Опять же, пусть лучше Чирик читает по книге подольше, менье вероятность, что вызовут к доске отвечать домашку. Со стихами у многих не очень.

— А давай. Вот мы и посмотрим, как ты проникся духом «Василия Тёркина», все вместе посмотрим.

— И посмотрим! Давай, Чирков, не дрефь!

— Тихо, я сказала! Слово предоставляется одному Чиркову.

И Тимур дал. О не мог вспомнить, когда он слышал профессиональное исполнение этой поэмы, не мог сказать, кто из известных актеров её читал по телевизору, но исполнил тот шикарно. Вот и он сейчас старался одновременно наполнить эмоциями строфы и не переиграть.

Дурацкое оформление в учебнике разбивало катрены не по четыре строки, а как бык прошёл, то две строки, то пять. Но Тимур не обращал внимание на разбивку — стих сам вёл его, сам диктовал музыку и ритм. Такое вслух читать — это ж просто песня и услада для чтеца! Да уж, песня. Пока не дошел до «Переправы», а там чуть не потерялся. Боль, смерть, рваный темп, и сложно не сбиться.

'… И увиделось впервые,

Не забудется оно:

Люди тёплые, живые

Шли на дно, на дно, на дно…'

Неимоверным усилием воли Тимур прорвался сквозь ледяную стужу и прервал чтение:

— Всё, Алевтина Ивановна, больше не могу.

— Садись, пять. — В полной тишине и молчании класса отпустила его литараторша.

Она не только услышала, она увидела, что это внезапное и весьма талантливое прочтение поэмы Чирковым дало классу больше, чем весь прошлый урок, когда она рассказывала о литературных достоинствах произведения. Увидела, что война, такая далекая и не виденная этими детьми, только что заглядывала в класс, напоминая им о потерях.

В конце урока, план которого так удачно похерил Чирков, учительница велела всем найти чистый листок и выписать с доски названия произведений и авторов, которые надо будет прочесть этим летом.

— Когда читать, Алевтина Ивановна, нас же высылают!

— Точняк, за сто первый километр, как тунеядцев и рецидивистов!

— Ребята, а может, и свидеться потом не со всеми доведется! Помрем там через одного!

— Отставить шуточки! Вывозят вас на оздоровление всего на один месяц. А кто дольше будет в деревне у родных отдыхать, так это решение ваших родителей. Книги берите с собой по списку, чтоб нескучно было летом.

Ага, нескучно будет летом с этими книгами, внутренне ухмыльнулся Тимур. «Недоросль», «Горе от ума», «Евгений Онегин», «Паломничество Чайльд Гарольда» и прочие такие же «интересны» подросткам книги. Ну разве что девочкам зайдет Онегин, некоторым.

— Спасибо, хоть не Чернышевский. — Достаточно громко пробухтела якобы под нос Ритка Скрипник. Мелкая очень чернявая девчонка с украинской фамилией более всего была похожа на грузинку или еще какую горянку. С соответствующим характером и папой-замминистра. Впрочем, её продвинутость в плане предков в глаза не бросалась.

— До Чернышевского надо еще дорасти, Скрипник! — Приняла подачу Алевтина Ивановна. — Чернышевский будет в программе у тех, кто дойдет до девятого класса.

— Что делать? Это же даже не литература!

— Маяковский и Ленин с тобой бы не согласились.

— А я согласен с Ритой, в самом деле не литература, а политическая прокламация в обёртке.

— Чирков, ты тоже читал «Что делать»? Удиви меня второй раз.

Чирков Чернышевского не читал, зато читал в молодости Вася. Это была печальная история, связанная с офицерскими сборами, где он не то зарабатывал погоны, не то отрабатывал их. Сутки на тумбочке для понимания тягот армейской службы должны быть скрашены фантастическим боевиком, купленным на книжном развале. Увы, приключенческую книжку кто-то умыкнул, вместо неё в тумбочке дневального валялся бессмертный роман «Что делать», не иначе как оставленный на подтирку или ради смеха. От скуки Василий был вынужден читать его, чтоб не заснуть раньше времени, не стать жертвой розыгрыша или начальственного нагоняя.

— Читал. И сюжет из пальца высосан, и сны Веры Павловной полный бред. Особенно четвертый.

— Не ожидала, не ожидала. Ладно, я подожду, Чирков.

— Чего? — Такая постановка вопроса его напугала.

— Я дождусь тебя в девятом классе, и мы подискутируем на эту тему.

Уже прозвенел звонок, а потому ничто не могло помешать одноклассникам вслух комментировать, как попал под раздачу Чирик, как ему припомнят его поклеп на Чернышевского. Учительница не мешала, он сочла, что интерес к литературе и впрямь стоит подстёгивать в школьниках всеми способами, а не только по методическим указаниям. Вон Чирков, вроде никакими талантами не блистает, а сегодня раскрылся. Как моллюск в раковине.

Тимур, если честно, выкинул Чернышевского и угрозу литераторши по поводу девятого класса уже через десять минут, его больше интересовало, как бубели отреагируют на его утренний посыл. То есть, утром он никого не посылала ни на какие буквы, он послал пацанам из параллельного класса своеобразное послание. Расшифруют ли они его ребус? Вроде ничего особенного, простой намёк, чтоб не лезли, но не все понимают намёки.

За этими думами уроки пролетели как один миг, тем более что к доске больше не вызывали. Только после уроков всех отловили и чуток погоняли по Уставу ВЛКСМ в рамках последней репетиции перед приёмом самых идейных и достойных в члены. Странное совпадение, но в эту группу вошли исключительно достигшие возраста в четырнадцать лет, причём достойными оказались все четырнадцатилетние. Вот и думай потом, какой гормон отвечает за выработку чувства сопричастности с передовым авангардом рабочего класса. Комсомол — верный помощник коммунистической партии.

Бедный мозг Тимура-Василия до самого вечера колбасило от всех этих штампов и постулатов, он оказался немножко непривычен к казенным словосочетаниям, а у других ребят все эти конструкции получались сами собой. Легко слетали с языка, без урона рикошетили от их пока еще пионерских лбов. На подготовке кто-то поднял вопрос, как идти в райком комсомола, не в плане маршрута и не по поводу одежды. Дорога известна, не заблудятся. Надевать надо самое нарядное, но кондово-приличное, не джинсы, не мини.