Таверна «Лапы и хвост» – 2 - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 1

Александра Шервинская

Таверна "Лапы и хвост" – 2

Глава 1

Мэтью

Утро следующего дня я встретил во всеоружии: бодрым, выспавшимся и даже вполне прилично себя чувствующим. Будущее виделось мне прекрасным, погода была замечательная, птички пели, листва шелестела, ноги практически не болели. Что ещё нужно для того, чтобы приступить к выполнению окончательно оформившихся за вечер и часть ночи идей? Разве что позавтракать не мешало бы… Интересно, а страдальцу принесут еду сюда? Или мне всё-таки стоит спуститься в столовую?

Додумать мне не дали: дверь слегка приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Луиза. Увидев, что я не сплю, она радостно мне улыбнулась и снова исчезла в коридоре. Зато вскоре я услышал быстрые шаги, которые не могли принадлежать никому кроме матушки. Судя по всему, баронесса Даттон решила ещё раз убедиться в том, что вчерашние мои слова не были вызваны последствия отравления синими водорослями.

– Доброе утро, матушка, – гаркнул я, стоило ей войти в комнату.

– Святая Бенедикта, – баронесса совершенно непритворно схватилась за сердце, – Мэтью, ты меня так до сердечного приступа доведёшь, честное слово! Зачем так громко кричать? Я прекрасно услышала бы тебя и без этих воплей.

– Это я от избытка положительных эмоций, – сообщил я, – а ещё я хотел узнать: меня тут покормят или вниз идти?

– Вообще-то доктор Мэрфи настоятельно не рекомендовал тебе вставать в течение ближайших нескольких дней, поэтому завтрак принесут сюда. Как, впрочем, и обед с ужином, – матушка нахмурилась, – но если после осмотра доктор решит, что ты уже можешь потихоньку передвигаться по дому, то приёмы пищи, конечно, лучше перенести в столовую. Луиза!

В дверях тут же появилась старшая горничная, ласково мне улыбнувшаяся, чего в последние лет пять совершенно точно не случалось: Луиза всегда осуждала меня за легкомыслие и безответственность. Интересно, это на неё новость о моей потенциальной женитьбе так подействовала или что-то ещё?

– Вели подавать завтрак барону Мэтью, – распорядилась матушка и, когда Луиза исчезла где-то в недрах особняка, сообщила, – Карл Лифалинг, как я и предполагала, сначала мне не поверил, а потом его обуяло любопытство, и он заедет сегодня после полудня на чашку чая. И, по правде говоря, было бы замечательно, если бы ты встретил его не в постели. Он, конечно, человек чрезвычайно широких взглядов, но, полагаю, предпочёл бы видеть своего сотрудника в более приличном виде. Тем более что твоя довольная физиономия совершенно не гармонирует с образом умирающего от тяжких ран. Уж прости мне эту откровенность.

– Да я и не против, – честно ответил я, так как на самом деле планировал как можно быстрее встать на ноги и отправиться в Ривенгольский лес. Как там Ори без меня? Внутренний голос, правда, язвительно заявил, что она и без меня прекрасно справляется, но я на него прикрикнул, и он, обидевшись, замолчал.

– Какой-то ты подозрительно покладистый, – прищурилась матушка, глядя на меня с некоторой настороженностью, – к чему бы это?

– Это всё твоя любимая святая Бенедикта, – не моргнув глазом, сообщил я, – я в лесу, когда шёл к нашему дому, о многом передумал и понял, что нужно прислушиваться к богам, – тут я посмотрел на потолок, но, разумеется, кроме привычной лепнины ничего не увидел, – и пообещал богине, что непременно постараюсь её порадовать и в самом скором времени женюсь. Видишь, я держу слово!

– Ты меня пугаешь, Мэтью, – матушка взглянула наверх и, само собой, тоже ничего нового не обнаружила, – от тебя прежнего я хотя бы знала, чего ждать. Понятно было, что ничего хорошего, но сейчас… я вот даже не знаю, что хуже.

– Матушка, со мной всё в полном порядке, – заверил я слегка растерянную баронессу, – больше, чем когда-либо раньше. Кстати, капитан Марчелло уверял меня…

Договорить мне не дали два лакея, которые вошли в спальню, причём один нёс специальный деревянный столик, который торжественно водрузил на кровать, а второй – поднос с чем-то вкусно пахнущим и накрытым накрахмаленной салфеткой.

Матушка жестом отпустила слуг, причём оба успели бросить на меня взгляды, полные понимания и вполне объяснимого чисто мужского сочувствия. Мол, вот и ещё один пал жертвой женского коварства и теперь потерян для холостяцкого братства. Значит, Луиза оправдала возложенные на неё матушкой надежды и оповестила всех слуг о грядущих переменах.

Под салфеткой обнаружились блинчики с вареньем, ещё тёплые булочки и розетки с мёдом. Поднос с большим чайником и двумя чашками принесла лично Луиза и поставила на прикроватный столик.

– Спасибо, Луиза, – поблагодарил я, вызвав очередной подозрительный взгляд матушки, – ну что ты так смотришь? Ты же сама учила меня быть со всеми вежливым, разве не так?

– Я-то учила, да только ты как-то не слишком прислушивался, – непонятно глядя на меня, ответила баронесса, – верно, Луиза?

– Верно, госпожа баронесса, – пряча улыбку, подтвердила горничная, – если мне будет позволено сказать, то не иначе как это девушка, на которой собирается жениться барон Мэтью, так на него повлияла!

– Ты думаешь?

Матушка на какое-то время задумалась, но потом довольно улыбнулась.

– Мне уже заранее нравится твоя Ори, Мэтью, но мне катастрофически не хватает информации! Как тебе не стыдно держать меня в неведении? Расскажи мне хоть что-нибудь, иначе я отправлюсь туда сама, не дожидаясь твоего выздоровления, ты меня знаешь!

– Разумеется, там ведь… – тут я многозначительно замолчал, так как Луиза всё ещё была в комнате, – такая чудесная природа, верно, матушка?

Баронесса Даттон внимательно оглядела комнату, видимо, в поисках того, чем можно было бы в меня швырнуть, но, к счастью, ничего не нашла.

– Иди, Луиза, – велела матушка, – и пусть в малой столовой к полудню накроют к чаю на троих, мы ждём гостя.

– Слушаюсь, госпожа баронесса, – Луиза поклонилась и с явной неохотой покинула мою спальню. Я её прекрасно понимал: оставшись, можно было бы услышать столько интересного!

В том, что старшая горничная не станет подслушивать, я был уверен, так как Луиза прекрасно понимала, что если матушка вдруг прознает о чём-то подобном, то можно вылететь на улицу с такими рекомендациями, что и в трактир не возьмут. Кстати, нам ведь, наверное, понадобится в таверне прислуга… А где её вообще берут, интересно? Как-то я никогда об этом не задумывался, если честно. То, что я заберу с собой Бенедикта, это однозначно: нечего ему тут на городских диванах бока отъедать, пусть делом займётся… Но как-то я не уверен, что мой камердинер лучше меня разбирается в том, как нужно вести дела в таверне.

– … заговорил о капитане Саватти?

Голос матушки ворвался в мои размышления, и я, к стыду своему, понял, что вообще не слушал, о чём она мне говорила.

– Ну хоть в чём-то ты остался прежним, – с некоторым даже облегчением заметила баронесса, взглянув на мою виноватую физиономию, – а то я уже даже почти испугалась. Я спросила, с чего ты вдруг заговорил о капитане Саватти? Я имею в виду вчерашний вечер, Мэтью.

– Мне показалось, что между вами когда-то что- то было, – честно ответил я, – и ты странно отреагировала на его имя, да и он не был равнодушен, передавая тебе привет.

– Правда? – матушка неожиданно прерывисто вздохнула и сделала вид, что вспыхнувший на щеках румянец – это исключительно от духоты. И не важно, что окно открыто и в комнате очень даже прохладно.

– Честное слово, – я хотел прижать руку к груди, но понял, что наколотый на вилку блинчик слегка подпортит картину, – он явно был взволнован. Ну вот почти как ты сейчас, а может быть, даже больше. И на твоём месте я бы приготовил парочку костюмов… таких, знаешь, охотничьих, но для дам. Ты же не собираешься ходить по Ривенгольскому лесу в платье с длинной юбкой? Это ужасно неудобно.

– Вот ещё не хватало! – воскликнула матушка, но я видел, что мои слова упали на благодатную почву. Значит, пока новые костюмы не будут готовы, она в поместье не отправится. Что, собственно, и требовалось.