Атаман (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 5

Сикхское войско на марше выглядело весьма экзотично, особенно артиллерия. Слоны волокли тяжелые пушки. В те, что полегче, впрягали волов, применяли и верблюдов-зембуреков. Артиллерию так и делили — батареи слонов, батареи волов… Пушек пока было мало, но Ранджит надеялся исправить этот недостаток.

Все остальное войско было представлено одной лишь кавалерией — так называемой Дал Хальса. Ни дисциплины, ни подобия организации она не знала. Разной численности соединения сами заботились о своем снабжении, их командиры не желали подчиняться приказам. Толпа, орда — как они наводили страх на соседей? Как держали в повиновении сам Пенджаб, где составляли меньшинство среди мусульман и индусов? Если Сингх настроен создать подобие регулярной армии, его ждет поистине колоссальная работа.

Все эти и многие другие соображения я высказал махарадже, когда он пригласил меня присоединиться к нему на хоудахе — платформе с золотым резным ограждением, установленной на спине слона (1). Весь путь от Инда до Лахора я провел в обществе Ранджита. Мы о многом успели побеседовать — о политике, о возможном союзе с донцами, о судьбе экс-шаха. Нарисованная им картина политикума Северной Индии меня не порадовала.

— Смотри! — махараджа передал мне маленький фолиант с переплетом из полукожи с позолоченным корешком.

Я взял книгу в руки и с удивлением прочел название: «Atlas to Crutteell’s Gazetteer», издано в Лондоне в 1799 году. Можно сказать, свежачок. Открыл ее в месте, из которого торчала закладка. Эта был карта Индостана, весьма подробная, но показывающая лишь территории, лежащие южнее линии Бомбей — озеро Чилка, и она буквально кричала об опасности (2). Огромное розовое пятно — таким цветом картограф выделил владения Ост-Индской компании — заполняло все пространство изображенной части Индостана за небольшими исключениями.

— Догадался? — пристально в меня вглядываясь, спросил Сингх.

— Это было несложно. Инглезы наступают.

— Все еще хуже, — яростно блеснул глазом Ранджит. — Видишь, пятно в середине с княжеством Майсур? — я ткнул пальцем в название. — Правильно, это оно. И его больше нет. Составитель карты не отобразил гибель княжества Султана Типу. Он, как и я, хотел создать империю и проиграл. Теперь в Центральной Индии нет никого, кто мог бы противостоять инглиси. Кто на очереди?

— Вы! — спокойно ответил я. — Они придут за вами, дай только срок.

Махараджа помрачнел, на его лицо набежала тень.

— Откуда ты можешь это знать?

— Об этом говорит вся Европа! — соврал я. Или не соврал? — Мы, руси, пришли сюда, чтобы этого не допустить.

— Чтобы занять их место? — с нескрываемым подозрением уточнил махараджа.

Словно испуганный его словами, слон слегка оступился, хоудах качнулся сильнее обычного, я схватился за резной бортик, чтобы не завалиться. Происшествие не помешало мне твердо возразить:

— У нас нет для этого возможности, нет сильного флота, чтобы создать здесь колонии. Но на суше мы непобедимы.

— Очень самонадеянно!

— В Хиве и Бухаре тоже так думали. А теперь…

— Верю, верю! — Сингх поднял ладони.

— Иногда нужно не дать своему врагу возвыситься настолько, — тяжело вздохнул я, — чтобы он не создал тебе бед в будущем.

— Это называется политика, — хмыкнул «индийский Наполеон». — Не думай, что я не знаю, что происходит в мире. Вы не справились с французами.

Я не подал виду, что впечатлен его познаниями о европейских делах — чему удивляться, если он мне новейшую английскую книгу предъявил!

— С французами мы-то как раз справились. Наш великий полководец Суворов нанес им немало поражений. Но потом наш Император договорился с Бонапартом, и мы вместе решили преподать инглезам урок.

Сингх удовлетворенно кивнул и принялся рассуждать вслух.

— У меня есть две возможности. Я могу попытаться договориться с Компани Бахадур (3) или пойти с вами против нее. Что я от этого выиграю? Не получится так, что все сливки достанутся маратхам?

Маратхские князья, как я уже знал, были новыми властителями Индостана, пришедшими на смену Великим Моголам. Они постоянно конфликтовали между собой, испытывали давление афганцев и сикхов, и этим воспользовалась Ост-Индская компания. Когда англичане придут на север, я точно не помнил. Но в том, что они придут, я был уверен на все сто.

— Очень скоро, ваше величество, вы увидите красные мундиры на улицах Дели, если все будут сидеть сложа руки.

— Откуда ты знаешь? — с долей испуга спросил Ранджит. — Я только недавно получил сведения от своих шпионов, что инглиси вынашивают план наступления на маратхов.

Я пожал плечами, напуская на себя таинственность.

— Сикхам и индусам лучше объединиться и отправится вместе с нами в Калькутту. Нас ждет славная охота!

Ранджит снова ярко сверкнул глазом. В этом человеке удивительно сочеталась алчность с щедростью, граничащей с расточительностью.

— Обстоятельства благоприятствуют. Письмо от Махмуда, которое ты привез…

Мимо нашего слона пронесся конный отряд сикхов, поднимая пыль, бряцая сбруей и что-то весело напевая. Они радостно приветствовали своего вождя криком: «Шер-и-Пенджаб!», «Лев Пенджаба». Проводив их взглядом и подивившись их выправке, как и бодрости в испепеляющем зное, я пожал плечами:

— Мне не ведомо, что было в письмо, светлый махараджа!

Сингх недоверчиво на меня посмотрел.

— Он предложил мне вечный мир при условии, что я не буду вторгаться в Пешавар и не трону Кашмир. За это он обещал мне не допустить джихада против Лахора и в качестве гарантии своей честности отправил мне Кохинур. А также Земан-шаха как заложника. Хотя, конечно, заложник из него… так себе.

Мне оставалось лишь покрутить головой: ох уж этот Махмуд! Как все вывернул. Я рассказал свою версию событий.

— В чем твой интерес, руси-сахиб, в судьбе несчастного Земан-шаха? — задал непростой вопрос Ранджит.

— Простое человеколюбие — недостаточный мотив? — с вызовом ответил я. — Земан достаточно настрадался, чтобы провести оставшиеся ему дни в покое.

Сингх меня удивил. Он приложился к кувшину, из которого резко пахнуло алкоголем (как можно бухать в такую жару⁈) и медленно произнес:

— Похвально и благородно, с твоей стороны, посланец Севера! Если бы ты принес еще нам немного прохлады, цены бы тебе не было…

— Увы, это не в моей власти.

— Ты похож на меня, — неожиданно признался Сингх. — Ты молод, но чист сердцем. Мне это нравится. Но немного понимания, как здесь все устроено, тебе бы не помешало. Многочисленные афганцы, проживающие повсюду в Пенджабе и дальше к югу, способны подрезать мне крылья. Земан-шах, как важная и влиятельная фигура, мог бы помочь их укротить. Или даже направить их энергию вовне — не обязательно для возврата ему кабульского трона. Я дам ему приют, окружу его заботой. И стану за ним приглядывать.

— Благодарю, светлейший, за откровенность, — поблагодарил я, удивляясь, как этот юнец с такой легкостью ткнул меня носом в лужу. Меня, старого пройдоху, а вовсе не юнца, каким он меня видит. Его слова открывали некие перспективы, о которых мне стоило бы подумать.

* * *

Дорога перед городскими воротами Лахора кишела народом — настоящее море разноцветных тюрбанов и женских покрывал. Все до единого бросились прочь при виде кортежа слонов махараджи — в основном, в неглубокий крепостной ров, заросший болотной травой. С высоты платформы это зрелище мне показалось стихийным коллективным помешательством — животные вели себя степенно, людям ничто не угрожало, никто на них не орал, не замахивался плеткой или мечом, но они разбежались кто куда. Факт остается фактом — въезд процессии в столицу никто не задержал ни на секунду. Мы пересекли городскую черту под приветственные крики толпы. Сингха тут явно любили. А может даже и боготворили.

Столпотворением встретили нас и улицы Лахора — длинные, зажатые высокими домами, извилистые и зловонные из-за сточных канав, проложенных посредине. Город украшали многочисленные памятники эпохи Великих Моголов — мечети из привозного красного песчаника, гробницы из мрамора, прекрасные сады с фонтанами, такие, как Шалимар, сад Шаха Джагана. Их величие, их красота были в прошлом, как и сама могольская эпоха, они пребывали в запустении, многие требовали срочного ремонта. Некоторые мечети и мавзолеи использовались сикхами как казармы — судя по всему, Ранджит не шибко жаловал мусульман.