Росомаха (СИ) - Третьяков Андрей - Страница 20

Он помолчал, как будто раздумывая, но, решился.

— Я покажу, где умерли её брат и сестра. Похорони их. Только от парня клочок шерсти возьми. Небольшой. Он тебе понадобится в будущем. Я так понял, тебе когти понравились? Сам я тебе их больше не дам, но ты их сможешь сделать алхимически. Точнее, там сплав алхимии, артефакторики и магии будет. Но, ты справишься. И это главный ингредиент. Понял? Напоминать о том, что это тайна рода, надеюсь, не нужно?

— Её мать жива? — игнорируя вопрос, уточнил я.

— Даже мне это неведомо, — невесело вздохнул Росс. — Я отправил её в… впрочем, это не та информация, которая нужна смертному. Считай, что шансы есть. Хоть и не особо большие. Ладно, бывай! Похорони малышей с почестями! Я на тебя рассчитываю.

Свечение на грани видимости показывало, куда идти. Путь оказался недолгим. Через пять минут я стоят над двумя крохотными трупиками. Надеюсь, Росомаха даст им достойное перерождение, дети не должны гибнуть! Даже дети монстров. Они не виноваты, что монстры, в конце концов!

Я сгрёб тельца в охапку и заозирался. Выдолбить в камне яму мне было нечем. Сжечь? Ничего горючего у меня тоже не было. Но обещание похоронить деток достойно я давал от чистого сердца. Я и сам этого хотел.

Я проверил маленького зверя, что выжил. Он уютно уместился сбоку от живота над поясом и тихо посапывал. Посмотрев, куда ведут слои мрамора, я направился на выход. В конце концов, можно сделать эту работу и на лице, хотя что-то и противилось подобному решению. Особенно вспоминая, что за «эту добычу» алхимики продадут себя в рабство.

Пол повышался, скоро должен был показаться выход. И тут я увидел крохотный отнорок на высоте чуть выше глаз. Диаметром примерно в восемь сантиметров. Засунув туда руку, я убедился, что он достаточно глубокий, но не сквозной. Глубина была сантиметров сорок. Просто ямка в стене. Но, для моих целей она была идеальной.

Положив начинающие закостеневать тельца внутрь, я огляделся. Почему-то именно здесь пол был почти чистым. Сходу я нашёл всего пару камней. Пришлось уходить обратно. Через десять минут я набрал нужное количество булыжника, которого впритык хватило завалить эту импровизированную могилку.

А был бы я магом огня, я справился бы с задачей намного быстрее. Да и огненное погребение у многих народов считалось более почётным. Но я не был магом, вообще. До инициации мне ещё почти полгода. Хотя, по слухам, многие рода, особенно княжеские, умели инициировать своих отпрысков досрочно. Как и некоторые академии. Правда, последние делали это весьма неохотно.

Постояв минуту и снова пожелав доброго перерождения, я отправился к выходу и через пять минут оказался в зале с порталами. Зверёныш спал, доверчиво растянувшись у меня вдоль пояса. Почему-то я отчаянно не хотел показывать его ни Алексию, ни команде, потому поспешил к воротам. К счастью, меня никто не окликнул.

Вскоре я поднимался по ступеням своего особняка.

— Господин, вы сегодня рано! — раздался голос моего няня. Или как будет нянька в мужском роде? Феминитивы я знаю, а вот обратное… — Прикажете накрыть на стол?

Только сейчас я понял, что невероятно голоден. Но была задача важнее собственного желудка. Я обернулся к толстяку, что неведомым образом оказавшемуся у меня за спиной.

— У нас есть кошки-собаки? — спросил я у него, отчего тот даже растерялся.

— Ну конечно, господин, — удивлённо протянул он. И добавил с некоторой гордостью: — У нас даже гончие есть, для загонной охоты! И одна сука позавчера приплод привела. Три кобелька и сучка. А к чему вы это, господин?

— Отведи! — приказал я.

Шли мы недолго. Собак было шестеро и, увидев нас они тут же начали повизгивать от радости и крутить задницами с голыми хвостами, постоянно подпрыгивая. Это были гончие, большие, с загнутыми, как знак вопроса спинами. И лишь одна отделывалась просто подметанием пола хвостом. К ней мы и направились.

— Вот, Зора! Наша мамка, — проговорил камердинер с умилением.

Я открыл клетку и смело вошёл, показав жестом, чтобы мой спутник оставил меня одного. Он тут же развернулся и потопал к особняку. Я присел перед сукой и был моментально облизан. После чего были облизаны четыре комочка, тыкающиеся мамке в соски. Потом снова меня, снова малышей. Я остановил это, подставив руку. Которую, конечно, тоже начали облизывать, но тут…

Шерсть на загривке у Зоры встала дыбом, она утробно зарычала, старательно гоняя воздух носом, вычленяя нужные ей запахи. Потом недоумённо посмотрела на меня, понюхав лицо. Второй запах ей явно понравился, и она вернулась к руке. И вдруг она застыла и медленно потянулась к куртке, внутри которой лежал щенок. Я схватил её за ошейник одной рукой, а второй медленно достал детёныша.

Агрессии не было, она с задумчивым видом спокойно обнюхала малыша, и вдруг… лизнула. Я, готовый к любой неожиданности положил малявку к родным щенкам суки. Учуяв запах молока, кроха зашевелилась, слепо тыкаясь в сиськи и вскоре присосалась. Очень медленно я ослабил хватку на ошейнике, дав изучить собаке новую дочку.

Та внимательно обнюхала приёмыша и начала вылизывать, убирая неприятный ей, чужой запах. А я шумно выдохнул, только теперь поняв, что всё это время почти не дышал. Сердце выскакивало из груди. Но главное — у меня получилось! Мысль, которая пришла мне в голову по дороге домой, оказалась не только выполнимой, она сработала.

На дрожащих ногах я поднялся и пошёл ко входу в особняк. Малышку устроил, надо позаботиться и о себе. А именно пожрать!

Накрыли мне моментально. И в этот раз выбор блюд оказался просто огромным. Я же просил сократить подобные траты! Одних супов было три вида. И это при том, что меня к обеду не ждали, я предупреждал, что вернусь поздно. Я тут же велел позвать Тонтоныча. Явился он через минуту и с поклоном застыл неподалёку. Я жестом сказал ему сесть и отозвал прислугу.

— Как это называется? — спросил я хмуро.

— Обед, ваше благородие! — невозмутимо ответил он. — Этого вы тоже не помните?

— Я велел сократить траты на мою еду, — нетерпеливо пояснил я. — А в обед меня вообще не должно было быть! А тут всё как раньше.

— Так слугам и кухаркам же семьи кормить надобно, — плечи нелепо дёрнулись вверх. — Все остатки же им достаются, так заведено. Ещё дедом вашим, пошли ему Росомаха хорошего перерождения. А денег ни кухарки, ни половые не получают. Только остатки от блюд.

О как! Выходит, я зря ругался на бедолаг. Да и сокращал стол тоже зря. Это же надо было додуматься до подобной схемы! Людям платят объедками. Да, объедками дорогих блюд, но, тем не менее.

— Меняем эту систему! — распорядился я. — Положи всем жалование. Объедки пусть забирают, раз привыкли, но сообщи, что я подобное не поощряю, хоть и не запрещаю. И сократи стол в приказном порядке. Это сильно ударит по нашему бюджету?

— Финансово почти ничего не изменится, — через минуту размышлений ответил Антон Антонович. — Ваш стол был довольно дорогой штукой. Смена объёмов и ассортимента как раз уравняет расходы после начала выплат зарплат.

— Ух, как заумно, — хмыкнул я. — Но, я понял. Донеси эту информацию до всех причастных. Изменения с этой самой минуты. Пусть покупают себе то, что сами желают. А на что же они одежду приобретали, скарб разный?

— Натуральный обмен, в основном, — плечи собеседника опять несуразно дёрнулись вверх. — Другим еду с барского стола, им — одежду, обувь, прочий скарб.

Поев, я отправился на тренировку, где и прозанимался до самого ужина. Кто-то скажет, что на полный желудок нельзя нагрузки, но это полная ерунда. По-хорошему заниматься следовало каждую свободную минутку, если я хотел сделать из себя-трафлярика себя-бойца.

После ужина, который оказался намного скромнее, чем обычно, я, проведав маленькую свою монстрочку и её приёмную мать, отправился в кабинет, велев привести ко мне кузнеца, как только тот появится. Долго ждать не пришлось. В дверь постучали и я отложил книгу, которую начал читать.

— К вам Иван с деревни, — низко поклонилась уже знакомая мне симпатяжка Катя и добавила. — Кузнец, по вашему приказанию.