Последний герой СССР (СИ) - Алмазный Петр - Страница 23

— Да. — я стал загибать пальцы. — Первое — аптечку. Полный набор, жгуты, бинты, обезболивающее, антибиотики, шприцы и прочее. Дальше: фляги, термос. Сухпаек на неделю, с запасом. Компасы, карту, — с сомнением посмотрел на Петра, тот как дите, радовался резиновым сапогам. — Карты одной хватит. Для меня. Проводник, думаю, дорогу и так знает, а Петру она точно не нужна. Дальше: бинокль, фонарики, приборы ночного видения…

— Куда тебе столько всего? — удивился Степан Кузьмич. — Не на войну же собрался?

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — ответил ему. Рассказывать, как четыре дня возвращались к своим по афганским горам, не имея даже спичек, естественно, не стал.

— Аппетиты у тебя, однако, — Сорокин покачал головой, но видно было, что он одобряет мою основательность. — Приборы ночного видения я сам тебе организую. Петр, переобувайся, сапоги в рюкзак. Не самая удобная обувь, но я постараюсь найти берцы твоего размера. Все, Кузьмич, соберешь рюкзаки?

— Да без вопросов, Сан Саныч! — заведующий склада тут же принялся за работу.

— Вообще-то рюкзак самому надо собирать, это все равно, что парашют складывать, — возразил я.

— Я список предоставлю, снизу вверх — где, что, в каком количестве и в каком кармане, — пообещал дядя Степа.

— Пошли, — Сан Саныч потянул меня за руку и чертыхнулся, споткнувшись о сапоги, брошенные посреди прохода.

Мы прошли склады и Сорокин открыл дверь у дальней стены. Дальше метров двадцать коридора. Внезапно погас свет.

— Черт, освещение в коридоре не сделали, — тихо выругался Сан Саныч и толкнул дверь. — Пришли.

Впереди разверзлось темное пятно большого помещения. Я только успел подумать, что здесь слишком тихо, как тут же раздался треск автоматной очереди. Темноту прочертили рваные, ослепительные, вспышки выстрелов. В нос ударил запах пороха. Сорокин резко рванулся к стене, его силуэт мелькнул в оранжевых отблесках. Темнота снова сомкнулась, но в ушах стоял звон, а перед глазами плавали пятна.

Я рванулся вперед, вжимаясь в липкий от пыли бетон и автоматная очередь снова прошила воздух. Горячие гильзы дождем сыпались на пол, судя по звуку — метрах в семи от меня. Первый перекат. Выдох. Второй бросок — вот уже силуэт, мелькнул в дыму. Вскочил разжавшейся пружиной, левой нанес резкий удар по запястью, послышался хруст и крик. Локтем в солнечное сплетение — воздух с хрипом вырывается из его легких…

И тут помещение заливает яркий свет.

— Агеев, сука, — прорычал Сорокин, — я пристрелю тебя прямо сейчас, собственными руками!

Да, попал… От этого никогда не отмоюсь…

На полу лежал человек в камуфляжном комбинезоне. Маленький, даже хрупкий. На лице странный прибор ночного виденья, я таких раньше не видел. Из-под черной балаклавы выбилась знакомая коса.

Сорокин рухнул рядом на колени, пальцы, которыми он пытался нащупать на шее пульс, дрожали.

— Настя… Настенька… — голос его сорвался, будто он вот-вот зарыдает.

И в этот момент девушка внезапно «ожила». Быстро, слишком быстро для только что лежавшего без сознания человека, ее рука рванулась вверх, обхватила шею Сан Саныча, нога подсекла — и он с глухим стуком грохнулся на пол. Тут же мгновенно вскочила на ноги — одним движением. Стойка уверенная, профессионального бойца. Ладонью подозвала меня к себе — мол, давай, попробуй. Я медленно поднял руки, показывая, что не собираюсь нападать. Она слегка наклонила голову, будто оценивая обстановку.

— Ссышь? — услышал ее голос. От воркования голубки, к которому я привык, сейчас ничего не осталось.

— Дура, я думал, убил тебя. Совсем охренела⁈ — Со злостью процедил сквозь зубы. — Понимаю, что тебя так просто не грохнуть, но видела же, что вошли люди?

— А я не знаю, люди это вошли или противник? — возразила она.

— Уволю ко всем собачьим чертям! — рявкнул Сорокин.

— Собачьих чертей не бывает, — ничуть не испугавшись, ответила девушка.

Он встал на ноги и, схватив секретаршу за запястье, потащил к противоположной стене. Я увидел там еще одну дверь.

— Почему запасной выход не закрыт⁈ — Орал Сорокин. Он был в ярости. — Идут строительные работы, идет пусконаладка на втором и третьем этажах… неизбежны сбои и отключения электричества. Башкой-то думай! А если бы рабочие вошли случайно? Быстро привела себя в порядок и ко мне в кабинет!

Он втолкнул девушку в раздевалку и, повернувшись ко мне, объяснил:

— Дверь в темноте перепутал. Там рядом с оружейной запасной выход из тира.

Я молча смотрел на него. Видимо, он уловил вопрос в моих глазах, оглянулся на раздевалку и, подтянув узел галстука, проворчал:

— Все очень сложно…

Глава 11

Хлопнула дверь и на пороге раздевалки появилась Анастасия Викторовна. В свежей блузке, на ней снова сарафан — и что она по ним так тащится? — коса аккуратно уложена на голове, на ногах элегантные лодочки на невысоком каблучке. Милая, нежная девушка, сейчас в ней под угрозой расстрела не узнаешь ту фурию, что уложила Сорокина — полковника ГРУ — на обе лопатки. Библиотекарша, да и только.

Кто она такая? Я не могу понять. На любовницу или жену Сорокина вроде не похожа. И дело тут не в возрасте. Ученица? Возможно. Хотя, скорее всего дочь. Опекает он ее прямо по-отцовски. Но в то же время он — Александр, а она — Викторовна. Не сходится. Я пожал плечами и подумал, что мне, в принципе-то, какая разница? Настя — не моя головная боль, а Сорокина.

— Через пятнадцать минут в мой кабинет, с заявлением об увольнении, — рявкнул Сорокин.

Настенька, милая и нежная Настенька улыбнулась и, посмотрев на Сан Саныча ангельским взглядом, вдруг показала ему фигу. Сорокин задохнулся от возмущения:

— Да я… да ты…

Но Настя, взмахнув подолом сарафана, скрылась за дверью. Сорокин закрыл за ней дверь тира на ключ, проверил, подергав. И двинулся к двери, через которую мы попали в тир. В узком коридоре действительно были две двери. Над одной написано «Тир. Запасной выход» — сейчас горела лампа подсветки — и рядом: «Не входить, идут стрельбы». А вот над второй дверью просто написаны цифры, нитрокраской по трафарету.

Сан Саныч достал ключ, щелкнул замком и толкнул дверь плечом. Тут же протянул руку и включил свет и выключил сигнализацию. Я шагнул за ним и обомлел. Это была не просто оружейная комната с парой шкафов, а настоящий арсенал. Стеллажи до потолка, ящики с гранатами, автоматы в стойках, снайперские винтовки в наглухо закрытых шкафах. Все интереснее и интереснее… Чем же на самом деле занимаются в «Р. И. П.»?..

— Вон там, — Сан Саныч ткнул пальцев в сторону ближайшего стеллажа, указывая на темный пластиковый ящик, — приборы ночного видения. Петруха потом объяснит, в чем фишка. Его изобретение. А с остальным… Сам разберешься. Сильно не жадничай. И, это… Ты о случившемся в тире не распространяйся, — как-то, мне показалось, даже виновато, попросил он.

— Не буду, — ответил коротко.

— И что, даже без вопросов обойдешься?

— Я не любопытен, — пожал плечами. Меня действительно сейчас больше интересовало оружие. Хотя Настя тоже интересовала. Увидел ее с неожиданной стороны и девушка, признаться, заинтриговала меня.

— Она моя дочь, — Сан Саныч вздохнул. — Мы вместе с женой работали, а когда она погибла, я Настеньку от себя отпустить боялся. Ну и учил всему, что сам умею… Не заметил, как выросла. Да такой, что подковы на лету рвала… Не было никакой управы, просто руки опускались. Все-таки, девочка. Хорошо, теща возмутилась, мозги мне вправила. Сказала, что девушке другое воспитание нужно. Музыка, культура, театры там всякие. Дальше — институт культуры, библиотечный факультет. Сам не знаю, как Настя уговорила меня взять ее сюда, секретаршей.

— Один вопрос: почему она Викторовна?

— Александровна. А Викторовна — это она захотела, чтобы никто даже не подозревал, что я ее отец. У нас и фамилия разные. У нее фамилия жены — Воложина. Ладно, пойду увольнять, — он вздохнул.

Я почему-то подумал, что уволить нашу секретаршу у Сорокина не получится. Дочка не из породы, а в породу — вся в папу.