Генеральный попаданец 5 (СИ) - Коруд Ал - Страница 2

На самом деле при капитализме ровно то же самое. Разве что акценты иные: ты с детства видишь, что бывает с теми, кто не желает учиться и работать. Вот они рядом — отбросы общества, бездельники и бродяги бездомные. Кнут при капитале разве что пожестче. И все отношения регулируются с помощью денег. Вот тут мы пока не так сильно отличаемся. Разве что вместо налогов у нас сразу заложены «общественно значимые затраты». Но если посмотреть здраво: для сбора налогов, их распределения капиталистическому обществу приходится содержать огромные структуры. Бюрократический аппарат съедает всю мнимую эффективность. Хулители социализма об этом мило забывают.

Но меня уже ждут, я еще раз прокручиваю в голове текст. Читать буду не с бумажки. Так что экспромт обязательно появится. Потому речь записывается для монтажа и сравнения. Готовые варианты привезут ко мне завтра утром для выбора. Так что не буду затягивать.

— Леонид Ильич, сюда. Прогон!

Я сдвинулся с места, операторы так же. Режиссер и его помощники внимательно наблюдают, что-то обсуждая вслух. Но актер из меня прекрасный, я точно прошел по всем «точкам» и не вылез из кадра, остановившись напротив наряженной красавицы елки.

— Ну, как, ребята?

Режиссер улыбается:

— Леонид Ильич, приходите ко мне сниматься.

— Обязательно. Царя играть буду!

— Больно грозны вы для царя.

Мы смеемся, как малые дети, приводя в трепет съемочную группу. Вы не поверите, но я попросил сделать ролик известного мастера комедийного жанра Гайдая. Политбюро пришло в ужас, но я пояснил им, что у нас с режиссером отличные личные отношения. Я по прибытии стал его патроном, совсем не вмешиваясь в режиссерскую деятельность и не надоедая. Разве что Госкино начало Гайдаю быстрее выделять средства, и первым зрителем его фильмов становился я. Иногда мы смотрели фильм вместе, осуждая затем. Вот и не так давно мы всей семьей и с частью Политбюро хохотали над «Бриллиантовой рукой». Фильм относительно мало отличался от того из моей эпохи. Но сразу после него начнутся съемки «Иван Васильевич меняет профессию». Уже в виде кинофильма и телесериала. Я знаю, что очень многое в том времени оказалось выкинуто. Негоже!

— Камера!

Я с улыбкой иду в сторону оператора. За мной в полумраке утопает зал ресторана. В Москве еще не рассвело. Для нужного эффекта, и чтобы не мешать, мы начали съемки еще ночью. Кадры из окон и я рядом с ними сняты раньше. Там большой перепад по свету и используется мультиэкспозиция. Пленки уже в работе. Ко мне подплывает павой официантка, на самом деле загримированная артистка Наталья Селезнева, протягивая мне бокалы с шампанским. Ловко подхватываю один из них и поворачиваюсь ко второй камере, начиная речь. Быть в центре внимания довольно сложно, яркий свет софитов слепит, внушительных габаритов камера с большущей блендой на объективе уставилась на меня. Сбоку пристально поглядывает режиссер, ассистент карточками сопровождает мои действия. Но я и так все выучил. Прохожу на камеру и тут же оборачиваюсь на другую. Все, на месте!

— Дорогие соотечественники, дорогие товарищи и друзья! Кремлевские куранты отсчитывают последние минуты 1967 года. Уходящий год вобрал в себя многое: были в нем трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. Потому что это в первую очередь год наших успехов! Успехов советского трудового народа! Благодаря реформам уже заметны сдвиги в нашей экономике, советская наука берет одна за другой новые высоты. В стране получен невиданный урожай. Более пяти миллионов семей взъехали в новые квартиры. И я хочу передать сердечное спасибо всем тем, кто трудится на заводах и фабриках, нефтяных промыслах, возводит дома, прокладывает магистрали, строит электростанции, кто создает духовные ценности, учит и воспитывает детей, охраняет здоровье людей, украшает их быт — всем, кто работает сознательно и плодотворно на благо социалистической Родины. Благодаря им мы достигаем новых высот в строительстве коммунизма!

Но не буду вас утомлять лишними словами, товарищи, — ехидно улыбаюсь и поднимаю бокал, пошел экспромт. Ассистент схватился за блокнот, представитель Лапина держится за голову, Гайдай откровенно лыбится. — Всех нас ждет семейный стол с нашим любимым салатом, не менее вкусной закуской и бокалом шампанского. И потому сердечно поздравляю с наступающим Новым годом весь советский народ и каждого человека в отдельности. Пусть он вам принесет свои маленькие радости. Пусть в каждом доме, в каждой семье всегда будут благополучие и согласие! С Новым годом, дорогие товарищи! С новым счастьем!

Неспешно иду напрямик через сугробы к машине. Ночью прошел снегопад, и усердные дворники еще не все успели очистить. Хочется подышать свежим воздухом. Три дубля признаны успешными, и телевизионщики рванули проявлять, монтировать и озвучивать наш маленький шедевр. Я даже выпил со съемочной группой шампанского. Не ту жидкость с пузырьками, что была приготовлена для съемок, а настоящее из Крыма. У всех отличное предпраздничное настроение. Наверное, это мудро устроить такой яркий праздник посередине долгой и выматывающей русской зимы. Потому он и прижился в советском обществе. Даже позже Рождество его так и не смогло заменить, а нехристианские республики так и оставили это праздник в череде национальных.

— Куда сейчас, Леонид Ильич?

Немного подумав, отвечаю:

— В Кремль. Поработаю до обеда и в Заречье. Устал.

Как же я устал!

Уже в ЗИЛе понимаю, что надо было сразу ехать домой. Какая сейчас работа! Я и в самом деле безмерно устал. Этот год дался мне особенно тяжело. Страсть неофита уже угасла, а по факту занятая мною должность обозначает чуть ли не ежедневную тяжелейшую работу. И 1967 год стал началом слома эпохи. Столько всего случилось непредсказуемого и страшного. Черт с ним, с Ближним Востоком, есть еще время для тотального перераспределения местных ништяков. Но Китай! Мао с ума сошел или его кто-то подставил? Чего-чего, а такого я не ожидал. И судя по скорому удару возмездия, простого ответа на вопрос не существовало. Это ханьцы сами намудрили, да так, что вместо одной КНР у нас сейчас две, и Маньчжурия под советским военным присмотром. Так что следующий год точно станет эпохой кровавого противостояния или окончательного распада восточной империи. Посмотрим.

Мне бы внутренние проблемы сначала решить. Подавить оппозицию в ЦК и… Хорошо хоть голову у гидры отрубили. Меня внезапно пробил озноб. Видимо, переживать те проклятые часы придется до конца тутошней жизни. И я до конца не уверен, что поступил правильно. Но точно бесчеловечно. Ну, почему, если ты отвечаешь за государство и отчасти за все человечество, то обязательно приходится совершать массу грязных поступков. Почему? Да потому что власть влечет к себе продажных, моральных уродов и настоящих садистов. И вот этой среде приходится соответствовать.

Но окровавленное лицо бывшего Первого секретаря ЦК КПСС и второго правителя мира будет сниться мне еще долго.

Снова морозное ноябрьское утро. Темень за окном, занавешенные окна и выставленная по кругу охрана из «своих». Никто не должен узнать, никто не должен помыслить, никто не будет заикаться про закон. Потому что если делят власть и прошлое, то ни каком правосудии и морали никто и никогда не заикнется. Нужны были революции головы Карла I и французского короля Людовика XVI. И они пали. Надо было убить табакеркой Павла и его убили. Потребовалась смерть последнего императора России. И его семью расстреляли. И все в угоду политического момента. Не в то время и не в том месте. Жуткое стечение обстоятельств и воли народных масс.

Вот и Никита Сергеевич попал под раздачу. Он лежал передо мной на полу с разбитой головой. Переусердствовал с моей охраной. Привычки-то старые остались, и гонор никуда не делся. А там такие ребята, что меня в обиду не дадут. Они только что все вышли по кивку моей головы, и мы остались наедине.