Егерь. Системный зверолов (СИ) - Скиба Николай - Страница 26

Медленно протянул руку к ловушке, но не слишком близко, чтобы не спровоцировать укус. Горностай следил за мной, его глаза не отрывались от моих пальцев. Я заметил, как его бока вздымаются быстрее — он был на взводе, но уже не так яростно царапал прутья. Мой голос продолжал звучать ровно, как журчание ручья:

— Всё, всё, малец. Пора домой.

Я осторожно подхватил ловушку за верхний прут, стараясь не трясти её. Горностай снова зашипел, но уже тише, будто его силы начинали иссякать. Вес ловушки был невелик, но шершавые прутья царапали ладони, а стебли «телесника» оставляли липкий след на коже. Я встал, чувствуя, как ноют мышцы ног после долгого сидения в засаде. Солнце уже почти село, небо окрасилось в багрово-фиолетовые тона, а воздух стал прохладным, с лёгким привкусом сырости.

Путь домой нужно было выбрать осторожно. Хозяйство наше стояло на отшибе, у самого леса, и это было моим спасением — меньше шансов нарваться на любопытные глаза. Я двинулся по тропе, держа ловушку в левой руке, а ведро в правой. Шаги мои были мягкими, ступал по траве, избегая хрустящих веток и камней, чтобы не привлекать внимания. По пути запоминал дорогу и явные ориентиры безопасной зоны леса — благо опыта хватало и в мозгу формировалась карта. Ориентиров, а также удивительных, незнакомых мне мест, было слишком много. И когда всё это изучать?

— Ну что, дружок, — сказал я горностаю, держа ловушку на уровне груди. — Веди себя прилично, и всё будет хорошо.

Зверь ответил коротким шипением, но уже без прежней ярости. Его глаза всё ещё горели, но он притих, свернувшись в комок в углу ловушки. Я чувствовал, как его взгляд следит за мной, но это уже был не страх, а настороженное любопытство. Мой голос, похоже, действовал — животные всегда реагируют на спокойный тон, если он не несёт угрозы.

Я шёл вдоль опушки, где тени от деревьев сливались с сумерками, делая меня почти невидимым. Ветер шуршал в листве, донося запах сырой земли и далёкого дыма из деревенских труб. Где-то вдали залаяла собака, но звук был приглушённым, не близким. Я напряг слух, но шагов или голосов не услышал — путь был свободен.

И тут горностай взбесился. Он вдруг рванулся в ловушке, его когти заскребли по прутьям с такой силой, что стебли «телесника» затрещали, а ловушка задрожала в моей руке. Его шипение перешло в высокий, почти визжащий звук, а мерцающий хвост хлестал по стенкам, будто искры сыпались из костра. Я остановился, мышцы напряглись, а сердце стукнуло быстрее.

— Да что с тобой такое? — пробормотал, опуская ловушку на землю. Мои пальцы сжали прутья крепче, чтобы зверь не вырвался. Он был в ярости, его глаза пылали, а зубы клацали, пытаясь вцепиться в стебли.

Я выдохнул, стараясь успокоиться. Нельзя паниковать — это только хуже сделает. Поэтому присел на корточки и посмотрел на горностая. Его агрессия была не просто страхом — что-то его взбудоражило.

Может, запах? Или звук? Я прислушался, но ничего, кроме ветра и далёкого лая, не услышал.

Аххх…

Татуировки на запястьях вдруг запульсировали, будто кто-то провёл по коже горячей иглой. Жар разлился по рукам, а в груди возникло странное ощущение, как будто внутри меня проснулась какая-то сила, древняя и тяжёлая, как раскалённый металл в кузнечном горне. Я не успел осознать, что происходит, и рявкнул:

— ТИХО!

Мой голос прогремел, как удар молнии, и татуировки вспыхнули ярким красным светом, будто вены наполнились расплавленным огнём. По коже пробежали узоры, закручиваясь, как живые змеи, и я почувствовал, как эта сила хлынула из меня, словно поток горячего ветра.

Горностай замер.

Его глаза расширились, алые искры в них потухли, а тело обмякло, будто кто-то выдернул из него всю ярость. Он смотрел на меня, его уши прижались к голове, а хвост бессильно повис. Ловушка перестала дрожать, и наступила тишина, такая густая, что я слышал собственное дыхание.

Я моргнул, чувствуя, как жар в руках медленно угасает, а татуировки тускнеют, возвращаясь к своему обычному, едва заметному красному оттенку. Горностай не шевелился, только его бока слабо вздымались, как будто он боялся даже дышать громко. Я тихо выдохнул:

— Вот так-то лучше.

Что это было? Эта сила… Великолепно! Я успокоил зверя всего лишь одним словом, ха-ха-ха! Как же было здорово. Раньше о таком и помыслить было нельзя.

Невероятный мир! Невероятные возможности!

И эта сила теперь моя? Она часть этого мира, и я только начал её понимать. Приручил ли я горностая? Вроде нет, скорее усмирил. Вон он, сидит и ест рыбу, будто не он только что рвал и металл. Интересно, вцепись он с такой яростью в лицо… Да, искромсал бы напрочь.

Но сейчас не время размышлять. Надо двигаться.

Я подхватил ловушку и двинулся дальше. В голове крутилась мысль: зверюгу нужно спрятать. В мастерской его держать нельзя — там кошка, а две хищные твари в одном помещении — это верный способ устроить бойню. Но я видел несколько старых клеток разных размеров в другом помещении, где находились различные непонятные устройства. Лишь теперь я начинал понимать из назначение. Разломанные устройства в том здании очень подходили под что-то подобное тренировке. Буду звать то здание «Тренировочный полигон», пусть он и далёк от прямого назначения в текущей ситуации.

Там была клетка подходящего размера, если её почистить, горностай сможет там сидеть, пока не приручу его.

Сумерки сгущались, небо стало тёмно-фиолетовым, с редкими проблесками звёзд. Я ускорил шаг, стараясь не шуметь. Хозяйство уже виднелось впереди — покосившийся забор, тёмный силуэт сарая, низкая крыша дома. Ведро в правой руке слегка позвякивало, напоминая мне о кошке в мастерской.

Добравшись до дома, опустил ловушку с горностаем под кучу досок у забора. Прутья скрипнули, когда я прижал их к земле, мох и тени скрыли конструкцию, словно проглотили. Горностай внутри шевельнулся, его когти царапнули стебли, издав резкий звук, как нож по глиняной плошке.

Странно, Ольги в доме нет. Где она?

Я выглянул за угол и…

…Тут же замер, чувствуя, как волосы встали дыбом.

Во дворе, прямо перед дверью мастерской, она и стояла. Стояла спиной ко мне, её рука уже лежала на дверном засове. Чёрт, она же никогда туда не ходила!

НИКОГДА!

Почему сейчас⁈

Она же вот-вот откроет!

Если вам понравилась работа — ставьте лайк, пишите комментарии! Автор всё видит и всё ценит. Спасибо вам!

Глава 12

Нет!

Нельзя, чтобы она увидела кошку Барута. Если та выскочит, можно ожидать самого худшего!

— СТОЙ! — крикнул я, среагировав мгновенно, будто молния ударила. Холодный и шершавый серп в руке впился в ладонь.

Сразу рванул к мастерской. Ноги топтали траву, сердце колотилось, как молот по доске, а серп в руке качался.

Мысли неслись: что делать если она не послушает и потянет за засов? Что предпримет кошка Барута? Если выскочит, начнётся хаос, шипение, а то и хуже. Как угомонить её? Или, чёрт возьми, если она кинется на мать, придётся бить серпом по лапам. Главное — держать её подальше от Ольги, любой ценой.

И не остановилась несмотря на мой оклик! Прошла всего секунда, но засов уже скрипнул, когда я добежал до мастерской.

Дверь начала отворяться с протяжным стоном, как старый сундук.

Ольга обернулась на мой крик, её лицо исказилось удивлением. Брови взлетели, глаза расширились, а рука застыла на засове, будто время замедлилось.

Мои шаги гулко отдавались в ушах, трава пружинила под ногами, а рубаха задралась, цепляясь за ремень. Я вытянул руку с серпом, готовый перехватить Ольгу, если кошка рванёт наружу.

Но… ничего не произошло.

Дверь распахнулась, я молча отодвинул женщину в сторону и замер в ожидании, но внутри было пусто.

Ни шипения, ни когтей, ни горящих глаз.

Только пыльный воздух, пахнущий ржавым металлом и старым деревом, ударил в нос. Половицы скрипнули под ногами, когда я шагнул внутрь. Я замер, переводя дыхание — пульс всё ещё стучал в висках.