Тьма. Том 6 (СИ) - Сухов Лео - Страница 12

А ощущения праздника — нет, как ни ищи.

За всё утро мы с Авелиной друг другу ни слова не сказали. Андрей пусть и не был женат, но в его памяти мелькали примеры чужих свадеб. И там всё явно было куда жизнерадостнее. Наверно, потому что люди вступали в брак добровольно.

Уже на подъезде к Семейному Приказу я не выдержал. Покосился на бледное лицо будущей жены и, наклонившись к ней, тихо шепнул:

— Всё будет хорошо. Не переживай, ладно?

— Хорошо. Спасибо, — Авелина попыталась несмело улыбнуться.

— Ты очень красивая, ты знаешь? — спросил я, когда автомобиль уже тормозил на стоянке, чтобы невесте не пришлось отвечать и смущаться. — Просто знай…

Осведомителей набежало целое море, но царская охрана работала на славу. К нам никого не подпустили ближе, чем на пятьдесят метров. Акулам пера пришлось кружить поодаль, довольствуясь съёмкой, пока я с Авелиной, царь, Иванов и старшие ратники шли к главному зданию Семейного Приказа. А у дверей нас уже ждали несколько знатных дам и господ, видимо, из царских придворных.

Семейный Приказ располагался в самом центре Нового Херсонеса. Возле здания имелась просторная стоянка для транспорта, а рядом — красивый сквер с лавочками, прудом, живописными клумбами и деревьями. Неподалёку блестела золотыми куполами церковь, а брачующихся иных конфессий ждали мечеть и пагода.

Любой брак регистрировали не только дьяки Семейного Приказа, но и служители религии. Всё-таки общество было довольно консервативным. Вот церемонии и дублировались.

И да, обычно свадебные торжества начинались прямо тут, у Семейного Приказа. Поэтому всё совершалось с помпой и шумно. Однако не в нашем с Авелиной случае.

Царь спешил. А мы, естественно, с ним заодно. Вот и летели галопом по всем инстанциям.

Впереди нас быстрым шагом шли ратники, и коридоры дворца бракосочетаний мы преодолели стремительно, не успев поглазеть по сторонам. Очередь отстаивать, естественно, тоже не пришлось. Равно как и выбирать музыку, которая заиграет после регистрации брака. Кто-то из свиты царя на этот счёт загодя подсуетился.

Торжественную речь нам зачитали чуть ли не скороговоркой. Примерно, как в мире Андрея, когда за пару секунд в рекламе произносят фразу: «Препарат является БАДом а не лекарственным средством. Перед применением необходимо проконсультироваться с врачом».

А вот в церкви нашла коса на камень. Не то, чтобы батюшка отказывался — царю не отказывают… Однако был сильно раздосадован отсутствием свидетелей.

— Ну вы же сами просили побыстрее, государь! И почему без них приехали? — меряя шагами церковный двор, ворчал седобородый отец Андрей.

И, похоже, высокий ранг гостя его нисколько не смущал.

— Сейчас будут, батюшка, сейчас!.. — отвечал царь, не отнимая трубку от уха и вполголоса кого-то там распекая.

Мы прождали полчаса. Поэтому, наверно, лучше всего я запомнил церковный дворик, а затем и внутреннее убранство: мраморные плиты, отполированные тысячами ног, мерцающий в пламени свечей золотой иконостас и лица святых, смотревшие на нас с икон.

Святых, кстати, в этом мире было больше, чем во вселенной Андрея. Слишком многие приняли мученическую смерть в 13–14 веках, и слишком тяжёлая ноша выпала людям. Если в той России монастыри стали крепостями из-за татаро-монгольского нашествия и общего бардака, что царил в стране, то в этом — из-за отродий Тьмы.

И да, если смотреть в теневом зрении, то церкви действительно защищал купол непонятной природы. Как я и заметил в своё время в Покровске-на-Карамысе. Правда, мне уже объяснили в училище, что этот купол не мог вечно сдерживать врагов. Зато давал укрывшимся в церкви лишние несколько дней. Иногда за это время успевала прийти помощь.

— Да где ваши свидетели-то? Что так долго? — в очередной раз пробурчал батюшка.

— Уже едут, — ответил Иванов.

— Как вы тут, молодожёны? — спросил царь, подойдя ко мне и Авелине.

— Ждём, ваше величество, — ответил я за себя и за невесту, от волнения ставшую ещё бледнее.

Одни только подведённые глаза на лице и выделялись.

— Государь, может, уже других свидетелей найдём? — вслед за мной окинув девушку сочувственным взглядом, возмутился священник. — Вон сколько осведомителей на улице! Да они за разрешение сделать пару фотографий не то что свидетелями побудут, они ещё и душу продадут!

— Батюшка, вы что такое говорите? Вы же о душах переживать должны! — выгнул бровь дугой царь.

— Так я и переживаю! — парировал отец Андрей. — Уж лучше пусть снимают, чем продают.

— Нет, нельзя нам свидетелей со стороны… — с сожалением покачал головой царь. — Иванов!

— Уже совсем близко! — спокойно отозвался Иван Иванович.

— Так! — решительно возвысил голос государь. — Если они не появятся через десять минут, свидетелем со стороны жениха стану я! Лично!

— А со стороны невесты? — невозмутимо уточнил опричник, хотя остальные, кроме батюшки и без того белой Авелины, как-то побледнели после этих слов.

— А вон княжна Торникос и станет, на правах принимающей стороны! — буркнул царь.

— Ваше величество, это же такая ответственность! — воскликнула грузная дама средних лет из тех придворных, кто прибыл к Семейному Приказу.

— Я тебе, княжна, потом объясню, за что такая честь! — пряча улыбку в бороде, пообещал царь.

В этот момент дверь церкви распахнулась, и внутрь, не забыв перекреститься, влетел старший ратник Слава. Следом за ним осторожно заглянул мужчина лет пятидесяти, немного рыхлый и растерянный. А третьей вошла молоденькая рыжеволосая особа лет двадцати, с явной фамильной «безуминкой» в глазах.

— Ну наконец-то! — возмутился царь. — Вас только за смертью посылать!

— Простите, государь! Путь перекрыли колонны двух родов, — коротко поклонился Слава.

— Потом расскажешь, кто эти самоубийцы… — поджав губы, кивнул царь. — Саша!

— Да, пап? — уточнила рыжеволосая.

— Вон, знакомься, с чьей стороны свидетелем будешь… Это Авелина Покровская, которая уже почти не Покровская, — государь указал в сторону моей невесты. — Только быстро. Время дорого. Седов, теперь ты!..

— Да, ваше величество! — отозвался я.

— Подойди! — сдвинув брови, потребовал царь.

Не став спорить, я направился к нему и рыхлому мужчине, вставшему рядом. Тот кого-то мне очень сильно напоминал. Только я никак не мог вспомнить, кого именно. Впрочем, времени на попытки вспомнить у меня было маловато. Всего шагов пятнадцать.

— Знакомься, Федя! — предложил царь, указывая на незнакомца, который в этот момент, похоже, очень хотел спрятаться, но не знал, куда. — Перед тобой Степанов Степан Степанович.

А затем посмотрел на ничего не понимающего меня, на мужчину, который сжал зубы так, что заходили желваки…

И добавил:

— Должен сказать, Степан Степанович у нас выдающаяся личность. Двусердый учёный, огромный талантище и острый умище… А ещё человек одной цели, после провала которой сдулся, отрастил брюшко и закуклился…

С этими словами его величество добродушно похлопал Степана Степановича по и впрямь объёмистому пузику. А тот вновь отчётливо скрежетнул зубами, но вслух возмущаться не стал.

— А… А как на самом деле зовут Степана Степановича, ваше величество? — уточнил я, уже начиная догадываться об ответе.

Нет, сходство с фотографиями двадцатилетней давности явно присутствовало. Вот только верилось пока что с трудом.

— Ну так неинтересно, Федь. Смотри, ты уже обо всём догадался! — добродушно усмехнулся царь.

— Догадался, ваше величество… — кивнул я. — Но хочу услышать от вас, как от, скажем так, проверенного и надёжного источника… А ещё хочу узнать, что на это скажет моя дорогая мама. Обязательно передам её слова вам, милостивый государь.

— Э-э-э! Нет! Хватит с меня вашего семейного сквернословия! — засмеялся царь. — И да, ты всё верно понял. Когда-то Степана звали Григорием. И, думаю, пришло ему время вернуть своё имя…

— Ваше величество! — начал было Григорий-Степан, но государь остановил его властным жестом.