Кинжал Немезиды (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 6

Такое Феано было на один зуб. Дешевыми трюками ее не удивить, она много чего на Царском совете наслушалась. Столько, что людям теперь не доверяла вовсе. Общение с сильными мира сего подняло бывшую голодную замарашку на недосягаемую ранее высоту. Она теперь людишек этих насквозь видела, до того просты и незатейливы казались ей их поступки. Она уяснила твердо: если человек произносит высокие слова, вздымая при этом руки вверх и закатывая глаза, как припадочный, значит, он непременно хочет чего-нибудь себе урвать. Скота, земель или серебра в твердой монете. А все его речи про богов, общее благо и честь родной земли не стоят даже обола ломаного. Это для дураков.

А еще она сдружилась с бывшей хозяйкой, которая служила жрицей в храме Немезиды Наказующей. Асия, рабыня верная, как-то упросила ее туда свозить. Хотела о милости богиню молить, чтобы не избегли возмездия те, кто ее мужа и сыновей убил. Феано тогда чуть в обморок не упала, когда жуткую птицу с пальцами вместо лап увидела, но потом не поверила своим глазам. Электра, дочь Агамемнона, царевна микенская, прямо перед ней гимн богине поет. Они даже обнялись на радостях. Ведь у Электры здесь ни единой души знакомой нет. Только Феано. Так вот они вместе в этот поход и ушли. Феано денег нашла и наняла корабль, а царица Креуса им письма к архонтам дала и два десятка стражи. Брат Электры, царевич Орест, прятался в далекой Фокиде, у подножья горы Парнас, и он вошел в положенные лета, чтобы вести войско в поход. Серебра у Феано на первое время хватит, а там воины сами себе пропитание найдут, а царю добычу.

Они с Электрой сели на корабль ровно в тот день, когда Абарис уплыл на Родос выкупать господина. Сама царица Креуса проводила ее, расцеловала на прощание и велела поспешить. А не то ветра вот-вот сменятся, а на море придут осенние шторма.

Так и не увидела я господина своего, — с тоской подумала Феано, окинув взглядом опостылевший городок.

Рыбацкие хижины, облепившие подножье горы с акрополем, вдруг навеяли ей воспоминания, казалось бы, прочно похороненные под пережитым за прошедшие годы. Феано разглядывала голых детишек обоих полов, носившихся по берегу с истошными визгами. И ведь и она так бегала, прячась в рыбацких сетях от соседских мальчишек, которые доводили ее до слез. У нее тогда уже грудь появилась и волосы на лобке, а мачеха все никак не давала куска полотна на хитон. Говорила, что и так пока походит ленивая падчерица.

— Если есть справедливость на свете, то ты уже сдохла, тварь, — с нешуточной надеждой в голосе прошептала Феано. — Ахейцы, говорят, хорошо по Лесбосу прошлись. Надеюсь, достали тебя.

Она давно не вспоминала семью. Отец уже точно умер. Он и тогда не жилец был. Хромой, тощий до того, что ребра грозили кожу проткнуть, болезненно желтоватый, с выпяченным животом, которые душил его так, что он даже на спине спать не мог.

— Да, умер уже, — уверенно сказала Феано. — Надо жертвами почтить его. Хоть и дерьмо он был, а не отец. Мачехе во всем потакал. То ли дело господин наш свою дочь любит. Что же я, дура, в Спарте ему отказала? Родила бы уже давно, жила бы сейчас во дворце и горя не знала. Такого мужика на пьяницу Менелая променяла. И где были мои глаза? Э-эх! А теперь, не приведи боги, отправят меня в Египет, двухсотой женой, и буду я там на стены своей комнатушки любоваться и выть от тоски, пока не сдохну в одиночестве. Чужая всем, да еще и лысая, как коленка. Не хочу! Лучше умереть, чем волос лишиться.

— Корабль! Корабль! — запрыгала в восторге царевна, которая стояла рядом с Феано и тоже вглядывалась в море.

Электра, которая еще совсем недавно напоминала дикого зверька, одержимого ненавистью, менялась просто на глазах. Милая, угловатая девушка пятнадцати лет расцветала и наливалась красотой. Тусклые, безжизненные глаза напоминали теперь две звездочки, сияющие ярко-голубым пламенем, а светлые, словно лен волосы она убирала в затейливую прическу. Если быть точным, они друг другу волосы убирали. Делать ведь в Коринфе все равно нечего.

Девушки своими именами не представлялись, не то конец им, а Электре особенно. Здесь они родственницы царя Фокиды Строфия, едут домой после паломничества на Сифнос. Самое смешное, что это было почти правдой. Они и впрямь поклонились Морскому богу, когда ночевали на священном острове, а Электра жене Строфия приходилась родной племянницей. Почему вернулись другим путем? Да потому что до этого шли через Пилос, с грузом масла. Не подкопаться.

Коринф — не лучшее место для них, да только другого пути нет. Нужно перешеек пройти, а потом сесть на корабль, идущий в Фокиду. Им к подножию Парнаса нужно. На корабле туда идти один день, а посуху можно не дойти вовсе. Даже сильные караваны не рискуют ходить через земли беотийцев и локров. Ограбят, убьют и имени не спросят. А участь молодых и красивых женщин всегда одинакова. Вот поэтому Феано терпеливо ждала корабля, который показался на горизонте.

Кирра, порт Фокиды, встретил их привычной убогой пустотой. Тут одни лишь рыбаки, а купцов нет и в помине. Корабли торговцев здесь редки. И пока для того, чтобы отвезти масло на Сифнос, нужно плыть около разбойной Итаки и Китеры, они и останутся редки. Уж больно долог и опасен этот путь. Цари Фокиды не кланяются царю Энею, а потому их торговцев грабят все подряд. Здесь есть святилище Великой Матери, или Геи, как называют ее данайцы, но оно ничем не примечательно. До Сифноса и Энгоми захолустной деревушке Пифо очень далеко.

Электра послала гонца в город и, не прошло и пары часов, как на севере, куда уходила дорога, поднялась густая туча пыли. Феано ткнула пальцем в горизонт и непонимающе посмотрела на царевну.

— Это брат скачет, — сказала она, сияя счастливыми глазами. — На свете нет больше никого, кто еще так спешил бы встретить меня. Не тетка же Анаксибия сюда едет.

И Электра даже фыркнула, представив себе такое зрелище. Сестру отца она видела только один раз, и та удалась в его породу: коренастая и громкоголосая. Представить, что дородная тетка погонит колесницу так, что поднимет пыль до небес, было совершенно невозможно.

Царевна оказалась права. Две колесницы, запряженные парой, вырвались из-за холма и скакали прямо к ним. Совсем скоро крепкий юноша со светлыми волосами, падающими на плечи, подхватил ее на руки и закружил на месте. А Электра визжала от радости, словно маленькая девочка.

— Как ты попала сюда, сестра? — Орест обнимал сестру, не веря своим глазам. — Разные слухи ходили о тебе, один другого чуднее.

— Это долгий разговор, — отмахнулась Электра. — Я еще успею все рассказать. Ты не поверишь, где я была и что видела.

— Да, времени у нас будет много, — невесело усмехнулся Орест. — Время — это единственное, чего у меня полно. Ничего другого у меня нет.

— Не волнуйся! — крепко прижалась к нему Электра. — Мы свершим нашу месть, братик. Мы отомстим за отца. Я молила богиню Немезиду, чтобы она даровала мне милость свою.

— А это кто с тобой? — спросил Орест, с жадным любопытством разглядывая Феано. — Она не поклонилась и смотрит на меня, как на равного.

— Имеет право, — махнула рукой Электра. — Это госпожа Феано, родственница царя Энея. У нее к тебе дело, брат. И поверь, если бы не она, мы с тобой никогда больше не увиделись бы.

— Прошу, госпожа, — приложил руку к груди Орест. — Пилад отвезет вас на своей колеснице.

Свершить месть? — с неудовольствием думала Феано, держась за тонкий борт трясущейся повозки. — Не так все было задумано. Сначала нужно на Родос. А еще нужно набрать людей, все равно ведь поход состоится не раньше весны. А если они пойдут сначала в Микены, то там можно завязнуть надолго.

Она задумалась, сопоставляя мелкие факты, и начала приходить к неутешительным выводам. Воняло от всего этого за десять стадий просто.

— Ладно, разберусь, — сказала она сама себе. — Казна-то все равно у меня.

У нее здесь есть еще одно важное дело. Поговаривают, тут в Пифо, есть святилище Великой Матери, а здешним жрицам ведомо будущее(1). Она тронула за плечо своего возницу и промурлыкала.