В самом Сердце Стужи. Том II (СИ) - Якубович Александр - Страница 13

Кроме этой жизни. И это стало для меня поразительным открытием.

— Не спится? — голос Виктора Гросса звучал глубоко и немного сонно.

— Все в порядке!.. — тут же выпалила я. — Просто готовлюсь к скорой смерти, только и всего!

Через секунду я услышала, как барон заворочался на своем месте. Спали мы спина к спине, но сейчас я почувствовала, что Виктор повернулся на левый бок. А после тяжелая ладонь мужчины внезапно легла на мой лоб.

— Температуры нет, — пробормотал мой муж. — Отравление токсинами сопровождается жаром. Да и говорите вы слишком бодро для умирающей…

— Мне точно станет хуже к утру!

— Маловероятно, — ответил барон. — Яд из испорченного мяса поражает не только желудок, но и нервы. Появляется мышечная слабость и другие симптомы…

— Вы очень осведомлены об этой хвори, — едко прокомментировала я.

— Любая интоксикация протекает по схожему сценарию, — сонно ответил барон.

Я не до конца поняла смысл последнего термина, произнесенного мужчиной, но общую суть уловила.

— Вы так легко говорите о ядах! Я вот уже чувствую озноб, и как у меня холодеют руки! — уверенно ответила я. И слабость на самом деле стала проявляться. А где слабость, там и отравление. — Как я и говорила, я умру первой, и моя смерть будет на вашей совести, милорд. Хотя вы бы могли послать за жрецом и…

Я не успела договорить, как почувствовала, как под мою подушку просовывается огромная лапища барона, а второй рукой он приобнимает меня за плечи, прижимая мою спину к своей груди.

— Эрен… — голос мужа все еще звучал сонно, но почему-то мне казалось, что сейчас он осторожно подбирает слова. — Как я и говорил, вы не умрете. Вам нужно просто успокоиться и немного поспать. А утром вы убедитесь, что все в порядке.

Ах вот как⁈ То есть долгие недели он ко мне даже не прикасался, а когда я готовлюсь умереть и пойти на следующий, уже одиннадцатый по счету жизненный круг, он меня обнимает⁈

Я попыталась вывернуться из медвежьего захвата барона, но почувствовала, что совладать с железной хваткой этого мужчины я просто не способна. И речи не шло о том, чтобы вырваться — его рука даже не шелохнулась.

Конечно, я бы могла укусить Виктора Гросса или как-то усыпить его бдительность, чтобы сбежать, но сейчас во мне говорила только глупая обида. Этот мужчина готов утешать и обнимать меня, когда мне страшно или я нервничаю, но от этого еще более жестоким выглядит решение, которое он принял в нашу брачную ночь — не прикасаться ко мне, как к женщине. И сейчас я четко чувствовала, что мой муж следует этому решению. Меня касались только руки и грудь барона, он не прижал меня к себе полностью, вероломно избегая моих бедер.

В душе поднялись воспоминания о временах в борделе, когда ради выживания мне приходилось вести себя крайне распутно, дабы клиенты остались довольны, не били меня и заплатили держателю заведения за проведенное со мной время. Тогда я была способна на любые неприличия, так что чуть прижаться к мужчине, дабы просто проверить его реакцию, было бы для меня крайне просто…

Делать этого я не стала. Только вцепилась в предплечье мужа пальцами, будто за перекладину.

— Закрывайте глаза, Эрен. Сейчас вы согреетесь и провалитесь в сон, — шепот барона прямо над моим ухом обжигал кожу, но в тоже время я почувствовала прилив спокойствия. Уже позабытое чувство предсказуемой безопасности, как же давно я его не испытывала.

Я закрыла глаза, но лишь потому, что так попросил муж, продолжая в своих мыслях гонять по кругу затаенную обиду на этого бессердечного и жестокого человека. А ведь и в самом деле, кто мог бы быть более жестоким, чем Виктор Гросс?..

Утром я проснулась в пустой спальне. Совершенно здоровая и немного голодная — накануне мне кусок в горло не лез, ведь я знала, точнее, была уверена в том, что все съеденное в итоге выйдет из меня верхом. Так что я просто выпила травяного отвара и съела чуть-чуть хлеба, заботясь о том, чтобы все же умереть от жара, а не захлебнуться во сне собственной рвотой.

Но нет. Не было никакой рвоты, не было болезненной слабости или других симптомов отравления. Даже нервное напряжение, которое я испытывала ночью, куда-то ушло, как будто объятия Виктора Гросса имели успокаивающее свойство.

Все еще не веря в то, что я продолжу эту жизнь — вчера мысленно я уже выходила замуж за барона во второй раз — я поняла, что мне следует серьезно поговорить с супругом. Вот только найти его оказалось не так и просто. В кабинете барона не было, как на кухне и в главном зале. Обнаружился мой супруг на конюшнях, где наблюдал за сборами припасов и снаряжения для небольшого отряда.

— Милорд, — я склонила голову, делая шаг вперед.

Лили же, которая сопровождала меня, осталась стоять на месте, потупив взгляд в землю. Вокруг сновали мужчины, что-то грузили, кричали и смеялись. Жизнь в дружинниках била ключом, но все равно, это место было не самым приятным для благовоспитанной девушки, пусть и служанки.

— Чем обязан? — удивился барон, который в этот момент проверял седло на своем коне.

Все вокруг замерли, а после короткого кивка Виктора Гросса — мигом покинули конюшню. Удивительно, как ему удавалось держать в узде всех этих людей? Это не сытые стражники в поместье графа Фиано, а наемники с реальным военным опытом, а вели они себя, как хорошо обученные лакеи. Во всяком случае, сейчас у меня создалось именно такое впечатление.

— Я бы хотела побеседовать с вами, — начала я.

— О вчерашнем? — уточнил мой муж.

— Поэтому вы отослали своих людей?

— А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? — ехидно спросил барон.

Он тоже был совершенно здоров и при этом абсолютно спокоен. А его мелкая подколка лишь привела меня в чувства. И в самом деле, я повела себя крайне невежливо даже по меркам Виктора Гросса.

— Лили, возвращайся в замок. Барон меня проводит, — бросила я служанке.

Девушка глубоко поклонилась, а после — спешно засеменила через весь двор в сторону главного строения.

— Как себя чувствуете? — спросил барон, едва служанка отошла на десяток шагов.

— Со мной все хорошо, милорд, — кивнула я.

— Я же говорил, что это безопасно, — самонадеянно хмыкнул мужчина, затягивая последний ремешок и проверяя, надежно ли закреплено седло. — А вы мне не верили.

— Об этом я и хотела поговорить. Вы крайне плохо подготовились для такого рискового мероприятия. Вам следовало попытаться нанять кого-нибудь за деньги, а не есть ваш продукт самостоятельно. А еще следовало предварительно пригласить в город озаренного Алдиром жреца.

— Платить кому-то за употребление потенциальной отравы? — спросил мой муж. — Мы с Грегором думали об этом, но быстро поняли, что желающих не найдется, а слухи пойдут не самые лестные. Люди не умеют держать язык за зубами даже за очень хорошую плату, особенно, когда речь касается таких спорных экспериментов.

— Тогда почему не озаботились жрецом? — продолжила я наседать на супруга, делая несколько шагов вперед. — Почему не подумали о путях спасения своей жизни?

— Я даже думать не хочу, сколько нужно заплатить храму, чтобы они послали на самую границу жреца, обладающего силой исцеления, — серьезно ответил барон. — Или сколько придется выложить серебра, чтобы хотя бы на месяц пригласить уже действующего служителя Алдира. Эрен, я может и наемник, но не транжира, и видел учетные книги. Того, что выделил король Эдуард в качестве подъемных и награды за подвиги в рейде, нам едва хватит до осени. Есть, конечно, имущество Легера, но…

Мужчина умолк и только покачал головой. С одной стороны, я видела — он считает неправильным жаловаться своей супруге на финансовое состояние надела. С другой — я и так была в курсе текущей обстановки в городе. Деньги постоянно приходили и уходили, но в казне Херцкальта на момент нашего прибытия оставалось хорошо, если двадцать пять серебряных фунтов или пятьсот монет. Все остальные деньги надела были связаны поставками товаров и муки, и если изъять эти средства на какие-то другие нужды, то вся жизнь в городе просто замрёт. А ведь у барона была еще целая дружина, и платил он своим людям хорошо, когда они были наемниками. Получается, если ничего не изменилось, то на свое содержание бывший отряд Виктора Гросса требует в месяц не менее тридцати серебряных фунтов ежемесячно…