Индульгенция 5. Без права на ненависть (СИ) - Машуков Тимур - Страница 2

— С чего бы мне это делать? Он урод, причем не только физический, но и моральный. Но его род сильный и в фаворе у дяди. Хорошая партия для меня, как герцогини, но очень плохая, как для девушки.

— Подробности. Нет, я понимаю, что, может, тебе неприятно о нем говорить, но делать-то все равно нечего. Предлагать интим, когда до душа неизвестно сколько километров, как-то не хочется. Можно, конечно, и в реке помыться, но я ж не лебедь какой, чтоб голой жопой и в холодную воду. Здоровье надо беречь.

— Да о чем там говорить? — Вивиан подошла и села рядом, на торчащий из земли корень. — Герхард старше меня на десять лет, у него четыре жены, живущие в разных родовых замках, которых он периодически навещает, когда вспоминает о них. Выходить из замка им запрещено. Все контакты с внешним миром поддерживаются только через слуг. Это тюрьма, понимаешь? Или клетка.

— И почему же твой дядя тебя так не любит, что отдает этому… нехорошему человеку?

— Я герцогиня, из древнего рода де Лоррен. Мы маги Смерти, они Проклятые призывальщики. Идеальная пара, хорошая кровь. Дети от такого брака должны получиться очень сильными.

— А ты?

— А я развиваться хочу. Расти, изучать магию, исследовать мир. Моя сестра не такая — она тихая, спокойная, добрая. И чтобы с ней было все благополучно, я должна исполнить волю дяди. Впрочем, это все не имеет уже никакого значения — я объявлена вне закона и не подчинилась требованию Стражи Теней.

— Это, типа, ваша служба для отлова преступников?

— Ага. Темные маги. Светлые у нас запрещены и нещадно уничтожаются. Магия света признана ересью. У вас не так?

— У нас двоевластие. Два императора — светлый и темный. Ладят они между собой херово, но до бойни дело не доходит. Нет, могут, конечно, сцепиться, но пока без серьезных травм. Хотя, в последнее время… М-да. Ну, в общем, у нас как-то проще, ага.

— Везет вам, — вздохнула она.

— Так вот и обдумай мое предложение. Заберем Изабеллу, пройдем через Навь и все — мы дома. Поместье у нас большое — есть, где жить, пока не подберешь себе что-то другое. Или останешься там навсегда.

— В качестве кого?

— Ну, например, моей жены — чем не вариант?

— Менять одну клетку на другую я не хочу.

— А кто говорит о клетке⁈ –возмутился я. — Мой главный девиз — не запрещай другим того, чего не запрещаешь себе сам. Правда, это не касается секса — тут я очень ревнивый и авторитарный. А в остальном делай, что хочешь. К тому же невесты у меня хоть и красивые, но не шибко умные — мне бы такая, как ты, для ведения хозяйства очень подошла.

А еще я тебя с двумя своими духами познакомлю — Мавкой и Навкой. Одна бывшая светлая богиня, а вторая — так вообще дух Нави первого порядка. Красотки, глаз не оторвать. А уж злобные, что мой козел.

— Так не бывает, — заявила она, но в глазах зажегся страшный научный интерес. — Ты не мог захватить таких сильных духов.

— Вот веришь — нет, но они сами. Почти добровольно. Ну, Навка так точно. И Мавка теперь тоже. Все удивляются. И это говорит о том, что я нереально крут.

— Ну, с этим в принципе сложно спорить. Твоя магия… Никогда не видела подобного. Ты вообще странный.

— Я русский князь. И на фоне остальных я еще более-менее адекватный.

— Ох, мне уже страшно…

— Не бойся, я с тобой. Вот вернемся домой, познакомлю тебя с отцом — он тебе точно понравится. Потом с императором — этот, наверное, понравится чуть меньше. Потому что если больше — набью зад. Ну, и с компанией своей — там все те еще отморозки. В общем, скучно не будет.

— Слишком это у тебя просто получается… Мне надо подумать.

— Так я ж тебя не тороплю… Эм, чего? — удивился я, глядя на убитого оленя, тушу которого приволок Пурген.

Презрительно фыркнув на нас — типа, бестолочи, даже еды себе добыть не можете, он опять ускакал в лес.

— А козлы, они же травоядные вроде? — чуть охренела Вивиан.

— Наверное, — вздохнув, я достал нож и начал разделывать тушу, потому как есть хотелось люто. — Но мясо он очень даже уважает. Да он вообще жрет все подряд — даже камни может. Если у тебя есть или будет огород, то советую его максимально защитить. Хотя, вряд ли это поможет, конечно, но шанс есть.

Серое и, главное, бездымное пламя весело трещало, в котелок с водой полетело мясо и не испортившиеся специи.

Небольшой кусок я оставил для шашлыка, а остальное прибрал в кольцо. Без влияния Пустоши продукты там сохранятся. А в дальнейшем надо будет озадачиться решением этой проблемы, и понять, как так произошло. Остаться в нужный момент без еды, а уж тем более без воды, очень неприятно, как оказалось. Я-то ладно, но девушки не должны страдать и стонать. Хотя, с последним я, конечно, погорячился. Иногда постонать очень даже полезно для здоровья.

Пламя трещит, языки огня пляшут, отбрасывая теплые тени на наши изможденные лица. Над костром — простой треножник с котелком, откуда валит пар, пахнущий настоящим супом: диким луком, кореньями, жирной олениной. Рядом — импровизированный вертел: ветвистая ольховая рогатина, на которой подрумяниваются сочные куски мяса. Шашлык. Простой. Дикий. Божественный после лишайника.

Я протянул Вивиан изящную серебряную ложку. Она принимает ее с тихим вздохом блаженства, ее пальцы все еще слегка дрожат от усталости, но глаза светятся теплом отраженного огня.

— Ваш император позавидует нашему пиру, — шучу я, подбрасывая в костер сухую ветку.

Искры взлетают в прохладный вечерний воздух, смешиваясь с первыми звездами над головой. Над нами — чистое, темное небо. Ни лилового свечения. Ни гула Пустоши. Только тишина, нарушаемая лишь треском костра, шорохом ветра в вереске и далеким шумом прибоя.

Вивиан осторожно дует на ложку горячего супа, пробует. Закрывает глаза на мгновение.

— Мама дорогая… — шепчет она с нарочитой серьезностью. — Темнейший князь, оказывается, скрывал кулинарный талант. Этот суп… Его не стыдно было бы подать даже к императорскому столу. Он бесподобен: наварист и безумно вкусен! Вы меня изрядно удивляете, князь!

— Почти как шашлык из этого прекрасного оленя, — киваю я на вертел, переворачивая куски. Жир капает на угли, шипит, вспыхивает ароматным дымком. Запах победы. Запах жизни. — Но есть все же человек, чье мастерство мне никогда не превзойти. Мой друг Гиви так готовит шашлык, что моментально теряешь связь с реальностью. Только за это ему можно все простить на годы вперед.

Мы едим. Медленно. Смакуя каждый глоток, каждый кусок. Тела, привыкшие к постоянному напряжению, к боли, к страху, наконец-то расслабляются у огня. Мышцы ноют приятной усталостью, раны под чистыми (насколько это возможно здесь) повязками затихают и стремительно зарастают. Мы сидим плечом к плечу, спина к спине уже не по необходимости, а по привычке, по ощущению надежного тыла. Доверие, выкованное в Пустоши, греет сильнее костра.

— Думаешь, твой дядюшка Отто поверит в историю про Рубин Пустоши? — спрашиваю я, отламывая кусок поджаренного мяса. Оно тает во рту.

Вивиан усмехается, вытирая губы тыльной стороной руки — жест простой, лишенный дворцовой вычурности.

— Поверит, — говорит она уверенно. — Особенно когда увидит тебя. И… — она кивает на мою спину, где под рубахой скрывается еще саднящий ожог от луча Сердца. — Шрамы от ярости Пустоши не врут. А если не поверит… — ее глаза блестят озорно, — мы с Изабеллой устроим ему такую истерику, что он согласится на все. Сестра в этом мастер. Но до него надо сначала добраться. Чую, меня сильно подставили, но вот кто, даже предположить не могу. Но если мы все же до него доберемся…

Я смеюсь. Легко. Искренне. Впервые за… Боги, за сколько? Кажется, сто лет.

— Грозное оружие. Две герцогини против Императора. Беру в союзники.

Тишина повисает снова, но не неловкая. Спокойная. Наполненная шипением жира на углях, плеском волн где-то внизу и нашим размеренным дыханием. Мы смотрим на огонь, на звезды, изредка перекидываясь словами — о простом. О том, как пахнет дождь на соснах. Об удивленных мордах солдат, когда они увидели Пургена. О том, как будет здорово выспаться в настоящей кровати.