Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 35

Возможно ли, что именно его холеное загорелое лицо она пыталась, но не могла, разглядеть в своих видениях?

ГЛАВА 11. МЯТЕЖНАЯ ДУША.

За окном царствовала чернильная ночь. Темнота окутывала тихие комнаты в квартире на тринадцатом этаже. В гостиной работал телевизор, озарявший гостиную голубоватым призрачным светом. На кухне был включен только один светильник — хозяин дома любил работать в полумраке. У компьютера, как и обычно, выстроилась шеренга пустых чашек.

От усталости ныло тело. Откинувшись на спинку стула, Ярослав размял затекшую шею, и почувствовал, как в позвоночнике что-то нехорошо хрустнуло. Он снял очки для чтения, бросил их на клавиатуру и, с силой нажав на веки пальцами, почувствовал приятную тупую боль.

Вдруг в квартире раздался звук осторожных шагов. Настя проснулась. Она не закрыла дверь в спальню и не выключила свет — боялась спать в темноте. Мужчина предпочел принять все эти настораживающие странности, как данность.

Хрупкая девичья фигурка замерла в дверном проеме, на границе света и темноты. На полу растягивалась длинная неровная тень. Настя держалась за косяк, словно боялась упасть, и в упор рассматривала Ярослава.

Со стороны его подруга выглядела настороженной, точно в любую минуту могла сорваться с места и убежать. В прошлую ночь, после любви, она металась по кровати, билась и стонала. Вероятно, сегодняшней ночью ее снова разбудил кошмар. Мужчина утопал в щемящем чувстве нежности, возникающем при каждом, даже случайном, взгляде на его маленькую птичку.

— Плохой сон? — мягко спросил он.

— Ты кто? — раздалось в ответ. Ярославу точно отвесили хлесткую пощечину! Он не узнал Настиного голоса, звучавшего по-другому, с незнакомыми холодными и отстраненными интонациями. Хозяин дома почувствовал, как на затылке зашевелились волосы.

Старался не выдать вспыхнувшего внутри суеверного страха, от какого хотелось перекреститься или же закричать тоненьким бабьим голосом, он поднялся из-за стола и спросил:

— Ты в порядке? Что-нибудь хочешь? Может быть, тебе заварить чай или…

— Не смей приближаться ко мне! — Девушка резко выставила руку, требуя, чтобы мужчина оставался на месте. — Что я тут делаю?

— Ночуешь в моей квартире. Мы соседи, — тихо пояснил Ярослав. Видимо, он сходил с ума, ведь ему казалось, будто в Настасью вселился другой человек или же бес, совсем как показывали в фильмах про экзорцизм.

— Так это твой дом… — Она подняла правую бровь — еще один совершенно незнакомый жест. Девушка сделала несколько осторожных шагов, но двигалась она тихо, на цыпочках, словно боялась испачкать босые ноги.

Остановившись, Настя огляделась вокруг, как будто находилась в знакомом прежде месте — впервые.

— Так вот, значит, почему… — пробормотала она себе под нос.

И вдруг резко, неожиданно развернулась. Длинные волосы взметнулись, точно темная вуаль, и рассыпались по хрупким плечам, упали на лицо. Она остановила на Ярославе тяжелый взгляд. Долгую минуту, не мигая, Настя изучала мужчину с пугающим интересом исследователя. От темноты зрачки расширились, и голубые глаза казались совсем черными и бездонными. В тот момент Ярославу почудилось, что перед ним стояла чужачка, отталкивающее и одновременно притягательное существо из другого мира.

— Все хорошо, милая? — едва шевеля губами, произнес он и осознал, как сильно пересохло во рту.

— Не смей называть меня милой! — рявкнула Настя с недобрым огоньком в глазах.

— Ладно, — Ярослав поднял руки, надеясь, что дружественный жест немного утихомирит незнакомку.

Девушка приблизилась, вышла на свет, и он сумел разглядеть, как сильно изменилось ее выражение лица.

— Ты такой красивый, — произнесла она, и на мягких губах появилась ледяная усмешка. — Значит все из-за тебя? Она не хочет уйти из-за тебя?

Мужчина ощутил, как по спине побежали подлые испуганные мурашки, а на руках встали дыбом волоски.

— Какая ирония… она влюбилась! — Настя хохотнула, но смех не отразился в глазах.

Девушка сделала еще шаг, подошла так близко, что касалась груди Ярослава. Он сжал зубы, борясь с мистическим страхом. Настя подняла руку и аккуратно провела пальцем по разбитой губе, словно бы скользнула кусочком льда.

— Скоро я сделаю тебе очень больно, милый, — прошептала она с пугающими мягкими интонациями. — Беги от меня, пока этого еще не случилось…

Секундой позже девушка закатила глаза и обмякла. Казалось, будто кто-то срезал огромными ножницами невидимые нити, управлявшие марионеткой. Ярослав едва успел подхватить превратившуюся в тряпичную куклу подругу. Она крепко спала.

Лето, июнь. Солнце кажется таким ослепительным, что режет глаза. Она прячется за темными очками, поправляет шляпу с широкими полями. Майка прилипла к спине. Она выглядит, как чучело, но в такую жару вряд ли кто-то заботится о красоте внешнего вида.

Она стоит у самой кромки дороги и вытягивает руку, пытаясь остановить попутку. Мимо проносятся автомобили, поднимающие облака пыли. Она опаздывает, нервничает, поглядывает на наручные часы с простым кожаным ремешком.

Какой-то лихач, пролетев, точно черный снаряд, оглушил ее истошным сигналом, словно бы она стоит на дороге и мешает его движению. Широкая юбка задирается от потока горячего воздуха, и она не сдерживает раздражения, вызванного жарой, себе под нос называет ездока нехорошим словом.

В сумочке, перекинутой через плечо, разрывается мобильный телефон. Ее ждут, но она, черт возьми, никак не может поймать попутку!

Отчаявшись, она разворачивается, чтобы поехать на метро. В подземку она не спускалась несколько лет, давно забыла, каково это в тридцатиградусную жару ехать в набитом пассажирами вагоне и мучится от нехватки кислорода.

— Эй, девушка! — зовут ее. С недоумением она оглядывает через плечо. У тротуара стоит высокий черный внедорожник с затемненными окнами. Водителя не видно, но он кричит через раскрытое окно.

— Вас подвезти?

— Не надо, — бросает она. Большие черные машины она всегда ассоциировала с таким же, большими и черными, неприятностями.

— У меня работает кондиционер.

Теперь она понимает, что за рулем не взрослый мужчина, а парень. Он приманивает ее, зазывает. Кондиционер — какое освежающее слово! Совершенно точно она мечтает оказаться в прохладном месте. Интересно, если на земле хозяйничает адская жара, то в Преисподней сейчас заполярный холод?

В кармане снова взрывается звонком мобильный телефон.

— Да, пошло все к черту! — бормочет она, делая вид, что снова не услышала вызова.

Она встает на подножку внедорожника, проскальзывает внутрь и вытягивает ноги, чувствуя блаженство — босоножки с высокими каблуками сильно натерли пальцы.

— Привет. — Говорит он.

— Привет, — выдыхает она. Позволяет себе на секунду откинуться в удобном кресле, и только потом захлопывает дверь.

В автомобиле настоящий рай: прохладно, вкусно пахнет ванилью. Из колонок звучит терпкий, бархатный голос Нежной Соловушки. Песня только-только стала хитом, но уже гремит отовсюду, даже из уличных палаток, что, вероятно, и является мерилом народной любви.

— Вам нравится Анастасия Соловей? — спрашивает он. — Или выключить?

— Все в порядке. — Она пытается скрыть улыбку. — Оставьте. Это неплохая песня.

Она снимает солнцезащитные очки. Взгляд останавливается на мужских руках, уверенно державших руль. Его запястье перетянуто красной шерстяной ниткой с бирюзовым камушком лазуритом.

Вид этих крепких рук вызывает у нее в животе сладкий спазм. Просто она еще не подозревает, что рядом с этим человеком ее ждет мучительное разочарование в любви, животный страх, а в самом конце — черная холодная ночь, отравленная запахом полынной гари.

Настю разбудил ослепительный свет, безжалостно льющий в окно без штор. Поморщившись, девушка перевернулась на другой бок, но от солнца, казалось, не было спасенья. Комната утопала в лимонно-желтых лучах.

Смирившись с тем, что заснуть уже не выйдет, Настасья открыла глаза и тут же обнаружила, что лежит в кровати одна. Половина Ярослава пустовала. Нахмурившись, девушка поднялась и мимоходом погасила настольную лампу, оставленную на ночь включенной. В комнате была закрыта дверь, хотя Настя точно помнила, что оставляла ее открытой.