Фантом. Инженер системы 1 (СИ) - Ан Игорь - Страница 63

Мы затащили экзоскелет внутрь мастерских, и Оля принялась отстегивать Антона, тихо что-то бормоча. Ей помогал Петрович. Вместе они вытащили тело из скелетоника, уложили на бетонный пол.

— Он дышит, — вынес вердикт Петрович, — но очень плох. Не сейчас, так через час помрет.

— Витаминками откачаем, — произнесла Фатима. — Не в первый раз.

— На этот раз гораздо хуже, — не сдавался Петрович.

Он уже весь вымазался в крови, которая казалась вытекала из Антона литрами. По крайней мере вокруг собралась уже приличная лужа.

— Тащи эссенции! — рявкнула Фатима на Сэма. — Нужны на выносливость.

— Их-то у нас не осталось, мы же все прокачались ими до упора, — виновато ответил Сэм. — Другие не помогут.

— Мать вашу! — голос Фатимы вновь взвился до крика.

Она врезала по погрузчику раскрытой ладонью и уставилась куда-то правее меня.

Вдруг Оля тихо кашлянула и слабым голосом затянула:

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой темной тихо пойдём.

— Ты что⁈ — Фатима обернулась к Оле, с удивлением на неё посмотрела.

Та сделал шаг назад, уперлась спиной в Петровича.

Мы пойдём с конём по полю вдвоем

Еще тише продолжила Оля.

— Заткнись! У тебя что, тоже чердак потёк⁈

Оля обошла Петровича, попыталась спрятаться за него.

— Заткни свою подстилку, не то я это сделаю! — рявкнула Фатима на Петровича.

Тот повернулся к Оле, что-то ей зашептал.

А я понял лишь одно — пора сваливать. Я и так видел, что всё разладилось в датском королевстве, прогнило насквозь, но предупреждение Оли, пусть и запоздалое, подтвердило мои опасения. Медленно, шаг за шагом, я стал сдвигаться в сторону.

Таха стояла справа, я видел её боковым зрением. Взгляд же не сводил с Фатимы.

— У нас есть лекарь, пусть отрабатывает.

В голосе Фатимы слышалось какое-то отвращение, словно она недолюбливала врачей.

— Чего? — удивился Петрович, резко обернувшись.

— Того! — усмехнулась Фатима и уставилась на меня. — Ты думал я не догадаюсь?

Я сдвинулся ещё дальше, прикрывая собой Таху. Услышал, как позади недовольно ворчит Теке.

Фатима сделал шаг в мою сторону.

— Я рассмотрела вашу паршивую животину, ещё тогда, как только вы пришли. На нем места живого нет. На шкуре этой заразы дырок больше, чем в решете. И все затянулись!

Теперь уже Петрович и Оля смотрели на меня во все глаза, но не двигались. Сэм тоже подошел ближе. Встал слева от Фатимы.

У меня в руках был автомат, который я подрезал у пленного, но я пока держал ствол опущенным. Не хотел провоцировать агрессию. Может быть, удастся уйти по-тихому. Если на Фатиму, Сэма и Шарифа мне было, по большому счеты, пофиг, но стрелять в Петровича и Олю я не хотел.

— Антон умирает, — вдруг отчетливо произнес Шариф.

Он так и стоял на своём месте, не двигаясь.

— Заткнись! — огрызнулась Фатима. — Не до тебя! Так что? Я права? Она лекарь?

— Да. И что?

— Пусть вылечит Антона.

— Я не смогу, — пискнула из-за меня Таха.

— Отчего так? Зверя вылечила, а его нет?

— Он большой и очень ранен. Я уйду следом за ним, если попытаюсь. Духи простили меня, когда я забрала у них Теке, но он был гораздо живее.

— Духи значит… — произнесла Фатима, скривив крупные губы в кривой ухмылке. — Мне плевать на духов! — заорала она. — Это не духи! Это Система! Она тут всем управляет! Ты лекарь, а значит должна лечить! Даже если сдохнешь, мне плевать! Есть еще вариант, — она вдруг резко будто успокоилась, заговорила тише. — Не думаю, что ты смогла бы так затянуть все рану у этой твари. А значит внутри неё есть навык регенерации. Если что, выпотрошим зверушку и скормим навык Антону.

Последнюю фразу она прошипела, выпятив подбородок вперед.

— Нет, — пискнула Таха.

— На твои пожелания мне тоже плевать!

— Зато мне нет, — ответил я. — Если девочка говорит, что не сможет помочь, значит так и есть. И медоеда вы не тронете.

Всё то время я тихонько пятился, и теперь добрался до Тахи. Завел её себе за спину.

— Ты осторожней, Матвей, — вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего. — Нам инженер нужен, но мы можем тобой и пожертвовать. Лекарь нужнее.

Фатима обернулась к Сэмы и Петровичу.

— Пристрелите его, если будет мешать.

Сама же шагнула вперед, протянула руки к Тахе.

Я вскинул автомат и нацелился Фатиме в голову.

— Стой, сука!

— Антон умирает, а вы тут ссоритесь? — Шариф произнес это как-то совсем по-детски. У него даже голос стал высоким, как у ребенка.

Все в миг на него обернулись и как-то странно заозирались друг на друга. Больше всего взглядов досталось Фатиме.

— Вы тут все… — уже пропищал Шариф, наклонился, и вдруг выпрямился с пулемётом в руках. — … с ума посходили!

Проорал это он детским голосом.

Я толкнул Таху почти не разворачиваясь к ней. Отбросил автомат, чтобы не мешал, да и падать на него не слишком комфортно. Уже в полете вывернулся, подхватил медоеда и вместе с Тахой подмял под себя.

Загрохотало. Гулко, страшно. Казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут.

Тяжелые пулеметные пули смачно зашлепали по металлу погрузчиков.

Сквозь грохот выстрелов слышался диких сумасшедший смех Шарифа.

Сэм снес Фатиму, и они оба рухнули куда-то за погрузчики. С моего ракурса видно их не было.

Петрович в охапку с Олей плюхнулись чуть подальше, но под колесами погрузчиков мне было видно, что оба шевелятся, значит живые.

Кровавыми ошметками разлетелось тело пленного мужика. Я даже имя его не узнал. Видел лишь, как с чавканьем в пяти метрах от меня валятся на пол части рук, разорванная пулями грудная клетка, оторванная от тела голова.

Таха подо мной пискнула, я прижал её крепче.

Высокий словно звон колокола звук пронесся по мастерской, когда тяжелые пули ударили в приваренный к склетонику клинок. Пластиковое крошево разлетелось на десяток метров — разнесло пластины обшивки экзоскелета.

— Лежи! — проорал я в ухо Тахе, и прижал к ней медоеда. — Не поднимайтесь, пока я не скажу!

Девочка обхватила Теке за шею, спрятала лицо в его шерстке. Я толкнул Таху в бок, запихивая их двоих под кару. Полностью они бы там не поместились, но округлый металлический бок надежно прикроет их от рикошетов.

Пули шли намного выше, если Таха не встанет, а она не дура и вставать не будет, ей ничего не грозит.

Сам перекатился к другому погрузчику, вытаскивая пистолет. По пути зацепил ремень автомата, подтащил к себе. Но с ним ползать неудобно, так что просто толкнул туда, куда собирался перебраться. Глок — хорошо, а автомат под рукой — дело нужное.

Ползком стал двигаться к намеченному месту. Шариф явно был не в себе. Изрешетил все мастерские и продолжал стрелять, поливая всё вокруг свинцовым ливнем.

Бешеного пса можно только пристрелить. Вылечить такое невозможно.

Я дополз до просвета между рядами погрузчиков. Визг пуль оглушал и одновременно заставлял мозг работать как часы. Словно заводной механизм, способный четко следовать установке. Так со мной было на войне. Это же я чувствовал сейчас.

Поймав Шарифа на мушку пистолета, я выстрелил, ни секунды не медля.

Черная точка возникла за ухом, оттуда толчком выплеснулась кровь.

Шариф замер. Грохот стих. Потом на бетонный пол упал раскаленный от выстрелов пулемет, следом на него мешком свалилось тело.

Все, кто остался в живых вскочили одновременно: я с автоматом наперевес, выцеливая спятившую Фатиму, Петрович с Олей и недоуменным взглядом, Сэм и Фатима.

Сэм целился в меня, я в Фатиму, а та только рассмеялась, словно не заметила смерти Шарифа.

— Где эта девчонка⁈ Время уходит, Антон может умереть, а нам очень нужны воины!

Я видел, как Петровича корежит от случившегося. На его лице отражалась море эмоций: страх, удивление и отвращение соперничали с заботой во взгляде, когда он смотрел на Олю. Мне показалось, что сейчас в его голове шла борьба. Настоящая идейная борьба, когда человек выбирает сторону.