Самая рыжая в Академии драконов (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 14

— Откуда ты знаешь о вкусах Даррела? — внезапно вырвалось у меня. Правда стало любопытно.

— Знакомы давно, — ухмыльнулся Люциан и небрежно пошевелил пальцами в мою сторону: — Птички, уберите рукава! Они здесь лишние.

— Нет! — Я вцепилась в длинный рукав с фонариком на плече, вернее с тем, что осталось от этого фонарика. — Рукава лишними не бывают! Да я платье только из-за них купила!

Трио посмотрело на меня с таким изумленным видом, словно я некрасиво выругалась.

На свободу я вырвалась минут через сорок, но все это время Рэдвин терпеливо дожидался в коридоре с идеально белыми стенами. Невольно вспоминалось общежитие водников. По понятным причинам его столько раз затапливало, что потолок и побелку постоянно украшали желтые кляксы и подтеки. Раз в полгода их убирали с помощью бытовой магии, но хватало ненадолго.

Добравшись до административного корпуса, мы начали прощаться. Солнце село, парящий архипелаг накрывали вечерние сумерки. Ветер приносил из Разлома запах какого-то цветущего растения. Зловонный! Столики возле столовой пустовали, народ прятался в помещении.

— Хорошо позаниматься, староста, — попрощался Рэдвин на алверийском.

— Удачи, — согласилась я и все-таки добавила со смешком: — Винни.

— Сделай вид, что ты ничего не слышала! — предупредил он.

— Клянусь! — Я скрестила пальцы, словно действительно давала магическую клятву. — Винни! Прости, это очень забавно!

Я думала вернуться в библиотеку, но поймала себя на мысли, что ни один учебник не заменит живого общения, и развернулась. Даррел, сунув одну руку в карман, уверенной, неспешной походкой, словно совершенно не заботился «ароматами», витающими в воздухе, направлялся в сторону столовой.

— Рэдвин, подожди!

Он обернулся и изогнул брови в молчаливом вопросе. Я не видела ничего постыдного в том, чтобы попросить помощи, но вдруг стало неловко. Вроде как стою с протянутой рукой возле храма драконьей богини Дэны.

— Я подумала, может, пробежишься со мной по темам зачета? — спросила у Дарелла.

— Мой вечер расписан по минутам, староста, — с прохладцей в голосе отказался он на алверийском. Кондраг всех раздери!

— Ладно. — Я дернула плечом. — Увидимся.

На следующее утро Рэдвин принес сумку с готовым платьем и дрянное настроение в придачу. Когда я открыла дверь на раздраженный стук, он изобразил кривоватую ухмылку и объявил:

— Доставка старого платья прибыла.

Выглядел он нормально настолько, насколько может выглядеть человек в драконовом расположении духа. В смысле, бесящие манеры присутствовали, признаки боевой формы отсутствовали.

— Заходи, — вздохнула я, понимая, что утро простым не будет, и забрала у него сумку.

— Привет, Рэдвин, — поздоровалась Оливия, подхватывая кожаный рюкзак с книгами, и поторопилась оставить нас вдвоем. Втроем, если считать плохое настроение Даррела. — Пока, Рэдвин. Катти, встретимся на семинаре. Удачи на зачете!

— И тебе, — пожелала я.

Соседка сегодня сдавала радынский язык, устаревший, как шляпка ее бабушки. Но на радынском были написаны все старинные фолианты по некромантии и рецептурные лекарства. Подозреваю, именно из-за бабули она и ввязалась в сомнительную авантюру с мертвым языком. Старушка не доверяла аптекарям и подозревала, что ей все время подсовывают неправильные снадобья. Хотя официальная версия, понятно, была другой.

Прежде чем закрыть за собой дверь, Оливия мне задорно подмигнула. Она по-прежнему считала, что Рэдвин просто пытался ухаживать, и называла этот своеобразный способ подкатить «к сердцу женщины через нижнюю чашу Разлома».

— Итак… — Он развел руками. — Что сегодняшним утром хочет добрая хозяйка?

— Я не знаю, что загадать, — призналась ему.

— Сделай, пожалуйста, усилие, прислушайся к себе и выдай желание, — потребовал Рэдвин.

— Хочу сдать зачет, — сухо ответила я.

— Ты серьезно? — как будто с жалостью уточнил Даррел.

— На высший балл, — упрямо добавила я.

— Выбирай: я могу постирать тебе одежду, помыть пол, купить «дракос» и завоевать мир, — принялся перечислять он. — Что именно мне сделать?

— Да я понятия не имею, Даррел! — разозлилась я. — Мне просто хочется пойти на занятия!

На тыльной стороне ладони у Рэдвина вспыхнул злосчастный алый символ, подтверждавший, что я не обманула. Убежденная отличница во мне действительно желала провести привычный день.

— А может, платье хочешь померить? Люциан сказал, что сделал из него конфетку, — спросил он с постной миной, понимая, что не в состоянии немедленно выполнить третье желание и покончить с магической связью. — Я бы пуговички помог застегнуть. Вдруг сработает?

— Хорошо, — сдалась я, проверив часы на стене, но до зачета оставалось достаточно времени, чтобы переодеться. — Давай попробуем.

В первый момент я не узнала собственное платье, да и назвать остромодный наряд банальным словом «платье» не поворачивался язык. Скромная юбка стала узкой и отчаянно короткой. Пуговичный ряд переместился со спинки на грудь. Белых разводов от расплавленного цветка тоже больше не было: от шеи до самой поясницы портной вшил вставку из плотного мягкого кружева. Прежними остались только длинные рукава с фонариком на плечах. И преодолевать усилиями парня пуговички спереди мне хотелось этим утром меньше всего.

Разложив преображенное платье на кровати, я выглянула в коридор. Рэдвин вопросительно изогнул брови.

— Нет, — покачала я головой. — На зачет я в этом идти отказываюсь.

— Чем тебя не устроило платье, староста? — сухо спросил он.

— Длиной.

— Похоже, сегодня я изучаю стихийную магию, — смирившись с неизбежным партнерством, вздохнул Рэдвин и растер веснушчатое лицо ладонями.

Алый символ на тыльной стороне едва-едва теплился, словно намекая, что задание сделать девушку чуточку счастливее полностью провалено. Магией в ближайший час он точно пользоваться не сможет. Ужасная ситуация! Мы же в академии, здесь все устроено так, чтобы студенты каждую минуту учились использовать заклятья и тренировали умения.

Зачет я сдала играючи: попалась легкая тема, написать ее самописным магическим пером на экзаменационном бланке заняло немного времени.

После зачисления в высшие магические заведения Эргана каждому будущему специалисту выдавали заговоренные перья. Подписанные этим пером документы априори считались подлинными и до экзаменов с зачетами без него не допускали. Даже простую контрольную обязывали писать именными перьями.

В самом начале артефакты оставались безликими, но со временем подстраивались под владельца и отражали его характер. Сейчас мое перо было надменно белого цвета, с лаконичным серебряным наконечником. И с ярко-розовой — да просто вырви глаз! — макушкой. Видимо, под цвет моей любимой заколки. Перед выходом ею-то я и сколола тяжелые темные волосы на затылке, чтобы не лезли в глаза и не бесили.

Поставив точку, я аккуратно убрала перо в кожаный чехол и отправилась радовать преподавателя провинциальным акцентом.

— Сдала? — спросил Рэдвин, когда я вышла из аудитории в коридор и даже не успела поделиться радостью.

Оставалось пожать плечами. Надеюсь, вышло не особо самодовольно.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул он, насмешливо разглядывая меня с высоты своего немалого роста. — Я жду.

— Чего? — не поняла я.

Он наклонился и раздражающе пощелкал пальцами у моего уха.

— Желание, староста. Озвучь, чего ты теперь хочешь?

Живот подвело от голода. Утром мысль о завтраке вызывала тошноту, но сейчас, когда схлынуло волнение есть захотелось смертельно.

— Хочу крендель! — выпалила я и невольно сглотнула слюну. — С разноцветной глазурью и сахарной обсыпкой.

Добыть в столовой крендели было так же сложно, как выловить в Разломе востроносую лавовую пипу. По вселенской несправедливости их (крендели, а не пип) пекли только в те дни, когда за стойкой дежурила Берта. Сколько раз ни пыталась, вредная тетка ни разу не продала. Приходилось использовать служебное положение и просить парней, чтобы купили. Они не отказывали из чувства самосохранения — не хотели ссориться со старостой.