Бездушиш (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 52

— Это ты мне? — остановившись, нахмурился я.

— Тебе, тебе, дерёвня, — нагло прищурился мелкий. — Выворачивай карманы.

— С какой это стати?

— Мзда.

— Чего? — фыркнул я.

— За пригляд платить надо, — перехватил у малого инициативу их старший — пацан лет шестнадцати в потёртой кепке, превосходящий меня ростом на целую голову. — Будем присматривать за тобой. Чтобы, значится, не обидел никто.

— За мной? Вы?

Я весело расхохотался.

— Да я сам кого хочешь обидеть могу.

— Борзый значит, — сплюнул под ноги мелкий. — Накажем ведь.

— А кишка не тонка?

Молодцы. Налетели все разом и дружно же, охая-ахая, разлеглись вокруг меня битой сворой. Приголубил их ласково — ничего никому не сломал, даже рож не разбил — синяки под одёжей останутся.

— Ну-ка, стой! Мы ещё не закончили.

Попытавшегося было удрать пацанёныша рывком возвращаю обратно на землю. Малого не бил, уронил только. Остальных пока боль не пускает сбежать.

— Так бы сразу и сказал, что послушник, — простонал самый старший, чья кепка слетела с вихрастой башки. — Не в казённой одежде же. Не признали.

Послушник? Это будущий паладин что ли? Устраивает. Переубеждать их не буду.

— На всё воля Единого, — возвышенно произнёс я. — Ниспослал вам урок. Так что, мир? — протянул я их старшему руку.

— Мир, — поспешно ухватился за предложение тот, вцепившись в мою ладонь. — Без обид, Светлый. Обознались. С кем не бывает?

Я рывком помог ему встать и, дождавшись, когда остальные поднимутся сами, обратился к непутёвым грабителям:

— К вашей братии зла не питаю. Сам сирота. Тебя как звать?

— Щегол, — торопливо представился длинный.

— А я Роша. Слышь, Щегол, есть желание заработать монет?

— А то, — расплылся в улыбке мгновенно повеселевший пацан.

— Смотря, что нужно делать, — тотчас подложил язык мелкий.

— Хочу одного человечка к князю нашему на службу пристроить.

— В дружину? — хитро прищурился подобравший с земли кепку Щегол.

— Да не, в слуги.

— А, — протянул пацан. — Думал, ты про себя. Ты же бывший? Из Ордена выперли, да?

— Только не в дворовые, а в домовые желательно, — проигнорировал я вопросы Щегла. — Нужно тёплое, сытное место. Деньгой не обижу.

— То понятно, — серьёзно кивнул босоногий. — Без того, чтобы на лапу дать, тут не выйдет. Готовься тряхнуть мошной.

— Значит, берётесь?

— А чего бы не взяться? — пожал плечами Щегол. — Чай, не мокруха. Старших поспрашиваем — у кого-нибудь выход на нужного человека найдётся. Приходи сюда завтра в это же время… Нет, послезавтра. За услугу серебряный спросим. Да, немало, — поспешно добавил он, — но так и задачка нелёгкая. Тут делиться придётся.

— Устраивает.

Закрутив щелчком пальца вынутую из кармана монетку, я ловко поймал её в воздухе и протянул Щеглу.

— На, держи. Если всё срастётся, получишь ещё один.

— Серьёзно? Ты щедрый, — снова расплылся в улыбке пацан. — Всё же не зря тебя выцепили. За лишний серебряк можно и по щам лишний раз получить.

Мы дружно расхохотались. Я хлопнул Щегла по плечу и, пожав руки всем босоногим, которые по очереди уважительно потрясли мне ладонь, отправился дальше. И правда, удачно всё вышло. А денег не жалко. Закончатся — добуду ещё. Не с моими талантами без монеты сидеть.

Дойдя до базара, походил меж торговых рядов, прикупил разной снеди и двинулся к улице, на какой видел подходящие лавки. В золотом сто серебряных. В каждом из тех по сто медных грошей. Не такой уж я и богатый. На приличную, пусть и простую одежду, обувку получше и заплечный мешок спустил почти всё, что у меня оставалось. Завтра выйду на промысел.

Раз Онуфрию вором назвался, значит тем и займусь. Моя совесть мне позволяет чутка пощипать богатеев. Особенно, если те — люди злые и жадные. Бродя по базару, видел пару таких. Один бранной руганью крыл всех подряд не по делу, другой был при слугах и лишь пальцем тыкал — что надо купить. Тот второй с такой рожей ходил, словно все вокруг — грязь. Что не так, сразу служкам кулак в лица тычет. Нет, не бил, но замахивался. Видно, всё же нет-нет поколачивает. К этим залезу в карман, не задумываясь. Нет у меня времени на честные заработки.

Но, увы, другим днём не застал на базаре, ни одного, ни второго. Пришлось найти себе новую жертву, что, впрочем, вышло легко. Один богато одетый мужик свою жену при всех стукнул — мол, в лавке обновку купила без спросу. Аж десять серебряных на какую-то тряпку спустила. И весь бабий плач про то, что для купца — это мелочи, мужика не растрогал. Хотя, какой он мужик?

Подгадав момент, выскочил невидимкой из пустого проулка и, подкравшись к купцу, незаметно для всех выдернул у того из кармана кошель. Причём, ловко сработал. Ту секунду, когда мужик ощутил руку вора у себя на бедре, я у него из памяти стёр. Дядька дёрнулся было, но тут же пошёл дальше, как ни в чём не бывало. Я же спокойно вернулся назад, в тень проулка, уложившись в свою минуту с запасом.

Добычу проверял уже дома. Богатый улов. Тридцать шесть серебрушек и горсть медяков — те я даже считать не стал. Жаль, что никто на базар не берёт с собой золото. Сорвать куш у меня шансов не было, но и тому, что есть, рад. Завтра, если этих денег не хватит, могу повторить. Мне для этого только и надо, чтобы Невидимость восстановилась.

Нет, добавки не требуется. Старший ключник, который отвечает у князя за набор челяди, запросил за услугу ровно тридцать серебреников. Босоногие справились. Третьим днём я уже заселяюсь с пожитками в тесную комнатку, где помимо меня будет жить, то есть, даже живёт ещё три мужика.

Их самих сейчас нет — все при деле — но вечером встретимся. Проводивший меня сюда Никанор, следящий в людской части терема за порядком, пояснил, что семейные на службу приходят, но спят у себя по домам, а здесь на казённых палатах ночуют лишь те, у кого своего угла нет. У меня-то он есть, но раз можно тут оставаться и на ночь, то я только за. Глядишь, так быстрее смогу до благородных «пиявок» добраться.

Вот только придётся мне случая ждать, чтобы князя с княгиней увидеть. В хозяйский край терема, который на деле состоит из пяти разных зданий, обнесённых единой стеной, новичкам хода нет. Там трудятся только старые, заслужившие на то право слуги. И ладно. Поди, Павел Никитич и на улице иногда появляется. Внутренний двор — место людное, проходное. Как-нибудь там его подловлю. И жену его тоже. Не сутки же напролёт они в своих палатах сидят?

Приставили меня к важному, но к не слишком приятному делу — на мне вынос мусора. Собираю его по бакам везде, где те есть, и сношу всё в здоровенную отхожую бочку, которую по вечерам куда-то вывозят, оставляя на её месте точно такую же чистую. Работа несложная и, что важно, я не привязан к какому-то конкретному месту. Весь день бегаю, то туда, то сюда. Будут князь или жинка его через двор проходить, я их точно замечу. Уже выспросил у соседей по комнате, как они выглядят. Там обознаться никак.

Что ещё хорошо — отряд Тёмных, которые обычно живут здесь же, в тереме, в большом доме-казарме, едва Брут был пойман, из Полеска ушли. Мужики говорят, они чаще в каких-то походах по княжеству рыщут, чем дома сидят. Мусаил отбыл с ними. Пока не вернутся мне можно не бояться, что Видящий, узнавший, кто я такой, меня, передумавши, выдаст.

Из всех бездушных, если не считать, сидящего в княжьей темнице отступника-Брута, в Полеске остался один только Велер — тот одарённый, у которого Связка. Оно и понятно — занятому укрощением строптивого пленника князю нужна его помощь. Причинять даром боль куда проще, чем использовать с этой же целью разный пыточный инструмент. Не завидую Бруту. Его крики нет-нет долетают до мест, где бываю. Подвал, где его истязают, судя по звукам, находится под той частью терема, куда мне как раз хода нет.

Ох, боюсь, мне придётся спускаться туда. Не иначе, источников там же, в темнице, и держат. Эти дойные пленники, поди, у князя самые ценные. Небось, запрятаны ещё сильнее, чем Брут. Вот подумываю про них расспросить кого-нибудь из старой княжьей прислуги. Вдруг всё выведаю, и тогда не придётся мне щупать «пиявок». И без нитей найду, кого нужно.