Бездушиш (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 46

А вот старая Фрося смирилась. Повисла на руках тёток, что поддерживают её с двух сторон, и что-то им негромко рассказывает. Если тихо, без криков, то болтать в строю можно. В ожидании своей очереди быть осмотренными народ вовсю чешет языки. Сам того не желая, я к их разговорам прислушиваюсь. В основном, пустой трёп, но нет-нет проскальзывает и что-то интересное для меня.

Например, про Брута того же. Одна моложавая баба слыхала, что, помимо Личины, у того беглеца есть ещё целый ворох даров. И огнём он плюётся, и колет руками, и морозит, и ветром толкает, и нюхом, что волк, и глазом орёл, и кузнечиком прыгает. А старый какой… Годов триста ему. Может, даже и больше. Он ведь в Княжествах только уже как век с гаком, а прежде какому-то лорду в Королевствах служил. Старожил Ойкумены.

— Зря только нас мучают, — пробурчал мой сосед. — Такого бездушного вовек не поймать.

— Так ловили уже, — не согласился с ним другой дядька, помладше. — В Царьграде, в Луговске в Зареченске. Вон он сколько уже Тёмных отрядов сменил. Глядишь, теперь и нашему князю послужит. Павел наш Мудрый Никитич, поди, крылышки-то этой вольной пташке обломит. Не таких ломал.

— Это да, — согласился с ним грузный, но совсем ещё не дряхлый дед с окладистой седой бородой. — Наш княже умеет укрощать строптивых бездушных. За свои века научился. Вечной нашему Павлу Мудрому молодости. Пусть правит и правит.

За века значит… Местный князь — очень опытная «пиявка». Вот с ним бы потолковать по душам… Хотя, на нём ведь, небось, тоже запрет. Тут лучше Источника по ниточке отыскать и про него уже у старых княжьих слуг спрашивать. Так, поди, выйдет больше узнать.

Но о чём я? Мне сейчас к тому князю не попасть бы раньше времени в гости. А то, кто ещё кого расспрашивать станет. До давно уже развернувшегося отряда Видящего всего-ничего осталось. Два дома — и они будут здесь. Соберись, Китя! Все лишние мысли долой! Сейчас всё решится.

Тьфу напасть! Снова дрожью трясти начинает. Дышать, дышать. Не смотри на него. Насмотрелся уже. И так уже Видящий въелся мне в память — не вытравить. Высокий, худой, темноглазый. Длинные чёрные волосы, словно у бабы, распущены. На высоком лбу лента, которая эти патлы поддерживает. Нос крючком, губы тонкие, бледные. Нехорошее лицо, неприятное.

Всё, подходят. Зевнув, Тёмный небрежно протягивает ко мне руку. Мы свои уже прежде подняли и держим открытыми ладонями к Видящему, как делали наши соседи до нас, а до них их соседи. Тринадцать человек, тринадцать шагов и, надеюсь, тринадцать секунд. Всё закончится быстро. Вот только чем?

Я окончательно взял себя в руки. Спокойствие с моего лица теперь точно не смыть. Стою улыбаюсь. Узкая длиннопалая ладонь приближается к моей. Сейчас мы коснёмся друг друга…

Есть! Циферблат появился едва ли не раньше, чем наши ладони встретились. Двойное приближение, стрелка назад…

Йок! Какого… Вместо того, чтобы быстро дотронуться до моей ладони и, скользнув по ней, перенести руку дальше, Тёмный внезапно вцепился в неё. Сотру ему память, и он тут же по новой увидит мои возраст с отмером. Уверен, что этот урод смотрит именно их. Больно морда противная. С такой только детей воровать. Давай, отпускай… Отпускай!

А сам улыбаюсь. Его же скривило. На ещё сильнее побледневшем лице: удивление, растерянность, страх. Рот открыл, но молчит. Может, выдернуть руку? Мол, больно сдавил. Ну, давай! Отпускай уже! Как отпустишь, всё сразу забудешь. Ищи своего беглеца. Ты же видишь, что я не тот Брут. Полсекунды, секунда…

Ой! Куда⁈ Циферблат пропал, дар пропал. Все дары. Меня словно глушью накрыло. Неужели, это он виноват? Тот, шагавший рядом с Видящим Светлый, который только что вскинул руку с направленной на меня открытой ладонью.

— Единый! Плетение слил! Ты, что творишь?

Злые возгласы Воина Создателя привели одарённого в чувства. Вцепившиеся в мою ладонь пальцы Видящего резко разжались. Отпустил. Только толку теперь? Он, похоже, ещё и Душитель. Или это всё Светлый?

— На сына моего похож, — растерянно пробормотал Тёмный.

И всё? Он не выдаст меня? Правда, что ли? Вот же внешность обманчива… С виду гад гадом, а пожалел меня. Он же Брута искал, а мальчишка-бездушный — не враг ему. Вот же мне повезло. На радостях даже не выдержал, незаметно подмигнул Видящему.

— Соберись, Мусаил, — произнёс другой Светлый. — Плести запрет на волшбу — это сложно и долго. Мне придётся заменить Брата Якова. Впредь не нужно так дёргаться. Мы же бдим. Спускать сложные плетения на простых мирян — то ещё расточительство.

— Извини, Брате, — признавая свою вину, вздохнул Видящий и, как ни в чём небывало, зашагал дальше, несильно ударяя рукой по протянутым к нему ладоням.

Обалдеть… Пронесло! Вон ко мне уже и солдат с печатью идёт. Ничего себе — Светлые! Взмахнул рукой в твою сторону — и на тебя тут же словно душилки надели. Теперь понятно, отчего они сразу забыли про меня. Видать, будь я Брутом, с меня бы личина тотчас же слетела бы. Раз мальчишка остался мальчишкой, значит он не бездушный. А ведь так даже Душитель не может. Тут просто лишить дара мало. Ну и силища…

— Запрет — ладно. Как-никак с нами несколько Светлых, — раздалось впереди.

Второй Тёмный определённо обращался к Видящему, и так как шли они с Мусаилом на приличном отдалении друг от друга, то одарённому приходилось кричать на всю улицу.

— А, представь, я бы на пацана Связку кинул? — невесело хохотнул одетый во всё чёрное здоровяк. — Этот дар перезаряжается долго. Брута потом уже не посадишь на привязь. Князь сильно бы осерчал. Он этого умника ждёт не дождётся.

Ох, йок! Вот это прыжок. Одним махом и сразу на крышу дома. А ведь в том целых два этажа. Ай, да дед…

— Это он! Окружай! Лови!

Вот и найден хитрец. Видать, Бруту ну очень уж сильно не пришлись по душе прозвучавшие только что слова одарённого.

— Кто полезет — убью!

Ни горба, ни свисающих складок морщинистой кожи, ни седины больше нет. Вместо дряхлого деда, только что проклинавшего всех и вся у соседнего дома, по крыше бежит крепкий лысый мужик в стариковских обносках.

— Вяжите своей Связкой друг друга! Не дамся!

Так вот, что его так испугало. Видать, Брут не знал, что в княжьем Тёмном отряде есть боец с таким даром. Тут уже не сбежишь, если схватят.

— Далеко! Не попасть!

Опустив вскинутую было руку, выкрикнувший это Светлый бросается к дому. Остальные Воины Создателя тоже срываются с места. И это не всё. Спутник Видящего, невольно спугнувший бездушного — ещё и Летун. Тёмный птицей взмывает вверх и уносится куда-то за край злополучной крыши. Раз — и его уже отсюда не видно. Как, впрочем, и Брута, который секунду назад умчал дальше очередным сумасшедшим прыжком.

— Вот это дела… — бормочет мой сосед, задравший вверх голову, как то сделала сейчас и вся улица от велика до мала.

Только двое из всех здесь собравшихся не прилипли взглядами к крыше, на которую уже взбираются Светлые. Я смотрю на него, он на меня. На моём лице всё та же улыбка с прищуром, он же дико серьёзен и словно бы чем-то напуган. Я киваю. Он…

И, как это понимать? Почему сейчас Видящий прижал к сердцу кулак и коротко мне поклонился? Миг — и одарённый по имени Мусаил, подгоняя и так уже бросившихся в погоню за Брутом солдат, устремляется к ближайшему переулку.

— Эй, куда? А печать? — кричит кто-то из соседей Онуфрия рванувшемуся догонять своих дружиннику, который помечал людям лбы.

— А всё, не нужны нам печати, — одёргивает мужика бабка Фрося. — Нашли же гадёныша. Можно идти по домам. Скоро город откроют.

И столько уверенности было в словах старой женщины, что я сразу поверил ей. Как бы не был хорош этот Брут, а теперь его точно поймают. Не завидую я ему. Связка — это конец.

Но не мой. У меня как раз всё замечательно. Пронесло. Впредь я буду умнее. Никаких разноцветных шаров. Больше так не подставлюсь. Теперь я учёный — спасибо Единому.

Впрочем, нет. Благодарность Создателю выразить никогда лишним не будет, но сегодня по-настоящему большое спасибо от меня заслужил Мусаил. Хороший он человек — помог мне, не стал выдавать. Может, я, и правда, на его сына похож?