Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 25

Уставившимся на леденцы с таким вниманием, какого леденцам никогда раньше не уделял.

— Что-то ты не производишь впечатление любителя «Вертерса» (известной марки карамелек), — поддразниваю я.

Он не отвечает, и только сейчас я замечаю, как напрягаются его плечи.

Он расстроен?

Насчет... выбора конфет?

Я слежу за его взглядом.

— Фруктовые леденцы? Тебе нравятся такие? — Не могу сказать, что я когда-либо раньше видела металлическую жестяную банку, но...

Адриан все еще смотрит на конфету с непроницаемым выражением лица.

— Нет, — отвечает он отрывисто, без легкости наших предыдущих взаимодействий.

Хорошо.

Мои брови хмурятся, я не уверена, чего здесь упускаю.

— Ну, ты просто уделяешь им много внимания из-за того, что тебе не нравится.

— Это... — Он качает головой и опускает взгляд на свои мокасины. — Это просто пробуждает во мне воспоминания. Кое-что, о чем я совсем забыл.

Я не хочу переходить границы дозволенного, и, судя по его стиснутой челюсти, это нехорошо. Итак, я отступаю назад, намереваясь дать ему ту же передышку, в которой я нуждалась несколько минут назад, когда он тихо произносит...

— Это из-за моей матери.

Мои брови удивленно приподнимаются.

— Твоей матери?

Это совсем не то, что я ожидала услышать.

Он так пристально смотрит на конфету, что удивительно, как она не сгорает.

— У нее всегда была одна и та же жестяная банка на кухне, и иногда я просил одну конфету, но она всегда говорила ”нет". — Он наклоняет голову набок, как будто воспоминания активно возвращаются к нему сейчас. — Я мог есть их только перед наказаниями. — Пауза. — Она растворяла одну в стакане сока. Мне тоже приходилось выпивать весь стакан, иначе она говорила, что это не считается.

Я хмурю брови.

— Звучит как таблетка, а не конфета.

Как только слова слетают с моих губ, и я замечаю, как глаза Адриана сужаются, я понимаю...

О.

О.

Он отворачивается с мрачной улыбкой.

— Через некоторое время я перестал просить.

Глава тринадцатая

— Глупый. Чертов. Лифт. Всегда сломан, когда ты мне нужен, — бормочу я себе под нос, открывая дверь в свою квартиру.

Я все еще тяжело дышу, мои легкие и бедра горят от напряжения, вызванного необходимостью подниматься на четыре лестничных пролета.

В моем будущем нет карьеры скалолаза, не так ли?

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Рядом со мной Адриан, совершенно не пострадавший от подъема, с моей сумкой с продуктами в руке.

В любое другое время я бы воспротивилась предложению впустить Адриана в мои захламлённые шестьсот квадратных футов, которые я сейчас называю домом. Но сейчас у меня есть тысяча причин ценить каждую минуту.

— Я в порядке, — успокаиваю я его, но это выходит полусловом, полу вздохом. — Я просто… обычно я просто поднимаюсь на лифте в свою квартиру. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось иметь дело с лестницей. — Только благодаря чистой воле и представлению лица Йоши в виде мишени для дротиков я добралась до верха.

Я слишком запыхалась, чтобы задержать дыхание, когда распахиваю дверь квартиры, надеясь, что какие-то высшие силы существуют, что Луэнн не решила прийти сегодня домой на ланч.

К счастью, это всего лишь мяукающий Тоби, который приветствует нас.

— Ладно, ты завтракал пару часов назад. Ты не умираешь с голоду, — напоминаю я ему, но с таким же успехом я могла бы быть банкой низкокалорийного рецептурного кошачьего корма, к которому он не притронется, учитывая, насколько хорошо он меня игнорирует.

Я ожидаю, что Адриан последует за мной, но он остается в дверях, все еще сжимая мои покупки.

— У тебя есть кот, — говорит он, глядя на Тоби так, словно видит его впервые.

Я киваю.

— У тебя есть кот, — повторяет Адриан, а затем, гораздо тише: — Как я мог не знать, что у тебя есть кошка? — Кажется, что вопрос адресован не мне, но я все равно отвечаю.

— Откуда ты вообще можешь знать, что у меня есть кошка?

О чем бы он ни думал, Адриан качает головой и, наконец, заходит в квартиру.

— Просто предположение, — пожимает он плечами, выкладывая продукты на стол, но движение выглядит слишком натянутым, чтобы быть полностью естественным.

Мой взгляд задерживается на нем.

Ну, это странно.

Тоби запрыгивает на стойку - привычка, от которой ни Луэнн, ни я не смогли его отучить, независимо от того, сколько рулонов алюминиевой фольги мы потратили впустую - и направляется прямо к Адриану, который все еще, кажется, очень скептически относится ко всему его существованию.

Наверное, не любитель кошек.

Тоби несколько раз пробно обнюхивает его, прежде чем потереться о дорогую ткань его пальто, и Адриан неохотно чешет его за ухом.

— Пусть тебя не вводит в заблуждение его привлекательность, — предупреждаю я. — Он очень умеет манипулировать. Может показаться, что он хочет внимания, но у Тоби есть только одно земное желание, и это еда. Он будет изматывать тебя до тех пор, пока ты не доставишь ему удовольствие.

Словно в подтверждение моих слов, Тоби подходит к запертой коробке с кошачьими лакомствами на столе и снова мяукает.

Уголок рта Адриана приподнимается.

— Ты умеешь манипулировать, не так ли? — В его устах это звучит как нежность, особенно когда он протягивает руку и нежно чешет Тоби за ушами.

Это не мило, говорю я себе. Определенно, абсолютно, совсем не мило.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У нас есть чай, вода и «Ред Булл», но, к сожалению, нет кофе... — Я опускаю взгляд на разобранную кофеварку, лежащую на кухонном столе. Луэнн официально назвала время смерти этим утром после того, как я потратила большую половину прошлой ночи, восстанавливая ее, но мне еще предстоит перенести останки к месту их последнего упокоения в мусоропровод.

— Чай - это прекрасно, — говорит он и отвлекает свое внимание от Тоби достаточно надолго, чтобы сесть за барную стойку и оглядеться по сторонам. Я могу только представить, что он думает: тесная гостиная, заваленная художественными принадлежностями для моей предстоящей выставки. Наши «декоративные подушки» мы выдаем за дополнительные места для сидения. Нетронутые счета попадают на прилавок. Вчерашняя посуда все еще маринуется в раковине.

— Твоя квартира... — Его губы кривятся. — Необычная.

Я скрещиваю руки на груди, не в силах сдержать знакомую защитную нотку, которая просачивается в мои слова.

— Ну, как я уже сказала, сейчас все меняется. Мы скоро переезжаем, у меня скоро художественная выставка...

— Художественная выставка? — Вмешивается Адриан.

Я замираю.

Я просто должна была проговориться, не так ли?

Дело не в том, что я не хочу рассказать Адриану - на самом деле, совсем наоборот. Я бы хотела, чтобы он знал, что я не терплю неудачи в каждом аспекте взрослой жизни, но...

Что, если он станет слишком любопытным?

Что, если он захочет посмотреть коллекцию?

В моем мозгу вспыхивают последние материалы, которые я оставила в офисе Оушен всего несколько дней назад, те, над которыми она изливалась.

Те, у кого темные глаза, большие руки и сверкающие белые зубы.

Я сглатываю.

— Э-э, да, просто выставка, которую я устраиваю через пару недель. На самом деле это не так уж и важно.

Просто сделка, полностью меняющая жизнь.

— Где будет проходить выставка?

Я чувствую тяжесть его взгляда, пока вожусь с чайником.

— О, просто маленькая галерея в Челси. В том районе их целая куча, так что...

В манере истинного Адриана, он сразу видит сквозь мою притворную беспечность.

— Как называется галерея?

Не похоже, что он настолько связан с миром искусства, верно?

И он только что переехал в Нью-Йорк, во всяком случае.

— Э-э-э, «Ars Astrum», — бормочу я, надеясь, что слова получаются слишком поспешными и неразборчивыми, чтобы он их разобрал, но...