Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 16

Я открываю рот, чтобы ответить, но откуда-то из ее квартиры доносится мужской голос.

— Этель! Ты идешь?

Ее глаза искрятся от возбуждения.

— Я иду! — Она поворачивается ко мне и подмигивает. — Надеюсь, много раз. — Это последнее, что она говорит, прежде чем захлопнуть дверь у меня перед носом.

Я моргаю.

Должно ли меня беспокоить, что у моей восьмидесятилетней соседки более полноценная сексуальная жизнь, чем у меня?

Я стараюсь не размышлять над этой мыслью, пока бреду обратно в квартиру, ее слова звенят у меня в голове.

Почему кто-либо - не говоря уже о той безликой, жадной компании по корпоративному управлению, которой Йоши продал здание, - выталкивает нас?

Конкретно, я и Луэнн?

Потому что, вопреки тому, что может подумать мисс Харрис, я никому не писала в кукурузные хлопья. По крайней мере, никто, обладающий такой властью, чтобы...

Я останавливаюсь.

Может ли это быть...

Нет.

Нет.

Это просто смешно.

Он бы этого не сделал.

Не может быть, это дело рук Адриана.

Прошлой ночью он смотрел на меня так, словно я незнакомка, столкнувшаяся с ним плечом к плечу на улице. Незнакомая. Чужая. Неважно.

Но - у меня сводит живот - я не могу игнорировать череду совпадений: Адриан на благотворительном вечере в честь работы моей лучшей подруги, Адриан переезжает в мой город, а теперь мой многоквартирный дом продают какому-то безымянному владельцу, который повышает арендную плату за мою квартиру.

У меня перехватывает дыхание.

Может ли это быть его игрой?

Притворяется, что не знает меня в лицо, в то время как за кулисами разрушает мою жизнь?

Нет, это слишком нелепо, говорю я себе. Одна только организация...

Это означало бы, что Адриан согласился на работу в Нью-Йорке, организовал встречу на вчерашнем благотворительном вечере, и купил недвижимость на Манхэттене стоимостью в миллионы долларов, чтобы ... что? Наказывать меня за то, что я бросила его столько лет назад? Смотреть, как я извиваюсь, как букашка, попавшая под микроскоп, для его развлечения? Разрушить мою жизнь просто потому, что он может?

Не смешно - безумно.

Он должен был бы быть психопатом-интриганом Макиавелли, чтобы провернуть это, а это...

У меня внутри все переворачивается.

... слишком правдоподобно, когда речь заходит об Адриане Эллисе.

У меня отвисает челюсть.

Если он думает, что я собираюсь просто сидеть сложа руки и позволять ему обращаться с моей жизнью как с доской для игры в Монополию, его ждет жестокое разочарование.

Глава восьмая

Несмотря на чашку "Венти Старбакс", украшающую ее стол, секретарша средних лет, охраняющая центр сердечно-сосудистой хирургии Маунт-Синай, выглядит совершенно измученной.

К счастью, очереди нет, но она не отрывает глаз от экрана компьютера, когда я подхожу, мои угги небрендовой марки скрипят по линолеуму.

Я барабаню пальцами по нижней части стеклянной перегородки.

— Что, простите?

Она по-прежнему не смотрит на меня.

— Фамилия и время встречи?

Буду честна: всю сорокаминутную поездку на работу я обдумывала, что скажу Адриану, когда мы встретимся лицом к лицу, и ни разу не придумала, как я улучу это время для разговора с глазу на глаз.

Очевидно, было слишком надеяться, что я наткнусь на него, покупающего кофе через дорогу или слоняющегося без дела на парковке.

— Итак, вот в чем дело ... — Я прочищаю горло. — У меня здесь нет официальной записи, но есть врач, с которым мне нужно поговорить. — Ее глаза по-прежнему не отрываются от экрана, поэтому я добавляю: — Срочно.

— Какой врач?

— Адри… доктор Эллис, я имею в виду. — Имя кажется мне чужеродным на моем языке.

Секретарша наконец поднимает на меня взгляд, поджав губы.

— У вас назначена встреча с доктором Эллисом?

— Ну, не формально, но...

— Вы его пациентка?

— Я имею в виду, нет, но...

— Тогда я предлагаю вам уйти, пока я не вызвала охрану, — внезапно огрызается она, прищурив глаза, как будто я только что спросила девичью фамилию ее матери и номер банковского счета.

У меня отвисает челюсть.

— Что?

— О, я точно понимаю, что здесь происходит, — продолжает она, указывая наманикюренным пальцем прямо на меня. — Ты не так уж и умна.

— Простите, я не...

— Конечно, нет, — усмехается она, и ее рука угрожающе нависает над кнопкой вызова. — Он может быть общественным деятелем, но это не дает таким фанатикам, как вы, права просто появляться здесь и преследовать этого беднягу только потому, что он Эллис. — Ее палец дергается. — Так что, ты можешь избавить себя от лишних хлопот. Этого не случится не в мое дежурство.

Я моргаю.

— Фанатик?

— О, ты не первая, — огрызается она. — У нас было немало таких, как ты, которые пытались проскользнуть через эти двойные двери, чтобы предложить доктору Эллису все, что угодно. — Ее взгляд блуждает по моей мятой хлопчатобумажной пижаме и уродливому неоновому пальто, взятому прямо с полок Goodwill. — Хотя, возможно, ты одета хуже всех из этой компании.

Мои щеки горят, и я внезапно жалею, что не потратила десять минут, чтобы переодеться и смыть вчерашнюю тушь, прежде чем импульсивно вылететь за дверь.

— Вы не понимаете, — начинаю я. — Я не...

Я закрываю рот.

Но именно так это и выглядит, не так ли?

Я - ничтожество, пытаюсь обмануть аудиторию с кем-то настолько важным, что его фамилией пользуются как прилагательным. С таким же успехом я могла бы ворваться в мэрию, требуя поговорить с мэром.

Как унизительно, по-моему. Десять лет назад Адриан был внутри меня, а теперь я даже не могу оказаться с ним в одной комнате.

Потому что это больше не кампус, разделяющий наши социальные классы, - это пропасть размером с Марианскую впадину.

И если я не хочу закончить это и без того ужасное утро, зажатая между двумя сидячими больничными охранниками, мне понадобится новый подход.

Я делаю глубокий вдох, переводя взгляд на стол секретарши.

Ну же. Дай мне что-нибудь.

Кроме обширной коллекции шариковых ручек, здесь мало что есть. Несколько фигурок такс, одна табличка с надписью "ЛЮБИТЕЛЬНИЦА КОЛБАСНЫХ ИЗДЕЛИЙ ДЛЯ СОБАК", и фотография в рамке заметно помолодевшей Салли, обнимающей ... бойфренда? Я прищуриваюсь - нет. Не парень. Определенно родственник. Двоюродный брат? Брат? У них обеих одинаковые тонкие брови, а внизу кадра подпись: НАВСЕГДА В НАШИХ СЕРДЦАХ.

Итак… покойный родственник, заключаю я. Я могу с этим смириться.

Я делаю еще один глубокий вдох, несколько раз моргаю, пока не убеждаюсь, что мои глаза хотя бы слезятся, а затем встречаю каменный взгляд секретарши лицом к лицу.

— Простите, — говорю я дрожащим голосом. — Я пришла сюда не для того, чтобы просить у доктора Эллис денег или чего-то еще. Я не одна из этих фанатиков. Просто... — Я делаю паузу, качая головой. — Мне жаль, об этом все еще трудно говорить. — Еще один глубокий вдох. — Доктор Эллис оперировал моего двоюродного брата пару месяцев назад. В больнице Джона Хопкинса. — У меня дрожат губы. — Он не выжил, но доктор Эллис сделал все, что мог...

Хотя на самом деле я не плачу, громкое шмыганье носом и зажмуривание глаз производят тот же эффект - и секретарша убирает палец с кнопки вызова, чтобы подвинуть ко мне коробку с салфетками.

— Я живу здесь, в Нью-Йорке, — продолжаю я. — И я не смогла поблагодарить его лично в тот день, но я прочитала в Интернете, что он теперь работает здесь и… — Я качаю головой. — Мне жаль. С моей стороны было глупо думать, что я могу просто пританцовывать здесь и благодарить человека, который сделал все, что мог, для моего кузена.

Секретарша ничего не говорит, пока я делаю вид, что сморкаюсь в салфетку.