Не родные. Малышка в награду (СИ) - Левашова Елена - Страница 2

Почему влюбляешься быстро? Одной секунды хватает, чтобы увязнуть в человеке… А вот из сердца вырвать… Я не могу. Боль, пустота, разочарование — все тонет в любви к этому предателю… Чувства живы. Хоть я и не прощу его никогда. Не смогу жить после такого…

— Иду, лапочка моя!

Голос Ромы отчётливо слышится через дверь.

— Твоей кошечке срочно требуется порция любви.

А это Оксана…

А я здесь — в холодном подъезде… Как собака бродячая. Подбираю чемодан и выхожу на улицу. Вызываю такси до вокзала. Пялюсь в экран, гадая, как поступить правильно? Сказать ли Зое Николаевне о случившемся?

— Зоя Николаевна, здравствуйте, — произношу дрожащим шепотом.

Все-таки решаюсь поговорить со свекровью. Не о примирении с мужем, вовсе нет — о разделе имущества. Но она, к моему удивлению, обо всем уже знает…

— И не стыдно еще звонить! Роман в другую влюбился. Оксаночка хоть внука нам родит. А ты…

— Так я не против. Он меня из дома выгнал… Речь не о наших отношениях, а…

— Постой-ка, уж не о квартире ли речь? Ты еще на что-то претендовать думаешь? Ромочка тебя кормил все эти годы, дармоедку такую. Это ты нам должна, мерзавка!

— Мои родители внесли значительную сумму. Я имею право на…

— Не смей сюда больше звонить, пустоцвет! Доказательств никаких нет. А квартира на моего сына оформлена.

И все… Следом воздух вспарывают короткие гудки. Такие громкие и противные, что хочется поежиться.

Это конец… Не о чем с этой семейкой разговаривать. Придется все через суд решать. Звоню маме, предупреждая о приезде. Уже вечером переступаю порог родного дома, встречая ее удивленный взгляд.

— Дочка, ну, как такое могло случиться? Ты как сказала, я думала с папой рядом место на кладбище займу… Разве можно так? Не верю, что Роман так мог…

В квартире тепло и уютно. Пахнет домашним ужином и выпечкой. Я дома… Мне есть куда идти… От ощущения защищенности все преграды ломаются. Все, на что я сейчас способна — слезы…

Обнимаю маму и плачу, плачу…

— Все будет хорошо, родная. Мы справимся. Мы…

— Мамуль, я беременная.

— Ох, батюшки свет… А Роман знает? — вздыхает мама, стирая с моего лица слезы.

— Его любовница через две недели родит. Ему не нужно знать.

— Маруся, ты сама решай, дочка. И с разводом не затягивай. Может, к Саше обратишься? Он все-таки так тебя любил, он…

— Мам! Не вздумай даже думать о нем, — качаю головой, пытаясь изгнать образ бывшего. — Он… Он такой же подлец, как Рома. Никого не хочу. Рожу и буду воспитывать малыша сама.

Глава 3

МАРИЯ

— Еще немножко, мамочка! Давайте потужимся. Вот так…

В глазах темнеет от боли. Еще немного, моя доченька… Потерпи, родная… Мама справится. Обязана справиться, как делала это последние восемь месяцев.

Я нашла работу в Ярославле. Сначала пыталась устроиться в банк и трудиться по специальности, но руководство отказало, узнав о предстоящем декрете — скрывать я ничего не стала.

Мама помогла устроиться санитаркой в педиатрическое отделение. А в другие дни я мыла подъезды в нашем многоквартирном доме. Деньги небольшие, но на приданое малышу хватило. Я купила простенькую, но приличную коляску, вещички, стратегический запас подгузников. Мама — навязала Вареньке теплой одежды — пинеток, комбинезонов, шапок.

У меня все готово для встречи с тобой, малышка… Я радовалась, когда врач УЗИ сказала, что будет девочка. Печалилась, когда загремела в стационар с подозрением на отслойку плаценты. Все переживала сама… И сама со всем справлялась. Роман ни разу меня не потревожил.

Он подал на развод, выплатил мне копеечную компенсацию и заставил подписать доверенность на право продажи нашей квартиры. Мама убедила подписать, но я отказалась… Решила накопить денег и подать в суд на раздел имущества.

Не хочу, чтобы моя дочь в чем-то нуждалась…

— Ну еще немного!

— Ай! Мамочки!

Я выталкиваю малышку, почувствовав моментальное облегчение. Воздух сотрясает звонкий детский крик, а грудь заполняет нежность… И любовь к этому крошечному созданию. Моя девочка… Только моя.

Прикладываю Вареньку к груди, любуясь ее голубыми глазками, перебирая тоненькие светлые волосы… Рома так ничего не и не знает. И не скоро узнает. А быть может, никогда… Она немного подрастет, и я вернусь в Москву. Найду грамотного юриста и добьюсь права дочери на имущество.

— Поздравляю, Машенька! Как вы там? Как моя внученька? — звонит мама.

— Уже в палате, мамуль… Она такая крохотная, моя малышка. Такая красивая… Мам, я все время плачу. Помнишь стихотворение, которое ты мне читала в детстве? И ты плакала все время, а я не понимала почему? Тогда не понимала, а сейчас… Она самое дорогое, что у меня есть. Я себя волчицей чувствую. Или львицей.

Мама плачет в ответ, а потом отключается. Присылает мне открытку с этим стихотворением. Добавляет моему счастью огня. Я читаю строки и реву, реву…

Розовые, детские ладошки

Маленькие, влажные слегка…

Странно думать — у тебя, у крошки,

Тоже будет женская рука…

Будут звезды и весенний вечер,

Поезда, вокзалы, маяки.

И, наверно, кто-нибудь на свете

Жить не сможет без твоей руки.

Может быть, расстанешься со мною,

Жить уедешь в дальние края.

Маленькая, дай тебя укрою —

Ты пока еще совсем моя!

Я ведь мечтала, как рожу своему мужу. И мы будем вместе растить нашего малыша. А судьба решила иначе…

Качаю Вареньку и перекладываю в колыбельку. Не представляю, как мы будем справляться? Девочка родилась здоровой, слава богу. Может, брать надомную работу? Или убегать на два часа и мыть подъезды, оставляя Варюшу на маму?

В тоскливых думках проходит три дня. Сообщаю маме о дне выписки, заслышав в ее голосе тревожные нотки.

— Во сколько выписка, Маруся?

— Так в два часа, мам. Конверт не забудь, ладно?

— Мне сказать тебе кое-что надо… Роман приехал. Он… Он как-то узнал…

— И что ему нужно? Ты его видела?

— Видела. Он в машине сидит… Караулит. Мне так страшно, Марусь. Не понимаю, что ему надо от тебя? Развелись уже…

— А о дочери, как узнал?

— Понятия не имею. Не говорит. Знакомых у него в Ярославле нет. Да и ты со своими приятелями и подругами общаться перестала. Соцсетей не ведешь.

— Да. Тогда как? Мам, я боюсь… Может, полицию вызвать? У него давно есть ребенок от любимой женщины. Что ему от меня-то понадобилось?

— Поговорите. Нечего скрывать. Посчитают нужным, будут помогать.

Пока Варюшка спит, принимаю душ и сушу волосы. Заплетаю косу и перебрасываю ее через плечо. Боюсь встречи с бывшим… Своих чувств, спящих под пластом обиды и боли… Его пренебрежения или грубости. Неизвестности боюсь…

— Мамочка, выписку получите на посту. И звоните родственникам, пусть приезжают.

— Угу.

На мне простые брюки для беременных, рубашка в клеточку и легкий кардиган. Интересно, как он одевает свою Оксану? И почему мне, вообще, они интересны? Я долгие месяцы боролась с искушением и не заходила в социальные сети. И теперь не стану… Плевать мне на них!

— Здравствуй, Маша, — произносит Роман, стоит мне выйти за порог родильного дома. — Держи, это тебе. А кто это у нас тут? И когда ты собиралась мне сказать?

— Никогда, — бросаю я, стараясь не пялиться на бывшего. — А почему я должна тебе что-то говорить? Ты выбросил меня из квартиры, привел любимую женщину, развелся со мной и…

— Был не прав, прости. Сейчас поедем к Марине Алексеевне, ты соберешь вещи и поедешь домой. С нашей дочерью.

— Вот так просто, Рома? Назови хоть одну причину, по какой я должна это сделать? — плююсь гневными словами в ответ.

— Потому что у тебя мой ребенок, — шипит он в ответ, сжимая мой локоть.

Мама стоит поодаль, боясь вмешаться.

— У тебя есть другой ребенок и…

— Нет его! Он не мой. Эта дрянь от другого залетела. А на меня повесила. Я не прав был, Маруся… Прости, дурака. Хочешь, на колени стану перед тобой, прости только! Я все исправлю… Любить тебя буду, на руках носить. О малышке заботиться… Возвращайся, пожалуйста.