Арбитр Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 4

Казалось, одно неверное движение может разрушить эту нежную и хрупкую тишину, и потому я аккуратно выскользнул из-под одеяла.

— Куда-то собрался? — прозвучало за спиной, чуть хрипловато от сна.

— Хотел принести тебе кофе в постель, — ответил я, застёгивая сюртук. — Только услышал за дверью девичьи голоса и решил никого не шокировать своим неглиже. Чувствуешь, какой аромат доносится из соседней комнаты?

— Пахнет вкусно, — смешно пошевелила носиком Катя. — Дай мне полчаса, и мы позавтракаем за столом. В будуаре наверняка дворовые девушки — попроси их зайти и помочь мне одеться.

Полчаса. Ну-ну. В этом времени подобное женское заявление можно смело умножать на два.

С другой стороны, Катя же не столько для себя будет наряжаться, сколько для окружающих и в первую очередь меня. Можно и подождать. Правда, кофе остынет, но никто ведь не мешает попросить сварить новый.

Осталось решить, чем мне самому заняться в ближайшее время.

Впрочем, имеется у меня небольшое дело к Пущину, которое накануне я не успел решить.

— Солнышко, а не подскажешь, какую комнату выделили моему дружке? — поинтересовался я у Кати, доставая из своего дорожного саквояжа конверт с бумагами. — Надо бы ему передать кое-какие документы из столицы.

— Гостевые комнаты в левом крыле второго этажа, — услышал я в ответ. — Как я вчера слышала от матушки, твоему Ивану Ивановичу досталась первая от лестницы. Кстати, можешь пригласить его на завтрак — негоже друзьям голодными сидеть.

— Ты плохо знаешь Пущина. При необходимости он ещё и нас накормить сумеет. Напомни мне, и я расскажу, как мы в Лицее под его предводительством в Императорском саду яблоки воровали.

— В таком случае поспеши его найти, чтобы он не совершил набег на нашу кухню, — звонко рассмеялась Катя.

Подсказки жены вполне хватило, чтобы найти комнату, в которой остановился приятель. Застал я его сидящим на подоконнике с сигарой в одной руке и чашкой кофе в другой.

— Ознакомься, — положил я перед другом конверт после рукопожатия. — Кстати, поздравляю с подпоручиком.

— Ошибаешься, — затянулся Иван и выпустил в окно облако серого дыма. — Очередное звание мне только в следующем году положено. Да и то, если вакансии будут.

— Прочти, — кивнул я на конверт. — Будут вопросы или желание поспорить — я в твоём распоряжении.

На самом деле в конверте не было ничего секретного или непонятного. Я это знаю, потому что сам вызвался передать эти бумаги приятелю после того, как в одной из бесед меня с ними ознакомил Великий Князь Николай Павлович.

Первый приказ, с которым я уже поздравил друга, гласил о присвоении Пущину звания подпоручика. В моём мире подпоручик приравнивался к лейтенанту. Однако, учитывая службу Ивана в гвардии, то за звание он будет получать ставку поручика.

Следующий приказ извещал о том, что приятель командирован на Черноморский флот в, открывающуюся под руководством вице-адмирала Грейга техническую лабораторию по конструированию движущихся мин. В целях конспирации название лаборатории было, конечно, несколько иным, но суть та же.

— Здесь должно быть ошибка, — вопрошающе посмотрел на меня Иван. — Дата командировки совпадает с датой, когда я в отпуск ушёл.

— Это всего лишь означает, что ты не оставлял службу и твои календари не прерывались, — объяснил я расклад другу. — Императора впечатлили твои торпеды, и он ждёт от тебя результатов. Ну а то, что некоторые даты задним числом указаны…. Считай это авансом за твои будущие достижения. Кстати, там, в конверте есть приказ о выплате тебе денежного довольствия за прошедшие месяцы, включая командировочные. Проездные, правда, не удалось тебе выбить, но там всё сложно.

— Так это всё благодаря тебе? — дошло до Ивана.

— Я всего лишь обронил пару слов в нужном месте, — пожал я плечами. — Но, если хочешь, можешь отказаться и вернуться в конную артиллерию, чтобы лошадям хвосты крутить.

— Обменять ласковое Чёрное море на сырую промозглую Балтику? Да ни за что на свете, — резко оборвал меня Пущин. — Слушай, надо же Грейгу сообщить, что я теперь в его подчинении. Только где его искать в таком огромном особняке? Я на рассвете покурить выходил на улицу — так насилу нашёл обратную дорогу. Решил больше не рисковать и потому дымлю в комнате.

— Вообще-то, Катя отправила меня, чтобы я пригласил тебя позавтракать с нами, — взглянул я на карманные часы, чтобы уточнить время. — Но если начнём поиски адмирала прямо сейчас, то вполне можем успеть к столу.

Алексея Самуиловича мы обнаружили в кабинете тестя.

Адмирал с генералом о чём-то шумно спорили за столом и… выпивали. Судя по количеству пустых бутылок у ножки стола, пили офицеры уже не первый час. В пользу это версии свидетельствовал и Лавинский, свернувшийся калачиком и мирно посапывающий на диванчике возле окна.

— О, князь, — воскликнул тесть, когда я вошёл в комнату. — А мы тут с адмиралом молодость вспоминаем. Проходи, присаживайся. Выпьешь?

— Нет, спасибо. Я не буду, — отказался я от выпивки. — К тому же я не один, а с Иваном Ивановичем Пущиным. У него дело к Алексею Самуиловичу.

— Ну, так зови его, Александр Сергеевич, — повернулся ко мне адмирал, услышав упоминание о себе, и тут же развернулся к Голицыну. — Сейчас я тебя, генерал, с одним орлом познакомлю. Знал бы ты, какие он занятные штучки в Севастополе делает. Недаром в нём кровь адмирала Пущина течёт. Ты в курсе, что друг твоего зятя внук адмирала Пущина Петра Ивановича? Золотой человек был.

— Это тот, что при Екатерине Великой Азовской флотилией командовал, а после смерти твоего отца стал главным командиром Кронштадского порта? Знал я его. Да я, считай, со всеми Пущиными знаком, — блеснул своими связями тесть и посмотрел на меня. — Давай, князь, не томи. Зови своего дружку. Вдруг у него что-то срочное.

Лишний раз Ивана звать не пришлось, потому что, войдя в кабинет тестя, я не закрыл за собой дверь и друг прекрасно слышал весь разговор.

— Ваше Сиятельство, разрешите обратиться к Его Превосходительству? — чуть не прокричал Пущин, подойдя к столу.

Тесть поморщился от громкого обращения, бросил хмельной взгляд на Ивана и кивнул, не забыв добавить:

— Только потише, Иван Иванович, пожалуйста. Всё-таки не на плацу. Да и гостя разбудите.

Пущин посмотрел на спящего Таврического губернатора, кивком дал понять, что понял просьбу и, снизив тон, обратился к Грейгу:

— Ваше Превосходительство. Подпоручик Пущин. Представляюсь по случаю присвоения мне звания подпоручик и прибытию в ваше распоряжение.

— Всё-таки дошли мои писульки до Его Императорского Величества, — облегчённо вздохнул адмирал и разве что не прослезился. — Я уже и не помню, сколько писем отправил, чтобы вас, подпоручик, ко мне откомандировали. Теперь-то мы развернёмся. Правильно я говорю?

— Так точно, Ваше Превосходительство. По всему черноморскому побережью торпедные аппараты расставим. Ни один осман не приблизится, — начал заливать Иван. — А если князь Ганнибал-Пушкин придумает, как торпеды на самолёты вешать, то мы врага за много миль от своего берега начнём топить.

— Видал, генерал, какие орлы у нас подрастают⁈ — довольно пророкотал Грейг. — Дай команду — они османский флот в Константинополе на дно пустят, и Босфор с Дарданеллами русскими сделают.

— Вполне здравая идея, — подал я голос. — Без свободного прохода через эти проливы Чёрное море, как и Азовское, у нас внутренним получается. Сегодня мы худо-бедно через Босфор и Дарданеллы торгуем, а если завтра османский хан не с той ноги встанет и перекроет выход в Средиземноморье? А англичане возьмут и Балтику запрут? В осаде окажемся? Скажете такое не возможно?

Адмирал замолк и начал кусать губы. Видимо пытался понять смысл моих слов. Хотя, что там понимать? Отрубить России выходы к мировому океану проще простого — это и так всем известно. Достаточно надуть в уши туркам, чтобы те перекрыли Босфор, и поставить эскадру у входа в Финский залив. Впрочем, так оно и было в моей истории во время Крымской войны.