Дух экстаза (СИ) - "Greko" - Страница 38

— Смит, у тебя дети есть?

— Нету, — жалобно протянул коп.

— И у меня нету. Если нас сейчас разнесет на атомы, никто о нас и не вспомнит.

— Пожалуйста, сэр, не нужно. Не нужно так говорить: накличете беду!

— А кто пару минут назад сотрясал воздух: «вдруг рванет, вдруг рванет»? — ответил злопамятный я.

Шаг. Шаг. Еще шаг.

Вот уже угол сарая. Часики тикают. В их «тук-тук-тук» нет ничего успокаивающего или раздражающего. Только влажные ладони, мороз по коже и взопревший под котелком лоб от этого дьявольского тик-так.

Я споткнулся. Чуть не уронил чемодан. Бдительный Смит подхватил меня под локти. Оба тяжело задышали, пародируя паровозы. Ага, тут именно концерт по заявкам от маленьких Петросянов…

Миновал сарай, и моему взору открылась упоительная картина. Большая груда бочек, строительного мусора, мешков с цементом и прочего, очень нужного для моей безопасности хлама, а также полуразвалившийся фрагмент каменной стены. Припомнил, что читал в газетах, будто Отис задумал строить в своем поместье мемориал. Что-то в память об испанской крепости, когда-то стоявшей на территории его поместья.

«Прости, генерал! Боюсь с мемориалом придется тебе погодить».

Аккуратно опустил чемодан в небольшое углубление в земле. Не в самом центре строительной свалки, а ближе к ее переднему краю, но за небольшим барьером из цементных мешков. Карабкаться по шатким кучам не решился. Обходить их — просто испугался.

«Господи! Подари мне еще несколько минут!»

— Ходу, Смит, ходу!

Развернулся и бросился обратно к дому Отиса, будто за мною погналась шайка чертей или толпа зечек, обнаруживших в женской зоне одинокого мужчину. Смит не отставал. Лишь на бегу попытался внести толковое, по его мнению, рацпредложение:

— За сараем схоронимся!

— Смит! Беги, мать твою!

Мы добежали до дома — причем не стали его обегать с внешней стороны, а дернули к красивой внутренней крытой галерее из арок и колонн, опоясывавшей внутренний двор-патио, украшенный стриженными кустами и цитрусовыми деревьями. По этой галерее, имея над головой надежную защиту, добрались до выхода из дома во внутренний садик, и там замерли. Я прислонился к колонне. Почувствовал, что ноги не держат. Так и сполз по этой колонне на терракотовую глиняную плитку. Копу места не хватило. Он замер в арке.

— Смит, не тупи. Укройся за колонной.

— Там горшки с цветами.

— К черту горшки!

— Джентльмены! Опасность миновала? — прожурчал мелодичный девичий голос. — Вы так запыхались! Не угодно ли по глоточку виски?

Я поднял глаза. В дверном проеме, у приоткрытой стеклянной арочной двери в переплете из тонких лакированных раскладок, стояла та самая девица, которую заметил в окне дома наблюдающей за моими ужимками и прыжками перед чемоданом с бомбой.

— Мисс…

— Констанс, — представилась она и уточнила. — Констанс Чандлер.

— Воды! — довольно неучтиво выдавил я, даже не изобразив попытки встать на ноги.

И тут на заднем дворе, за сараем бабахнуло. Хорошо так, от души. Со вспышкой, с разлетом камней и деревяшек, со столбом цементной пыли и с обрушением части каретного сарая, включая его крышу. С последующим пожаром всего того, что могло загореться.

— Вы нас спасли, да? — не то утверждая, не то вопрошая, воскликнула внучка Отиса (а кто же еще?), не сильно потрясенная взрывом.

— Где моя вода? — хмуро вопросил я, пытаясь в зародыше пресечь легко считываемые девичьи намерения сотворить себе кумира.

— С вас не убудет потерпеть пару минут, — нагло огрызнулась симпатяшка (она действительно была довольно миловидной блонди). — Я задала вам вопрос.

Девица была не промах — позволяла себе некую отвязность, не соответствующую временам и нравам. «Как пить дать, в дедулю характером пошла. Пить! Как же я хочу пить!»

Выждав ту самую пару минут, которую потребовала, Констанс гордо удалилась, не дождавшись от меня ответа.

«Воды, похоже, я не дождусь».

… Я угадал. Воду пришлось добывать самому. Воспользовался не по назначению ведром, которое волок смотритель, чтобы попытаться потушить пожар.

Утолив жажду, отправился восвояси.

Не тут-то было.

— Мистер Базиль, пожалуйста, дождитесь приезда моего тестя, — перехватил меня по дороге к машине Гарри. — Он будет с минуты на минуту.

Мне так и хотелось зареветь белугой и послать куда подальше всю эту адскую семейку грубиянов и грубиянок. А еще помыться и завалиться спать, определив себе под бочок Кармелиту или Марианну — еще одну зажигалку-мексиканочку, которая отвечала за мою гардеробную комнату и за кое-что еще. Черта лысого я угадал! Отис нарисовался раньше, чем я успел смыться.

— Просил же тебя не геройствовать, гаденыш! — набросился на меня старик.

То ли я слишком устал, чтобы реагировать на его нападки. То ли попривык уже к ним.

— Там вам, дедуля, сарай развалило. Извиняюсь. Если что, я оплачу.

— Совсем дурак?

Я пожал плечами. У меня на самом деле появились сомнения в собственных умственных способностях после общения с этой элитой лос-анджелесского общества. Еще больше они укрепились, когда я, не веря своим ушам, без малейшего принуждения с чьей-либо стороны, исключительно руководствуясь душевным порывом, предложил:

— Здесь вашей семье оставаться опасно. Кто знает, что на уме террористов? Я эту публику знаю. Их никто не может остановить — ни женщины, ни дети, ни старики. Могу отвезти к себе домой в Голливуд и укрыть на несколько дней.

— Ты на что, Баз, намекаешь? На мой возраст или на то, что я должен испугаться? Думаешь, меня можно выгнать из собственного дома⁈ Сдвинуть с места? Ни у кого в этом мире не выйдет поставить меня на колени!

— Кто бы говорил! — закатил я глаза, припомнив ночную сцену в парке.

— Ах ты… — Отис разорался как базарная торговка, пообещав мне все виды казней египетских. — У меня до сих пор брюхо ноет после твоего удара!

— Папа! — прервала поток ругательств женщина бальзаковского возраста, внезапно подойдя к моей машине. Я и не заметил, что при нашей беседе присутствовал свидетель. — Тебя не помешало бы прислушаться к умному совету. Девочки напуганы.

— Девочки! — хмыкнул Отис. — Всем замуж давно пора.

— Папа!

— Внуки останутся со мной! Хлюпиков, бегущим при первом пуке из родного дома, из них растить не дам! — решил немного уступить генерал, чему я искренне удивился. — Что, Баз, неужто согласишься приютить пятерку мегер?

— Не надо меня брать на слабо. Предложил — значит, приючу.

— Ну, смотри, сам напросился.

Не желая вступать в пикировку со стариканом при дочери, я наклонился к его уху и тихо прошептал:

— Иди на хрен, папаша!

Отис разулыбался, будто я одарил его комплиментом, хлопнул меня по плечу и, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», убежал проверять, что случилось с его драгоценным сараем.

«Надеюсь, твоя карета все же сгорела, старый пердун. Ведь я угадал, что она у тебя есть? Вот пусть она и сгорит», — мстительно пожелал я на прощание.

— Мистер Найнс, — вернула меня к «Серебряному Призраку» генеральская дочка. — Разрешите представиться: Мэриан Чандлер. Ваше имя мне известно. Благодарю за любезное приглашение. Как вы сами понимаете, мы сможем отправиться в ваше поместье только в сопровождении моего мужа. Чтобы соблюсти приличия. Возможно ли размещение шестерых гостей в вашем доме? Не обременим ли мы вас своим присутствием?

Я растерялся. «Найнс бросает вызов общественной морали», — ведь так про меня написали щелкоперы старикашки? И ведь не соврали ради красного словца!

«Приличия! Мама дорогая, у меня же там мексиканки в коротких юбках по дому туда-сюда шлендруют! Нужно срочно отправить вперед нас кого-нибудь из парней, чтобы навел порядок».

— Миссис Мэриан… — я замялся. — Миссис Чандлер…

— Можно, миссис Мэриан.

— Спасибо. Тогда я Баз. Эээ… Дом не меньше вашего… гм… — я снова смешался.

— Все поняла. Дорогой мистер Базиль. Я выросла в семье старого вояки. Неужели, вы думаете, меня можно смутить отсутствием манер и даже грубым словом? Или компанией одичавших без женского общества трех холостяков?