Дух экстаза (СИ) - "Greko" - Страница 16

[3] «Роллс-Ройс» продавал только шасси стоимостью 985 фунтов стерлингов.

[4] Правильный ответ: 526485+197485=723970

Глава 6

Бесплатно, за 126 бакинских

В Калифорнии нефти — море разливанное. Сам, Лос-Анджелес можно сказать, стоит на нефтяном озере. При желании, можно во дворе какого-нибудь дома вышку поставить — и будет тебе счастье. Или прямо на пляже, или на небольшом удалении от берега, в заливе.

Откуда я это знаю? Так видел как-то раз по зомбоящику старую черно-белую фотографию: стройные ряды нефтяных вышек, встроившихся вдоль песчаной полосы, омываемой ласковыми водами Тихого океана, и уходящие за горизонт, а под ними лежат люди и загорают. Или играют в волейбол. Или выходят из церкви приморского поселка. Не важно, в какое время так индустриализировался пейзаж любимого места отдыха богачей Северной Америки. Даже не важно, в каком месте была сделана фотография, запавшая в мою память. Главное, здесь, в окрестностях Лос-Анджелеса, вполне реально найти нефть, не особо напрягаясь. Не надо по болотам Сибири ползать, или вступать в конфликт с муслимами, или морозить зад в вечной мерзлоте. Сиди себе на пляже под зонтиком, кушай апельсины, медитируй на шум волн и жди, когда в твой карман хлынет поток гринбеков, если буровая установка покрутится-повертится в поисках нефтеносного слоя, да и выдаст тебе фонтан. Лафа!

(одно из фото, которое припомнил Вася. Залив Лос-Анджелес, Лонг-бич. Подобная картина была на всем побережье)

Не сказать, что я в переносном смысле Америку открыл. Еще в 1892 году Эдвард Доэни с помощью кирки и лопаты докопался до нефти в самом центре Лос-Анджелес-Сити. Офигеть! Нищеброд в мгновение превратился в богача. А еще раньше в Калифорнии активно добывали асфальт и битум, которыми покрывали улицы столицы штата. Бросит кто-то тлеющую сигару, и целая улица полыхает. Наслушался подобных историй в Детройте в офисах компаний, производящих бурильные установки и сопутствующее нефтехимическое оборудование.

С ними, кстати, все вышло куда плодотворнее, чем с Фордом. Все мои капризы, хотелки и предзаказы встретили полное понимание у ловкачей-менагеров в чесучовых пиджаках. Нужны емкости для хранения нефти через полгода-год? Не проблема. Нужны бурильщики со своим оборудованием? Вот вам контакты суровых парней с золотыми мозолистыми руками из Луизианы, готовых прибыть по вашему свистку. А не желаете ли маленький нефтеперегонный заводик? Или квоты на железнодорожные перевозки? Или бензозаправки с самым совершенным счетчиком отпускаемых галлонов (по правде, жуткий примитив)? Только отстегивай — все будет олрайт, мистер Найнс!

Одного не могли мне сказать эти приятные во всех отношениях молодые люди с дежурными улыбками на устах — где бурить? А я их и не спрашивал. Все давно для себя решил. И имел на руках готовый план. Его первым пунктом стояло посещение тюрьмы.

САШ — страна идиотских законов. Не так давно какой-то шибко умный конгрессмен протолкнул закон, согласно которому любого въезжающего в страну тормозили сотрудники иммиграционной службы, если он заявлял, что имеет на руках приглашение на работу. Ну не чушь? Человек с профессией на руках заранее подстелил себе соломки, чтобы легче было начать на новом месте, а вместо того, чтобы приносить новой родине пользу, оказывался в центре приема эмигрантов, вроде острова Эллис в Нью-Йорке. Или в тюрьме — в Лос-Анжелесе не было специального центра для отстоя эмигрантов, и несчастных переселенцев запихивали в каталажку вместе с уголовниками. Незаконно? А кто сказал, что в Америке всех ждет теплый прием?

Люди сидели в тюрьме и ждали, пока их кто-нибудь выкупит. Традиционно этим занимались железнодорожные компании, постоянно нуждавшиеся в дешевой рабочей силе. Но сейчас у них не лучшие времена. Даже моих куцых знаний, почерпнутых на Бирже, хватало, чтобы сделать единственный напрашивающийся вывод: и «Юнион Пасифик», и ее конкурентов ждали нелегкие времена. Денег не было. Значит, и рабочие не так уж нужны. В общем, сидеть и сидеть эмигрантам, если бы не я, весь из себя такой благодетель.

Стратегия превращения миллионера на троих — из меня и братьев Блюм — в мультимиллионеров была разработана с помощью заранее нанятого в Лос-Анджелесе лойера-правоведа, совмещавшего функции юриста-консультанта, адвоката и нотариуса. Мистера Сайруса Дарлингтона, человека в «белых туфлях».[1] Заранее вступил с ним в переписку, и к моменту нашего появления в Калифорнии многое уже было согласовано.

Сайрус, почувствовав запах больших денег, которые вознамерился с нас поиметь, возбудился не на шутку. Этот проныра предложил мне войти в нефтяной бизнес, где участвуют серьёзные дяди и люди, не расстающиеся с чековой книжкой и револьвером, элегантно и незаметно. Зарегистрировав на наше имя компанию «Найнс энд Блюм бразерс индастри», он посоветовал присмотреться к одному, ничем особо не выделяющемуся поселку на побережье.

В 36 милях к югу от Лос-Анджелеса, в Апельсиновом округе, за болотистой низменностью, на морском берегу с кочующими песчаными отмелями, разместился Хантингтон-бич, названный в честь железнодорожного магната. Этот самый магнат, Генри Хантингтон, был царем и богом обширных земель. Приторговывал участками, построил морской пирс, связал пригородным сообщением через свою «Пасифик Электрик» город ангелов с посёлком свекловодов, мечтал о развитии туризма и, разумеется, владел всеми правами на недра. Жители занимались сельским хозяйством — на выращенной здесь сахарной свекле работал перерабатывающий завод Holly Sugar. Обычный сельский муниципалитет, вот-вот готовой превратиться в город благодаря предприимчивости своего главы Эда Мэннинга, грезившего о мэрстве. Тихая дремлющая община. Именно то, что мне нужно.

Все вводные условия сложились для меня в Хантигтон-бич самым благоприятным образом. Во-первых, он находился не так далеко от Лос-Анджелеса и не так близко, чтобы суету, которую я планировал устроить, быстро заметили. Во-вторых, в наличии имелся амбициозный местный политик, с которым легко договориться. В-третьих, железная дорога, соединявшая Хантингтон-Бич с Лос-Анджелесом, могла пропускать тяжелые вагоны и цистерны, плюс сахарный завод, который можно при желании переоборудовать в нефтеперегонный. В-четвертых, имелось много шансов на то, что я угадал с локацией верно. Местный длиннющий пляж смотрелся прямо как на том самом фото из будущего. Если я ошибся, не беда. Попробую тогда на Лонг Бич, хоть он и ближе к Лос-Анджелесу. Ну и в-пятых, и, очевидно, в-главных, в этом поселке одна компания, занимавшаяся изданием энциклопедий, бесплатно раздавала земельные участки, при условии оплаты 126 долларов за полный пакет документов. Откуда у нее появилась земля, зачем она ее выкупила у железнодорожного магната, Сайрус объяснить мне не смог. Не суть важно. Куда существеннее то, что в Хантингтон-бич можно легко зацепиться и попробовать пробурить первые скважины.

126 баксов — сумма для переселенцев, в отличие от меня, неподъемная, так что свободных участков хватало. Вопрос был в том, где взять этих переселенцев? Ответ очевидный — в тюрьме.

Туда я и направился вместе с моим адвокатом, оставив ребят в пансионе Кэролайн Северанс обхаживать нашу хозяйку. Мы остановились в ее доме по совету Сайруса.

— Очень влиятельная старушка, — объяснил нам адвокат. — Если вы с ней столкуетесь, может крепко нам подсобить. К ее голосу в Лос-Анджелесе прислушиваются, несмотря на то, что ей почти девяносто.

— Чем же она так знаменита?

— О, весьма энергичная дама. Крайне бойкая!

Оказалось, что миссис Кэролайн была старейшей в городе аболиционисткой и суфражисткой. Нет, она не била витрины, не носила штаны и не поражала общество иными эксцентричными выходками, как развлекались дамы из благородных семейств, боровшиеся за права женщин. В прошлом веке она создавала клубы, открывала детские сады и даже церковь, заслужившую славу маяка справедливости. Даже сейчас, когда силы были уже не те, в ее обширном поместье «Эль Нидо», в Мид-Уилшер, существовал клуб «Мать клубов», дававший приют прогрессивным литераторам и прочим, кто ратовал за социальное равенство.