Лисье золото - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 7

– И про Акулинку. – Кажется, Акулина впервые в жизни поддержала мачеху, а Алекс подумал, что шахта, наверняка, названа в её честь. Вот такие всплывают неожиданные подробности. Старик никогда не казался ему сентиментальным до такой степени, чтобы раздавать шахтам имена домочадцев.

– Правильно ли я вас понимаю, господин Оленев, – начал Тихон, утирая платочком вспотевшее лицо, – что все рудники, все шахты, все предприятия по добыче и переработке наш дед передал в эти загадочные фонды?

Оленев ничего не ответил, но взгляд его был достаточно красноречив.

– Всполошились детишечки… – прошептала Клавдия себе под нос. – Вспомнили про грязь, из которой все мы вышли. – Дядя Андрей, – она посмотрела на сидящего рядом деда, – надеюсь, хоть ты понимаешь, что сейчас происходит?

– Частично, Клава, – сдержанно ответил тот. Взгляд его был устремлен на Таис, которая растеряла все своё буддистское спокойствие и сейчас лихорадочно обмахивалась расписным китайским веером.

– А слиток? – спросила она свистящим шепотом. – С ним что? Он кому вообще?

– Какой слиток, ма? – Демьян посмотрел на неё с удивлением. Впрочем, как и все остальные.

– Вот такой слиток! – Таис ткнула пальцем в сторону портрета Луки Славинского. – В виде черепа!

– А у нас и такое есть? – изумился Гера.

– Теперь, по ходу, нет, – дернула подбородком Акулина. – Тетя Клава, что ещё за череп такой, ты в курсе?

– Это всего лишь легенда. – Клавдия пожала плечами.

– Что ещё за легенда? – вперил в неё взгляд Тихон. – Нет, это просто невыносимо! За кого нас вообще держат?!

– Вас держат за тех, кем вы, по сути, и являетесь, – сказала Клавдия с ласковой улыбкой. – За детей.

– И мне хотелось бы знать, что это за слиток такой! – Элена тоже подошла к картине, принялась внимательно её разглядывать. – Сколько он вообще может весить? Килограмма три?

– Три кило золота выглядит, как теннисный мяч! – сообщил Гера, не отрывая взгляда от экрана своего телефона. Наверное, гуглил инфу по ходу дела. – Двадцать кило золота – это шар диаметром тринадцать сантиметров. – Он вытянул шею, чтобы получше разглядеть картину. – А эта черепушка будет весить где-то около двадцати пяти – тридцати кило. Конечно, если она не полая внутри. Уж больно легко дед её держит. Или это творческое отступление, тётя Тася? Где ты вообще видела этот слиток?

– Нигде, – призналась Таис с явной неохотой. – Но мне рассказывал про него мой покойный муж. И он же нарисовал набросок черепа.

– Кстати, какому зверю так не повезло? – спросила Мириам, закуривая очередную сигарету.

– Хватит уже курить! – взвизгнула Таис и тут же добавила смиренным тоном: – Не нужно привносить в пространство негативные вибрации, Мира.

– Как скажешь, Тася, – кивнула Мириам и сделала глубокую затяжку.

– Так чей черепок-то? Какого зверя? – спросил Дёма. Он не выдержал и тоже подошел к картине.

– Похоже, у нашей Таис сегодня случилась настоящая минута славы, – проворчала Клавдия. – Никогда раньше её мазне не уделялось столько внимания.

– Клава, не будь такой злой, – сказал дед с мягким укором.

– Это череп лисы, сынок, – сказала Таис, вытаскивая своё грузное тело из кресла и вслед за Демьяном подходя к картине. – Во всяком случае, так утверждал твой отец.

– А сама ты его видела, ма? – спросил Демьян, не сводя взгляда с картины.

– Нет, но я точно знаю, что он существует.

– Если этот слиток весит ну, допустим, двадцать килограммов, сколько он может стоить? – задумалась Акулина.

– Миллиона полтора баксов, – тут же отозвался Гера. – Или даже больше.

В свете общей стоимости всех известных активов Луки Славинского эта сумма казалась не такой уж и запредельной, но золотой лисий череп внезапно возбудил всех членов клана. Алекс поверх макушки Клавдии вопросительно посмотрел на деда. Тот неопределенно пожал плечами в ответ.

– Какая забавная вещица! – Элена поскребла ноготком нарисованный череп.

– Аккуратнее! – Схватила её за руку Таис. – Это произведение искусства!

– Ой, да ладно тебе, Тася! Хватит называть свою мазню искусством! – Элена вырвала руку, отступила и от картины, и от разъяренной, напрочь утратившей всю просветленность Таис. – Я в детском саду лучше рисовала!

Нотариус страдальчески закатил глаза к потолку. Дед смиренно вздохнул, а Клавдия саркастически фыркнула. Да, оглашение завещания превращалось в фарс. Вот тебе и элита, вот тебе и белая кость.

– Угомонитесь вы уже! – рявкнула Акулина, которой никогда недоставало ни терпения, ни человеколюбия. – Устроили тут цирк!

Готовые к противостоянию дамы замерли, устремили на Акулину полные недоумения и ненависти взгляды.

– Так что там со слитком? – спросила Акулина громко и четко, чтобы Оленев все ясно расслышал. – Слиток имеется?

– Имеется. – Нотариус кивнул, как показалось Алексу, с облегчением.

– И кому он завещан?

– К сожалению, не могу вам сообщить.

– Как это?! – изумилась Акулина.

– Я не уполномочен делиться этой информацией.

– Слиток передан под управление одного из фондов? – предположил Тихон.

– И бенефициаром этого фонда у нас назначен?.. – Акулина одновременно многозначительно и угрожающе приподняла бровь.

– Не могу вам сообщить, – повторил нотариус.

Теперь в его голосе Алексу почудилось злорадство. А ещё Алекса не оставлял в покое вопрос, зачем его позвали на оглашение завещания. Ответ он получил почти мгновенно.

– Александр Владимирович Уваров? – Нотариус перевел взгляд с Акулины на Алекса.

– Я, – отозвался он с мрачной обреченностью, уже чуя какой-то подвох.

– Господин Славинский завещал вам сто тысяч долларов.

– Ни хрена себе! – присвистнул Демьян. – А ему за какие заслуги?

– А тебе за какие? – поинтересовалась Акулина, бросая на Алекса одновременно хищный и заинтересованный взгляд.

– Я внук! Кровный родственник, если ты до сих пор не в курсе!

– Может он тоже внук? – меланхолично поинтересовался Гера. Он снова пялился в экран своего смартфона, но нить беседы, кажется, не терял.

– Я не внук, – отрезал Алекс и снова многозначительно посмотрел на деда.

Тот едва заметно приподнял брови. Это должно было означать изумление и непричастность, но Алекс достаточно хорошо знал деда, чтобы понимать, что он в курсе происходящего. В курсе, вот только захочет ли поделиться инфой?

– В вопросах наследования по завещанию родственные связи не играют ведущую роль, – назидательным тоном сказал нотариус. – Александр Владимирович, я уполномочен передать вам письмо.

– Мне?! – Теперь уже брови самого Алекса поползли вверх.

В отличие от деда, который прошёл с Лукой Славинским огонь и воду, он никогда не был близок со стариком. Да, в детстве он часто проводил время в Логове с Акулиной, Тихоном, Демой и Герой, но лишь потому, что так хотел дед. Можно сказать, патриархи с младых ногтей приучали младших к сосуществованию под одной крышей и в одном поле. Получилось не слишком хорошо.

– Совершенно точно вам!

Оленев вытащил из своей папки конверт, положил его на край стола. Пришлось под пристальными взглядами присутствующих вставать, топать за конвертом. Алекс почувствовал себя вызванным к доске школьником, который не выучил домашку. С конвертом, который огнём жег пальцы, он вернулся к дивану, плюхнулся на своё место.

– Не хочешь узнать, что там? – поинтересовалась Акулина.

– Ага, – поддакнул Демьян, – за какие такие заслуги дед отсыпал тебе сто штук зелени?

– Не хочу, – отчеканил Алекс и сжал конверт с такой силой, что побелели пальцы.

Он не ждал от старика ничего хорошего. Не ждал ничего хорошего и не хотел иметь ничего общего. А письмо было даже не мостиком, который их объединял. Письмо было кандалами, которые могли приковать Алекса к этой сумасшедшей семейке. Мелькнула мысль отказаться и от наследства, и от обязательств, которые сулит ему содержимое конверта. Послать, наконец, всех к чертовой матери. Но послать всех к чертовой матери означало послать и деда. Потому что дед давным-давно стал не только бизнес партнёром, но и членом семьи Славинских.