Охотник на демонов (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович - Страница 49

Это был мой шанс.

Я направил всю свою ярость, всю силу, что бурлила во мне, в клинок. Чувствовал, как сила течет по руке, и мой меч вспыхнул, отзываясь на зов.

Оттолкнувшись от асфальта, я использовал широкую спину вцепившегося Грома как трамплин, взмыл в воздух и обрушил всю свою мощь вниз.

Клинок, окруженный моей магией, вошел в трещину на броне демона по самую рукоять. Раздался не хруст, а оглушительный треск, словно лопнуло что-то внутри самой твари. Из раны хлынула не кровь, а сноп слепящего света и черного дыма. Огромная туша выгнулась, забилась в конвульсиях и замерла. А потом медленно, как срубленное дерево, рухнула на асфальт.

Наступила тишина. Мелкие демоны, потеряв своего вожака, в замешательстве попятились. Наша команда стояла посреди небольшой пустой зоны, тяжело дыша, окруженная трупами. Мы победили.

Но тут земля снова содрогнулась. В наступившей звенящей тишине мы все как по команде подняли головы. Вдалеке, над Апраксиным двором, белый столб света, ударивший с небес, столкнулся с восставшей из земли колонной черного пламени.

Вслед за столкновением света и тьмы по площади прокатилась волна чистой силы, от которой даже я, стоявший в сотнях метров, пошатнулся. Рев демонов сменился растерянным визгом. Твари, еще секунду назад бывшие воплощением ярости, дрогнули, их атаки потеряли стройность.

И тогда мы на них навалились.

Это была уже не битва, а зачистка. Уставшие, израненные, работающие на последнем издыхании Охотники и сотрудники заградотрядов добили дрогнувшего врага. Я двигался как во сне, меч казался свинцовым. Каждый шаг давался с трудом.

Последний демон рухнул под слаженным ударом двух охотников у самого выхода с площади.

И наступила тишина.

Она была абсолютной, звенящей, почти физически давящей после часов непрерывного грохота. В этой тишине был слышен лишь треск догорающих машин, стоны раненых и наше собственное рваное, хриплое дыхание. А потом кто-то один надрывно и хрипло закричал:

— УРА! — И этот крик подхватил второй, третий, и вот уже над полем недавней бойни прокатился нестройный, но полный облегчения рев победителей.

Сила, которую дало зелье, испарилась, и меня накрыло с головой. Ноги подогнулись, и я рухнул на одно колено, опершись на меч, как на трость. Плечо, о котором я почти забыл в пылу боя, взорвалось новой волной тупой, ноющей боли. Я поднял голову. Вся наша команда была в таком же состоянии. Гром тяжело сидел прямо на асфальте. Лиса, обычно воплощение грации, стояла, согнувшись и опершись на копье обеими руками, пытаясь отдышаться. Ворон медленно, как старик, спускался с крыши фургона.

Кайл подошел ко мне, его лицо было серым от усталости.

— Жить будете, — выдохнул он.

В этот момент толпа охотников расступилась, образуя живой коридор.

Из полумрака, куда не доставали лучи рассвета, вышли они. Мастера и Магистры. Их было около десяти человек. Они шагали по залитому кровью и ихором асфальту, но их черная форма и начищенные серебром погоны были безупречны. Ни капли грязи, ни единой царапины. Их лица были непроницаемы, словно маски, вырезанные изо льда. Они не сражались. Они были силой, которую спустили на врага, и теперь эта сила возвращалась на место.

Один из них, Магистр с тремя серебряными полосами на рукаве, остановился в центре площади. Он обвел поле боя тяжелым, оценивающим взглядом. Его голос разнесся над площадью без всякого усилия, но услышал его каждый.

— Зачистка завершена. Всем подразделениям вернуться в отделы.

И все. Никакой похвалы. Никаких слов благодарности. Лишь сухая констатация факта.

Магистры развернулись и так же беззвучно исчезли, как и появились.

Округу же огласил вой синен, это неслись машины скорой помощи, дабы забрать раненых и констатировать смерти тех, кому не повезло погибнуть, защищая город от демонов.

Мы, не сговариваясь, поплелись к нашему фургону. Гром опирался на Лису, я — на Кайла. Мы завалились внутрь и просто замерли. Ворон сел за руль.

Дорога в отдел прошла в полной тишине. За окнами начинался новый день. Город просыпался, первые лучи солнца окрашивали крыши в розовый цвет, спешили на работу обычные люди. Они никогда не узнают, какая война бушевала всего в паре кварталов от их теплых квартир. В этой тишине, в этом утреннем свете мы, заляпанные кровью и грязью, казались призраками из другого, жестокого мира. Мы выжили. И сейчас это было единственное, что имело значение.

В отделе стояла гулкая, выпитая до дна тишина. Мы молча поднялись в свой кабинет, и тишина следовала за нами, впитываясь в стены. Первое, что я сделал, — сорвал с себя бронежилет. Он с глухим, тяжелым стуком упал на пол, и этот звук показался оглушительным. Один за другим остальные последовали моему примеру. Скрежет расстегиваемых пряжек, шорох снимаемой формы, тяжелые вздохи — вот и вся музыка нашего возвращения.

Я подошел к раковине в углу кабинета и открыл кран. Ледяная вода обожгла кожу. Я долго плескал ее в лицо, пытаясь смыть с себя копоть, чужую кровь и липкий запах битвы. В отражении на мокром металле крана я увидел не себя, а какого-то незнакомца с чужими, лихорадочно горящими глазами и глубокой царапиной на лбу.

— Давайте по домам, — хрипло сказал Кайл, вытирая лицо жестким бумажным полотенцем. — Отсыпайтесь. К девяти вечера жду всех здесь. Нужно будет составить отчет. — А ты, Саня врачу обязательно покажись, Ворон, дай ему пару лечилок.

Ворот, тут же достав из сейфа три флакончика, протянул мне. И один из них я осушил сразу.

К врачу я, конечно, пойду, но хотелось сначала помыться и поспать. Гром и Ворон молча кивнули и, не глядя друг на друга, побрели к выходу. Я тоже направился за ними, на ходу подбирая с пола меч.

— Саня, подожди…

Глава 27

Глава 27

— Саня, подожди…

Тихий голос Лисы заставил меня остановиться у самого порога. Я обернулся. Она стояла посреди комнаты, маленькая и потерянная в своей измазанной форме. Ее обычно яркие глаза потускнели, а растрепанные волосы слиплись от пота и крови. В ней не было ни капли той смертоносной грации, что я видел на площади. Только безграничная усталость.

— Не против, если я у тебя отосплюсь? — спросила она так тихо, что я едва расслышал. — Просто… не доеду до дома.

Я на мгновение опешил от такой прямоты.

— Конечно, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. — Поехали.

Рев «Цербера» на пустой утренней улице прозвучал по-другому. Не как боевой клич, а как усталый вздох. Лиса запрыгнула в свою «Аврору» и рванула за мной.

Я оставил мотоцикл у входа, и мы поднялись ко мне. Внутри царил привычный беспорядок, но Лисе, кажется, было все равно. Она обвела комнату пустым взглядом и указала на ванную.

— Можно я первая?

— Будь как дома, — кивнул я, доставая из шкафа чистую футболку и свободные спортивные штаны.

Она вышла из душа минут через пятнадцать, закутанная в мою одежду, которая была ей явно велика. Без косметики, без крови и грязи, с влажными, распущенными волосами она выглядела совсем юной.

— Я быстро, — буркнул я и скрылся в ванной.

Когда я вышел, она уже спала, свернувшись калачиком на моем диване. Я взял простыню и одеяло, постелил себе на полу и вырубился, едва голова коснулась подушки.

Меня вырвал из глубокого, вязкого сна резкая боль в плече. Я попытался повернуться на полу, и рана, про которую я почти забыл благодаря зелью, отозвалась тупым, пульсирующим огнем. Зелье Ворона перестало действовать.

Я сел, морщась. В комнате царил густой полумрак — за окном уже садилось солнце.

— Нормально так дрыхнем, — хрипло сказал я. На диване завозились.

— Который час? — донесся сонный голос Лисы.

— Почти семь вечера. До встречи в отделе оставалось два часа.

Я поднялся, разминая затекшие мышцы. Когда потянулся, плечо снова прострелило болью, и я невольно зашипел.

Лиса тут же села. Сонливость с нее слетела мгновенно.