Не надо боли - Коваль Лина - Страница 13

Спрятав лицо на широкой груди, даже не пытаюсь разглядеть кто нас окружает и с кем именно он разговаривает. Капли дождя раздражают кожу. Чувствую, как платье начинает липнуть к спине. Белая рубашка Рената тоже мокрая насквозь. Я цепляюсь за ее ткань, тереблю жесткий воротник, поигрываю верхней пуговицей.

Просто, чтобы отвлечься и почувствовать, что все закончилось.

Все закончилось.

Прикрываю глаза и едва сдерживаю слезы, оставляя их навсегда внутри.

Я не жертва. Я – не жертва.

Если же я хочу ей стать, то только как сегодня – по собственному желанию. Никто не сможет сделать меня слабой.

– Аккуратно, – тихо предупреждает Ренат.

Прижимаю голову к груди. Оказавшись на ледяном, кожаном кресле, ежусь от холода. Хочу обратно, прижаться к горячему телу, чувствовать защиту, быть его частью.

Дурость!

Молча наблюдаю за тем, как Аскеров отправляется в сторону навеса, под которым находится много людей. Почти все они одеты в форму.

– Возьми, – возвращается с пиджаком.

– Спасибо.

Сузив глаза, Ренат осматривает мои лицо и шею. Я только сейчас замечаю, что его рубашка испачкана моей кровью.

– Я тебя пристегну, – сообщает, вытягивая ремень безопасности.

Когда нависает надо мной, я двумя руками обнимаю крепкую шею и слышу, как щелкает замок. В нос проникает невероятно мужественный аромат туалетной воды.

Или так пахнет его кожа?..

Я не знаю.

– Ну чего ты, напарница? – грубовато спрашивает Аскеров, размещая ладонь у меня на затылке. Гладит с нажимом. Не так, как вчера ночью. Эмоциональнее. – Все-таки реветь собралась?

Мотаю головой и отстраняюсь. Наши глаза сталкиваются. Я тону в его омутах, обрамленных тоненькими, симпатичными морщинками на веках, потому что Ренат улыбается.

– Отвезу тебя в больницу, – вдруг становится серьезным.

– Я хочу домой. У меня ничего не болит. Это просто царапина, – касаюсь шеи и рассматриваю окровавленные подушечки пальцев. – Надо помазать. Заживет.

Аскеров неопределенно кивает и плавно закрывает дверь.

Нас быстро выпускают из оцепления, пробок на дорогах почти нет, поэтому в моем дворе оказываемся слишком быстро. Из машины выхожу сама, плотнее запахиваю огромный пиджак и направляюсь к подъезду.

Ключ от дома, слава богу, оказывается в кармане платья. То, что Ренат направляется за мной замечаю не сразу.

Оказавшись в квартире, дрожу от радости и вздрагиваю, когда он привлекает меня к себе.

Глава 14. Эмилия

Пиджак валится на пол.

Мое продрогшее от дождя тело льнет к Ренату. Руки обнимают упругий торс. Замираю, стараясь поймать все-все-все ощущения. От откровенной слабости, касающейся моих коленей, до легкого возбуждения, распирающего тесную грудь.

– Думал, ты в состоянии шока, поэтому не плачешь. Как правило объятия расслабляют, позволяют выплакаться.

– Я не привыкла к объятиям, поэтому и плакать не люблю.

– Уже понял.

Понял, но не отпускает…

Зажмуриваюсь.

Конечно, я чувствую, что Аскеров не проявляет ко мне абсолютно никакого лишнего, мужского внимания: одна его рука укрывает мои плечи, вторая – мерно поглаживает по спине. Отеческие объятия, не более того, но я привыкаю, хочу продлить этот момент, малодушничаю.

Глупость с моей стороны?

Наверняка, да, но пусть я буду глупой.

– Зачем ты встала? Он бы тебя не выбрал…

Я только пожимаю плечами. Слова застывают внутри вместе с всхлипом, который я стоически глотаю. Объятия действительно расслабляют.

– Зачем, Эмилия? – Ренат давит на плечи и поднимает мое лицо, зацепляя пальцами подбородок.

Смотрит сверху так, что степень возбуждения только нарастает, а кровь в венах будто быстрее бежать начинает. Горячая-горячая кровь.

– Там была моя подруга. Ее зовут Искра.

– Крашенная?

Киваю.

– Она боялась, а я… нет.

Облизываю пересохшие, обветренные губы. В центре нижней неприятно щиплет. Вспоминаю, как кусала ее там, на полу в отделении банка. Нервничала. Не по себе становится.

– А ты, стало быть, ничего не боишься? – хмуро спрашивает Ренат, без капли иронии.

– Ничего!

– Нет людей, которые ничего не боятся…

– Даже ты?..

Опустив глаза, жду, что он снова поставит меня на место. Нагрубит, пригрозит, заставит говорить на «вы». Аскеров на удивление продолжает, пропуская мою вольность:

– Даже я.

– И чего же. Чего ты боишься?..

– Темноты.

Я улыбаюсь, а серьезное лицо остается неподвижным, только серые глаза чуть темнеют и опасно искрятся. Так, будто пепел вот-вот догорит.

Подумать, что подполковник Ренат Аскеров чего-то боится просто невозможно. Он для меня на голову выше всех мужчин, которых я знаю. Пожалуй, только… кроме отца.

Кто же из них круче?.. В этой странной, необычной иерархии я еще не разобралась.

– Пойдем, – отодвигается, убирая мои руки со своей спины. – Где у тебя аптечка?

– На кухне, но мне надо принять душ. Чувствую себя грязной.

– Хорошо, – смотрит на часы и хмурится. – Успеешь за пять минут?..

– Да, конечно.

Пулей несусь в ванную комнату.

Скидываю платье, нижнее белье, натягиваю шапочку, чтобы не замочить волосы, и настраиваю поток теплой воды. Греюсь под ним недолго. У Аскерова много задач: его ждут подчиненные, начальство. Ему надо спасать мир от всяких ублюдков.

Раненую шею стараюсь не трогать, осторожно протираю спонжем вокруг пореза, когда заканчиваю мыться. Из выделенных мне пяти минут удается справиться за три, просто чтобы оставшиеся две провести с Ренатом наедине.

И снова безнадежная глупость – игнорирую махровый халат и появляюсь на кухне, замотанная в крохотное полотенце. Плечи, верхняя половина вздымающейся от частого дыхания груди, ноги – все максимально открыто.

Ренат же слишком одет. Строгие брюки, белая, испачканная рубашка, сосредоточенный на моем полотенце взгляд.

– У меня ни вещей, ни телефона, ни денег. Все в рюкзаке, там осталось.

– Садись, – чуть охрипшим голосом указывает на столешницу.

Упираюсь ладонями и подтягиваюсь, чтобы забраться.

– Подними голову, – Ренат щедро поливает хлоргексидином сложенный в квадрат бинт и подходит ближе.

Бедро упирается в мое колено.

Задрав подбородок, придерживаю полотенце. Пальцы дрожат, это наверняка заметно.

– Ты убил его?.. – спрашиваю, чтобы хоть как-то переключиться.

– Ранил в плечо, – отвечает, обдавая горячим воздухом мою шею.

– Ты… когда-нибудь убивал?

Аскеров молчит. Отклоняется и готовит новый бинт, смачивает его.

– Я думаю, что ты убивал. И мой отец тоже.

– Не думай об этом.

– Я не думаю, что это плохо. Они очень опасны. Те, кого вы убиваете.

– Это называется «ликвидация».

– Вот как?..

Опускаю голову и с интересом наблюдаю, как он выкидывает испачканные бинты в мусорное ведро и собирает аптечку.

– Ты… придешь ко мне на день рождения?.. – снова нарушаю тишину.

Ренат коротко смотрит на мою грудь и отрицательно качает головой.

– Я хочу, чтобы ты пришел. Можешь… без подарка.

Он усмехается и снова подходит ближе. Разместив тяжелые ладони на моих плечах, молча изучает порез, который совершенно меня не беспокоит.

Беспокоит другое.

Подаюсь вперед и, обхватив мужественное лицо, прислоняюсь ртом к жестким, сухим губам. Ласкаю их, медленно раскачивая головой, и делаю отчетливый, громкий вдох.

Я жду инициативы от Рената, но ее нет. Никакого желания меня поцеловать, даже слабого.

Аскеров как изваяние. Холодная, древнегреческая статуя.

А я точно не в себе. От будоражащего сердце удовольствия прикрываю глаза.

Мой единственный опыт – поцелуй со знакомым парнем в какой-то тупой студенческой игре, в учебном кампусе. Тогда было больше неприятно: от чужих прикосновений, запаха и слюней.

А сейчас?..

– Вижу, тебе гораздо лучше, – отступает, убирая руки в карманы брюк.

Ренат озирается и направляется к двери, а я вдруг решаюсь.