НеТемный 8 (СИ) - Изотов Александр - Страница 11

К счастью, Храм осыпался большей своей частью совсем с другую сторону, иначе бы я оказался погребён под тоннами отсева. Я наклонился, взял в руки мелкий камушек и легко перетёр его в пыль.

Сила Хморока покинула Храм. И не просто покинула… Из стен будто высосали жизнь и твёрдость.

Вокруг башни всё было усеяно телами, тут и там торчали клинки и копья, но различить павших было нельзя. Все усыпаны мелким слоем грязи, а где-то тела вообще скрылись под обвалом.

Обернувшись, я вздрогнул, когда увидел перед собой огромную раскрытую пасть, собравшуюся меня сожрать. Потом до меня дошло, что это оторванная и потухшая голова дьявола — безжизненные пустые глазницы, из которых ещё вился сизый дымок, смотрели на Храм, а открытый рот застыл в последнем ужасающем крике… А где нижняя челюсть?

Не удивлюсь, если окажется, что древесный великан порвал пасть Дитю Недр, отрывая голову. А где, кстати, тот великан?

Гряда тонких острых скал вокруг Храма была прорвана. Насыпь, оставшаяся от башни, была странной формы, и мне сначала показалось, что под завалом может быть тот древень. Но нет, прокопанный от прорези в скалах овраг и торчащая из насыпи когтистая едва дымящаяся рука намекнули мне, что там безголовое тело дьявола.

С кряхтением вытянув ноги из завала, я пошёл по полю боя. Хрустя крошащимся под сапогами известняком, я перешагивал тела и оглядывался. Но ведь Хранители же начали побеждать Храмовников Яриуса, когда я пробивался к башне…

Среди тел были и люди в мантиях, я узнал форму тёмных магов, помогавших Шану Куо. Видимо, на помощь подоспели, но все тут и полегли.

Когда я, наконец, обошёл оторванную голову дьявола, то посмотрел в ту сторону, где я вышел из пещеры. Пещеры не было — на том месте лежали обугленные останки древесного великана, и он застыл в такой позе, будто бросился прикрыть своим телом вход в пещеру.

— Лука, — вдруг прошептал я, окончательно всё вспоминая, — Креона!

Спотыкаясь о тела, я поторопился вперёд. Привычным движением вызвал в руке Губитель… да продрись ты небесная! Я и забыл, что его нет!

Перехватил по пути чьё-то копьё-алебарду, выдернув его из какого-то тёмного. Наконец, я добрался до груды обугленных сплетённых деревьев и, замахнувшись, стал остервенело разгребать завалы, пробиваясь к пещере. Пока я махал и рубил, из меня вырывалось море ругани… И на сраную Бездну, и на тупого Хморока, и упрямого Отца-Небо. Ни хрена не понятно! Что я здесь делаю⁈ Что произошло⁈

— Боги, чтоб вас! Ничего сами не могут! — рычал я, отламывая огромный кусок бревна.

Весь уголь и трухля быстро оказались вырублены, и лезвие алебарды теперь врезалось в сочную мякоть древесины. В нос ударил запах лесопилки. Деревья были так тесно переплетены, что некоторые брёвна и жерди, когда я перерубал их, резко выпрямлялись, да так, что мне пару раз здорово прилетело.

Лезвие вдруг пробилось сквозь волокна и нырнуло внутрь, заставив меня дёрнуться следом за ним. В лицо ударил холодный… да чтоб эту чародейку!.. Слишком холодный воздух, аж снежинки завихрились.

— Креона!

Неужели опять холод души выпустила? Да чтоб эту хладочару! Агату наказать за то, что другой магии не научила — чуть что, так себя замораживает! Достало!

— Малуш… — донёсся хриплый голос чародейки.

— Жива, — выдохнул я, — А Лука⁈

Ответа не последовало, и я стал ещё более остервенело прорубаться внутрь. Руки и ноги, ещё минуту назад казавшиеся обессиленными, потихоньку наливались мощью, словно этот мир наконец-то признал меня и стал подпитывать энергией.

Глава 8

Едва я пробился внутрь сквозь плетение обугленных брёвен, как увидел внутри пещеры такую же картину. Будто кто-то специально ударил сюда волной магического огня, да такой силы, что она, судя по копоти на стенах, ушла далеко в глубину.

Я сразу же ринулся в угол пещеры, к нише в стене, вокруг которой вихрился снег. Правда, я чуть не поскользнулся — снег вокруг сразу же превращался в туман, оседая влагой на камнях, и из-за тумана было плохо видно, что там, у самой стены. Ну, а ещё тут было довольно темно, если учесть, что вход загораживала древесная туша, в которой я просто прорубил дыру.

— Креона!

Я влетел в туман и замер, едва не наткнувшись на иглы медоежа, запорошенные снегом. И прямо в иглы, в толстую шкуру Бам-бама, был воткнут огромный золотистый клинок. Смердящий свет! Нет… НЕТ!

Получалось, что Бам-бам прикрыл всей своей тушей чародейку от удара какого-то сраного Храмовника. С трудом подавляя в себе неожиданно всколыхнувшую всё моё существо злость, я ухватился за холодную рукоять, но опять услышал слабый голос Креоны:

— Не трогай… Нельзя, Малуш.

Только тут я заметил, что иглы медоежа слабо подёрнулись, будто он вдохнул, и услышал слабый булькающий хрип зверя. Выпустив рукоять, я тут же упал на колени и подполз за тушу, где встретился взглядом со светящимися голубым светом глазами чародейки.

Клинок, прошедший сквозь медоежа, концом вонзился ей в плечо. Ещё чуть-чуть, и вошёл бы в сердце! Бездыханный медоёж своим весом задавил бы Креону, но её спасла выемка в стене, у самого пола, хотя ноги у чародейки всё равно оказались зажаты.

Я сразу понял, что рана у Креоны довольно серьёзная, но не смертельная. Тем более, она заморозила кровь и теперь, приложив ладони к мохнатой груди Бам-бама, щедро вливала в него свою магию холода.

Поджав губы и положив ладонь на холку медоежа, я ласково потрепал его иглы. Бам-бам не отозвался, хотя его веки были приоткрыты. Но всё же магические токи от его ауры мне подсказали — медоёж жив, но уже на грани.

— Я держу в нём… ох-х… жизнь… — прошептала Креона, — Но больше ничего не могу…

— Ух, сожри меня Бездна! — вырвалось у меня.

Я отошёл от них и встал, тяжело дыша и чувствуя полную беспомощность. Да, энергии в моих руках было уже достаточно, чтобы сжечь в пепел с десяток врагов… Но я не мог исцелить!

Снова я почувствовал себя так же, как тогда, над телом собственной дочери. Властелин магии, способный разрушать города, но не способный спасти ценную жизнь.

Погоди-ка, а если «целительную тень»? Это слабая магия, но она может помочь… Я попробовал призвать Тьму, но та не отозвалась. Тогда мой взор устремился к пальцу на правой руке, где под кожей было надето вросшее…

Нет! Червонного Кольца Хморока нет!

Так вот почему я совсем не чувствую Тьмы…

Медленно выдохнув, я попытался успокоиться. И это было сложно сделать, ведь я так и ощущал на себе взгляд Креоны. Она просто сохраняла жизнь в теле Бам-бама, и старалась по минимуму тратить свою. Она ждала, делая своё дело.

А вот я ничего не мог ничего сделать! Расщелину мне в душу…

— Отец-Небо, грязь ты бессмертная! За что ты так со мной? — спросил я, чувствуя, что сейчас мне, как обычному смертному, сейчас придётся делать выбор между жизнями этих двоих. Никакое божество в это не вмешается.

И пусть выбор был очевиден… Но я не хотел его делать! Я вообще не хотел выбирать, кому из моих соратников умереть. Я не хотел оставлять здесь Бам-бама после всего, что нам пришлось вместе пережить.

А Лука… Он ведь не простит мне этого!

Лука⁈

Я снова упал на колени перед Креоной:

— Где мальчишка?

Креона, чьё лицо уже слегка покрылось изморозью, ответила не сразу.

— Храмовники… когда увидели его силу… увели…

Этот ответ заставил меня ударить кулаками по камням, раскрошив несколько в пыль.

— Яриус пал, — прошептала Креона, — Светлый бог стал тёмным…

В моей голове пронеслись образы, где я пытался сложить в единое целое пазл. Кажется, в мире богов произошла какая-то инверсия… но это ни хрена не объясняет, что вокруг происходит!

Креона замолчала, снова медленно погружаясь в холод своей души. Да чтоб тебя…

— Не молчи, говори! — рыкнул я, но в ответ была тишина.

Приняв решение, я встал и уже думал навалиться на Бам-бама, чтобы оттащить его от чародейки, и чтобы её сила шла только на спасение её жизни, как вдруг услышал звон лютни.