Навий мир (СИ) - Порошин Влад - Страница 9

«Неплохо живут местные волшебники, изобретатели местной волшебной палочки, – присвистнул я про себя, стараясь поспеть за двумя прыткими амазонками, которые перебежав дорогу, свернули в тесный и узкий проулок. – Скульптуры, фонтаны, готические шпили, резные фасады и башни, мозаичные окна. А у нас в лучшем случае сталинский ампир и скульптурная группа только одна, где рабочий держит молоток, а колхозница серп. Хочешь жни, а хочешь куй, всё равно получишь буй. Кстати, неплохо бы разобраться, почему здесь такой упор сделан на крылатых конях, грифонах, на египетских женщинах-кошках и волшебниках с посохом? Хотя как раз маги и волшебники удивления не вызывают. Ничего, сейчас примем по стопарику и разберёмся - что к чему».

***

Двухэтажный дом, где проживали мои новые знакомые, тоже меня потряс. Кончено он был чуть скромнее готических произведений архитектурного искусства, где обучались местные юные волшебники, но я готов был поклясться, что даже наши «новые русские» жили чуточку скромнее. На мой непритязательный взгляд дом студенческого братства «Дзета» с полным основанием можно было назвать готическим замком в миниатюре. Выполнен он был буквой «Г», имел одну высокую башенку, где в установленный телескоп можно было наблюдать звёздное небо, и кроме пяти двухместных комнаток второго этажа имел ещё четыре дополнительные одноместные мансардные комнаты. И в одну из них на пять последующих дней поселили меня. При этом весь просторный первый этаж занимала общая гостиная, кухня и две душевые комнаты.

– Гостиная 90 квадратов, не меньше, – пробурчал я себе под нос, разливая вишнёвое пиво по кружкам. – Красиво живёте, нечего сказать.

– Ты однако не видел ещё домики «Альфы» и «Беты», – пьяно икнул Гриша Боярдович, – вот, где лепота и раздолье, вдобавок.

– Не место волшебника красит, он сам украшает дом провидением данный ему, – как всегда витиевато высказался Кантемир Сирин.

Кстати говоря, кроме знакомых мне магов и чародеев в этом доме жили: четыре родные сестрички Таисии Воркот. Девчонки учились на первом курсе и всю вечеринку симпатичненькие Сабрина, Тристана, Кассандра и Иоланта поедали меня глазами. И я даже знал почему, всё из-за моего магического дара. Но Таисия так на них прорычала, что девушкам оставалось поглядывать на меня только искоса, низко голову наклоня. И вообще, по поводу этой скользкой темы, что можно усилить дар через постель, я взял два дня на раздумья. Судя по произведениям Джона Толкина с магией нужно быть как можно осторожнее. А я ещё даже примерно не знаю - на что способен? И магини Дарья и Таисия со мной, скрепя сердце, согласились.

Далее, кроме сестричек из рода Воркотов, в трёх отдельных мансардных комнатах доучивались на последнем четвёртом курсе Немир Гамаюн, который глянув на меня один раз, ни пить, ни разговаривать с нами не стал. Дарья шепнула, что этот нелюдимый Немир в прошлом году вместе с двумя своими однокурсниками попал в засаду, навроде нашей, и в бою с Вием спасся только он, при этом повредившись рассудком.

Ещё в одной комнате проживала чудаковатая Доброгода Алконост. Она тоже училась на четвёртом курсе, и либо слишком переусердствовала на очередной подготовке к экзаменам, либо ещё по какой-то неизвестной причине, но к концу учёбы чудить она стала не по-детски. Так встретить нового жильца Доброгода вышла в одном ботинке примотанным к голове и в магической мантии, на которую было нацеплено несколько десятков бельевых прищепок. И выпив за знакомство одну кружку пива, будущая магиня легла на пол, сказав, что сейчас срочно должна провести двухчасовую медитативную практику, чтобы выйти на связь с космическим разумом.

Увы, но на Немире Гамаюне и Доброгоде Алконост чуднЫе жильцы «Дзеты» не заканчивались. Ещё одним обладателем отдельной мансардной комнаты являлся толстяк Семён Семёнович Боливаров, которого все звали по-простому - Сёмка. С Сёмкой меня познакомили, когда он весь чумазый приполз с какой-то весёлой гулянки и на четвереньках стал карабкаться на наш третий мансардный этаж. Происходил Семён из очень богатого рода банкиров Боливаровых, но в отличие от родни природа на нём так «отдохнула», что дальше некуда. Учился Семён Семёнович на втором курсе уже третий год, и скорее всего не последний.

Ну и завершали галерею наших чудаков два чародея первокурсника, которых я сразу окрестил про себя - «Винтик» и «Шпунтик», так как из всех карманов у них торчали какие-то гайки, болты, отвёртки и механические ключи. Высокий и худой «Винтик» гордо именовал себя Творимиром Васильковым, а его товарищ, низенький и толстенький «Шпунтик», откликался на имя Удал Шашков. Родители Творимира и Удала являлись бедными дворянами и, учитывая слабые способности своих отпрысков, взяли пареньков в академию только из жалости. Ректор Самарий Спитамович при этом сказал, что если долго мучиться, то что-нибудь из них да получится.

В данный момент «Винтик» и «Шпунтик» испытывали прямо в гостиной метровый макет кареты на восьми колёсах, четыре колеса крепились снизу, а четыре сверху. По идее изобретателей, таким образом, будет происходить меньший износ подшипников и осей данной повозки. Так как в одну сторону карета поедет как полагается - низ в низу, верх в верху, а обратно наоборот. «Детский сад», – прошипел я про себя.

– А мне на вашу «Альфу» и «Бе-бету» плевать с самой высокой колокольни! – выкрикнула заметно захмелевшая Дарья, встав с кресла и подняв вверх кружку. – Нам бы хоть как-нибудь обойти «Гамму», «Дельту» и «Эпсилон», а то надоело второй год подряд заканчивать на последнем, ик, месте. Выпили за победу, братцы! Ухууу! – взвизгнула она и большими глотками опорожнила ещё одну кружку. – Таиська, разбавляй, – скомандовала она и рухнула обратно в кресло.

Эта команда «разбавляй» выглядела примерно так: 4-литровый кувшин, который мы приобрели на последние деньги, выпивался на три четвёртых части, затем в оставшийся литр пива добавлялась обычная колодезная вода и после кроткого заклинания «фиэри прима» жидкость приобретала ту же пивную крепость. И всё бы ничего, но с каждым новым колдовством вкус пива безбожно изменялся в худшую сторону. Мы уже трижды разбавили этот 4-литровый кувшин, и на этот третий раз в моём рту чувствовался пренеприятный привкус пластика.

– А что нужно, чтобы обойти «Гамму», «Дельту и «Эпсилон»? – спросил я, покосившись на чародеев первокурсников, у которых четвёрка колёс отлетела с крыши кареты и они сейчас спорили - кто в этом больше виноват?

– Скоро соревнования по эпискиросу, ик, обыграем их, ик, и обойдём, – ответила такая же пьяненькая Таисия Воркот.

«Обыграешь их, кажется, с такими дурными соседями, – подумал я. – Всё-таки немного странные правила в этой академии. Почему то соревнуются шесть разных домов студенческих братств, а не разные факультеты, которых здесь четыре. Первый факультет чародейский, второй - пегасский, третий – грифонский и последний четвёртый - факультет бестий. Оказывается египетская богиня Басет – это герб именно бестий. Жаль хороших ребят, но в такой компании с последнего места не уйти».

Я бросил короткий взгляд на лежащую на полу Доброгоду Алконост, которая всё ещё прислушивалась к голосу космоса. Но чтобы не огорчать своих соратников по битве с Вием уверенно заявил:

– Спокойно, друзья, обыграем мы и «Дельту», и «Бету» и даже «Альфу». Завтра на занятиях я посмотрю, что из себя представляет ваш эпискирос и обязательно что-нибудь придумаю. Скажу вам по секрету - у нас там, на Земле, много разных спортивных игр, опыт которых вполне может пригодиться. А сейчас, давайте по последней и спать. Утро вечера мудренее.

Глава 5

– Собриус итэрум, – произнёс я в своей мансардной комнате, стоя перед зеркалом.

Это заклинание, если верить сестричкам Таисии, должно было привести меня в трезвое и вменяемое состояние. Однако моя природная сопротивляемость магии все мои усилия сводила на нет. Настенные часы с кукушкой показывали уже третий час ночи, за окном золотистыми огоньками блестели звёзды