Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 17

Я отхлебнул чай из фарфоровой чашки.

— Поэтому, дамы, мы ничего особенного делать не будем. Продолжим делать самолеты, крепить рубежи и накапливать воинские запасы, обучать войска. Дальше будем смотреть, как события будут разворачиваться…

А события разворачивались не в лучшем для страны ключе. Приграничные крепости сели в осаду и, более-менее, сдерживали колонны вражеской пехоты, чему помогали ограниченное количество дорог, проходящих через территорию Российской империи. Отдельные отряды польской и литовской кавалерии продравшись по проселочным тропам, резвились в тылу российских укреплений, доходя до Брянска, Ржева и Орла. Вот только паны внесли нечто новое в обычаи ведения войны. Они терроризировали местное население, очищая территорию от русских язычников. Толпы беженцев, хватая жалкие пожитки и детей, бросились на восток, забивая прифронтовые дороги. На Юге возник внезапный успех — русская армия, после трехдневной артиллерийской подготовки, взяла Азов, захватив две сотни стволов, хотя и устаревшей, крепостной артиллерией и большими запасами продовольствия. На этом успехи императорской армии закончились. Гвардия завязла в тягучих боях с кочевой кавалерией, подкрепленной турецкими войсками и артиллерией, не имея возможности ни наступать, ни перебросить подкрепления на Западный фронт, который истекал кровью под натиском многочисленной армии объединенных европейских стран.

Глава 9

Глава девятая.

Омск. Дом генерала Соснова.

Дом, который я занимаю со своим многочисленным семейством находился практически в центре Омска, выходя высокими, «французскими» окнами на берег реки Омь. Сегодня ночью я проснулся от странного шума под окнами. Погладив по плечу завозившуюся жены, я выскользнул из-под одеяла и шлепая голыми пятками по остывшему полу, подошел к окну и выглянул на улицу, чуть отодвинув в сторону тяжелую ткань портеры.

Внизу, по улице Тверской двигалась огромная колонна гужевых подвод, еле видимая в тусклом свете уличных фонарей. Колонна тянулась бесконечной темной змеей, которой, казалось нет конца и края. Стоя у окна на холодном паркетном полу, я насчитал восемьдесят шесть подвод, то явно я начал считать примерно с середины обоза. Телеги были груженные каким-то грузом, но людей, кроме возчиков, с ними не было, и на нападение эта сцена совсем не походила, поэтому я решив, что выясню причину странного ночного вояжа завтра утром, вернулся в постель, прижался к теплому телу Гюлер…

Поворочавшись пять минут, я понял, что сон улетучился, сердце сдавило тревогой и мне лучше поговорить. Пришлось обуваться, накидывать на себя теплый халат, шапку, совать в карман халата один из малых револьверов и выходить на крыльцо, где неторопливо прохаживался часовой.

— Доброй ночи, Петраков. — в охране дома я знал каждого: — ты случайно подводы не считал.

— Здравия желаю, ваша светлость. Считал, но не сначала, три десятка первых пропустил, а потом начал. Насчитал двести три подводы.

— Молодец, Есислав. — я сунул руку в карман и одарил бойца стальной монетой, благо, в нашем «военторге» они принимались как средство платежа, а покупки, сделанные моими служащими в чужих лавках считались дурным тоном

— Не видел, куда они направились?

— Видел, ваша светлость. С Тверской на мост свернули, а потом, по тому берегу покатили…- часовой махнул рукой куда-то на северо-восток.

— Охрана была?

— Была, но мало совсем, десяток человек впереди и в хвосте обоза на подводах ехали.

— Понял тебя…- я поежился: — Ладно, неси службу.

Я нырнул в тепло дома, а часовой остался на холоде. Весна уже пришла в Омск, превратив грязный снег в жирную грязь, но, по ночам было ощутимо холодно, сырым холодом явственно тянуло с реки. Правда я, как бытовик-тыловик сделал все, чтобы мои солдаты не мерзли на постах, снабдив войска, не побоюсь этих слов, самым удобным обмундированием и снаряжением, так что, сейчас единственный противник у оставшегося на посту Петракова — скука и желание уснуть.

Утром, после завтрака, я дал команду запрячь коня, и взяв с собой четверку личного всадников конвоя отправился на разведку.

Омск, безусловно — главный город этой России, и дворники в нем работают почти также хорошо, как в столичном Ярославле, но скрыть до конца следы передвижения огромного обоза местные работники метлы и совка не успели. Конские «яблоки», следы грязных колес на брусчатке — не надо быть Следопытом, чтобы пройти по следу гужевой колонны, а проехав еще немного, туда, где булыжная мостовая или вкрапления асфальта закончились, я понял, что со следа я не собьюсь. Две с половиной сотен груженых телег, своими узкими колесами просто разбили подтаявшую дорогу, так что я направил коня на обочину, чтобы жеребец не переломал ноги.

Ехать по следам пришлось совсем недолго. Сразу за последними домиками рабочей слободы, с номерными улицами Гороховыми, открылись многочисленные строения крупного промышленного предприятия, которое, согласно вывески над воротами «Кирпичный завод общества Прохорова и К».

Завод выглядел неживым, что было неудивительным — в Сибири кирпичные заводы зимой обычно не работали. Но следы обоза однозначно вели к запертым воротам предприятия. А еще, при свете дня я разглядел между двумя глубокими колеями, продавленными многочисленными тележными колесами, несколько зернышек пшеницы — видимо, один из мешков прохудился и содержимое сыпалось на дорогу.

Не поворачивая головы в сторону ворот завода, из сторожки которого, как раз вылезла пара сторожей и внимательно смотрела в нашу сторону, я направил коня дальше по дороге, пока крыши заводских цехов не скрылись из виду, после чего взял левее, объехал по дуге казенные пороховые склады, после чего вернулся в город, где меня ждали странные новости.

— В город приехала комиссия из Ярославля…- за обедом доложила последние городские новости Вера Бухматова, что, успела, всего за несколько дней, взяв мою жену в компаньонки, нанесла несколько визитов и вполне вписалась в местное общество. Возможно, если бы кто-то проанализировал дату гибели супруга Веры Игоревны и возраст ее ребенка, ее бы не приняли в «приличных» домах, но столица слишком далека от Омска и подробностей личной жизни госпожи Бухматовой никто в городе не знал.

Я поднял голову от тарелки, демонстрируя максимальную заинтересованность.

— Пока начальник комиссии завтракал у господина губернатора, офицеры и чиновники, что с ним приехали, посетили большинство продуктовых и других складов в городе, опечатали их и взяли под караул. Говорят, что будут все продукты за Урал вывозить, и какие-то карточки вводить…

Теперь мне стала понятна причина ночного движения обоза по центральным улицам города. Видимо, мой враг, господин Прохоров своевременно получил сообщение о приезде столичных комиссаров, или эмиссаров, не знаю, как правильно их назвать.

— Простите, Вера Игоревна, что вы сказали… — я на минуту задумался и пропустил что-то важное.

— Сегодня вечером, в доме губернатора дают прием в честь начальника комиссии генерала Милованова…

— Кхм…

Н-да. Велика Россия, а вот появился в городе человек, встречаться с которым мне совсем не хочется. Не настолько я пока крут, чтобы бодаться с представителем столичной контрразведки, тем более, прибывшим с чрезвычайными полномочиями.

— Нам приглашение прислали?

— Нет, не было пока. — Гюлер посмотрела на меня со значением.

Она была права. Время уже три часа пополудни, а приглашение на званый вечер в доме губернатора до сих пор не доставлено, а это уже умаление моей чести, ибо я в городе фигура достаточно высокопоставленная. И даже если я лично не желаю встречаться с посланником центра, Гюлер, со своей компаньонкой госпожой Бахмутовой вполне могли достойно представлять дом князей Булатовых на этом вечере в доме губернатора.

Я кивнул горничной и она, бесшумно подойдя, налила в мою кружку свежего чая.