Геном хищника. Книга пятая (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 28

— Так, они и себе могли такое взять? И жить до сих пор?

Оса задала вполне логичный вопрос, на который я лишь пожал плечами.

— Древний — птица гордая, может, им западло в теле паразита жить. А, может, они до сих пор и живут где-нибудь на другом конце Аркадии. Мы же не знаем, — я пожал плечами. — Вдруг там, куда попали переселенцы — это, вообще, какая-то зона отчуждения после местной катастрофы, закрытая аномалиями. И Древние там сидят за шторкой и подглядывают?

— Ага, — кивнула Оса. — А ещё они есть среди нас, да? Добавили себе геномы человека, мимикрировали и тайно всем управляют.

— Может, и не мимикрировали. И вообще, не скрываются, просто мы их не видим, — разговор плавно перешёл в смесь пустого трёпа и соревнования на придумывание более нелепой теории. — Что-то типа всеобщей галлюцинации, которая не позволяет разглядеть медузу на голове?

— Подожди, надо проверить, — Анна подошла впритык и положила руки мне на щёки, проведя пальцами по вискам.

Игривое прикосновение неожиданно перешло совсем в какое-то иное состояние. А от холодных, но нежных, пальцев мне вдруг стало как-то очень жарко внутри. Причём немалую долю ощущение подкинул геном. И на это сразу же среагировал биомонитор, кольнув меня в руку. Анна тоже подвисла, но что сейчас происходило у неё внутри, я понятия не имел. Румянец на щеках появился, будто она отогревается.

Мы оба замолчали, накачивая неловкую паузу. Но тут в дело вмешался шакрасик и легонько прикусил меня за лодыжку, попытавшись оттащить. А потом довольно строго зарычал, будто теперь он меня отчитывает, а я, соответственно, плохо подумал.

Я, честно говоря, вообще ни о чём не успел подумать. Наваждение какое-то промелькнуло и развеялось с укусом мелкого. Я кашлянул, отступая, а Анна резко убрала руки, будто обожглась. Явно смутилась, кивнула каким-то своим мыслям и вернулась к изучению стены.

А я отпихнул шакрасика, сурово на него посмотрев, и достал ключ-перфокарту. Один, возможно, ключ против шести, возможно, замочных скважин. Либо мне не хватает остальных, либо пять — это ловушка. Я подошёл к плите и впритык приник к первом. Всмотрелся, понюхал, послушал, запустил чуйку. То ли ещё доступную, то ли почему-то доступную после неловкости с Анной. И ничего не почувствовал. Проделал то же самое со всеми остальными — и везде пустота.

— Отойдите на всякий случай, — я махнул рукой за спину, провожая и Осу и Пепла к дальней стене, а лучше вообще в соседнюю комнату.

Но, кажется, никто даже не шелохнулся. Ладно, может, я чересчур перестраховываюсь.

— Эники-беники ели вареники… — прошептал я, выбрав среднюю замочную скважину на левой стороне.

Поднёс к ней карту и с небольшим усилием задвинул её где-то на сантиметр. Замер, прислушался — и втиснул наполовину. Вроде неплохо пока всё идёт, и как минимум они точно совпадают. Собрался уже дожать до победного, но тут вдруг зарычал шакрасик.

Мелкий застыл у меня под ногами и скалился на стену. Часть высохшей шерсти встала дыбом, сделав шакрасика похожим на чертёнка с рожками. Не сводя с него глаз, я вынул ключ. И чем дальше я её тянул обратно, тем ниже опускалась шерсть, а рычание становилось тише.

— У тебя тоже есть теория, да? — спросил я и приложил карту к соседней скважине.

И снова раздалось рычание ровно на середине карты. Четвёртая попытка не вызвала у шакраса нареканий. Но я всё равно проверил остальные, да и забавно было смотреть, как у него «причёска» то падает, то поднимается.

— Ладно, значит, вот эта, — я вернулся к безопасной по мнению пепла скважине и воткнул карту.

Сразу же довёл до середины, а потом надавил медленно. Когда карта преодолела критическую точку, внутри стены раздался едва слышимый щелчок и что-то загудело, будто пружина взводится.

— Уверен? — я посмотрел на шакрасика, но тот уже был занят собой, пытаясь причесаться лапами. Я перевёл взгляд на Анну: — Если что-то пойдёт не так, то сразу сваливаем.

Дождался её кивка и воткнул карту до упора. Гудение невидимой пружины оборвалось, будто то, что должно было взвестись, передумало. Раздались новые щелчки, а стена вздрогнула. С потолка посыпалась пыль, а табличка начала кряхтеть. Длинный плоский прямоугольник, который я сначала принял за нарисованную рамку, пошёл трещинами и начал медленно выезжать из стены. Этакий ящик сантиметров тридцать в длину и десять высотой. Он выдвигался, в стене жужжало, а мы, затаив дыхание, смотрели на появляющееся содержимое.

Выдвинулся ящик только наполовину. Бессильно похрустел механизмами внутри стены и, пару раз дёрнувшись, остановился. Пришлось вытягивать вручную.

Ощущения такие, будто я действительно ящик из стола выдвигаю. Или какую-то витрину из ящика в магазине. По крайней мере, выглядело это именно так: прямоугольный ящик с ложементом из чего-то, похожего на потрескавшуюся резину. Несколько объектов, аккуратно разложенных на удалении друг от друга в ямках, повторяющих их форму.

В центре сразу привлекло внимание, блеснувшее в свете фонаря стекло. Там лежала пробирка, запаянная с обоих боков пробками из древнего металла. А внутри что-то плавало. Я сначала подумал, что это какая-то радужная гусеница, но приглядевшись, понял, что предмет не один. Внутри были разноцветные песчинки геномов, слипшиеся в форме двойной спирали с перемычками.

— Это что? — заворожённо прошептала Оса. — Молекула ДНК?

— Ага, материал для клонирования Древнего…

Я усмехнулся, а потом подумал: так-то и не смешно. Навёл на пробирку сканер, но либо стекло вместе с жидкостью какие-то хитрые, либо в базе данных ничего похожего нет.

То, что лежало с левой стороны от пробирки, я узнал сразу — пара браслетов. Только на вид они были толще и длиннее тех, что у меня.

Справа от пробирки тоже было нечто знакомое — револьвер. Только очень странный. Вместо барабана у него был чёрный цилиндр, сделанный из того же камня, что и глаза памятника. Из настолько тонкого, что луч фонарика его просвечивал. Ствол — коротыш, цилиндр, наоборот, непропорционально здоровый. Курок, спусковая скоба и сам крючок отсутствовали. И рукоятка выглядела так, будто это оружие надо не в руку брать, а вставлять в какой-то специальный паз. Рядом с пистолетом лежал уже знакомый мне контейнер, в котором Древние хранили геномы.

Под пробиркой (в ближайшей к нам части ящика) лежало ещё два предмета. Длинный (сантиметров тридцать) брусок, сужающийся к одному концу, и тёмно-серая трубка, похожая на обычную рукоятку; рядом с ней лежала ещё одна капсула для геномов. Оба предмета были сделаны из древнего металла и покрыты орнаментом и узорами, а тот, что длиннее ещё играл перламутровыми оттенками в свете фонарика.

И последний предмет, лежащий в собственной ложе, был прямоугольным и чем-то напоминал цифровую видеокамеру: и с одной стороны, и с другой — также были чёрные стекляшки.

— И как мы это будем делить? — неожиданно задала вполне ожидаемый вопрос Оса. И, прежде чем я успел ответить, она выковыряла из ложемента перламутровую палку.

Взмах рукой, звонкий щелчок и палка тут же раскрылась в её руках, превратившись в веер. Явно боевой — начиная от тяжёлых на вид гард из металла, заканчивая острыми спицами и самим экраном, который в открытом виде напоминал броню моих активированных браслетов.

— Отличный выбор, — кивнул я, наблюдая за Осой.

Подобное оружие явно было ей знакомо. А мне оказалась знакомой тёмная трубка-рукоятка. Я практически повторил за Осой: резкий короткий замах, тихий щелчок и у меня в руке оказалась телескопическая дубинка. Разложилась она почти на полметра, а по весу ощущалась грамм на пятьсот.

Конструкция, в принципе, мало чем отличалась от современных, за исключением нестандартного наконечника. Это была миниатюрная шайба с ещё более миниатюрным углублением, куда вполне мог поместиться кристаллик эссенции. В рукоять был встроен маленький шип, похожий на стеклобой, но повертев немного, я тоже нашёл углубление для генома.

Жука бомбардира сюда, конечно, не поставишь. Только если микродозу. Но вот что-то с заморозкой, параличом или оглушением — самое то. Я взял капсулу, которая явно предназначалась для дубинки, и пока просто прибрал её в подсумок.