Не убивай меня больше - Островская Екатерина - Страница 8

– Как Настя?

– Теперь лучше. Даже значительно лучше, – ответил мужчина. – Но ведь столько времени прошло. Вот только из дома почти не выходит. Почти не говорит. То есть совсем не говорит, когда спросишь ее, она только кивает. Редко когда сама о чем-то попросит. Но ты меня извини, что я тогда на суде нес невесть что… Сам понимаешь, Настя мне как родная, других у меня вообще нет. Да и менты, следователи накачали, сказали, что это ты сделал наверняка: только с доказательствами у них слабовато…

– Да ладно, – кивнул Алексей, – не вы один.

– Я знал, что тебя выпустят. Встретил недавно Колобова-старшего, и он сказал, что твое дело пересматривается. Московские следователи и меня вызывали… Не только меня… А за гараж извини… Я верну, если скажешь. Я же принял его по-соседски и не в счет компенсации морального ущерба. А так бы другой забрал. Но мне по суду его отписали, как положено – в порядке компенсации… А мотоцикл твой на торги выставили, и квартиру тоже… Но это после того, как мама твоя умерла. Родственники той художницы с кирпичного завода потребовали… Если скажешь, я тебе гараж верну, конечно… Могу даже какую-то сумму выплатить за то, что пользовался. Но я там погреб сделал, чтобы картошку и яблоки зимой хранить… А больше ничего не трогал. Там диван твой стоит, кресло до сих пор и музыкальный центр…

Снегирев махнул рукой.

– Пользуйтесь, мне все равно туда нечего ставить.

– Тебя отпустили или как? – шепнул мужчина, словно опасаясь, что их могут слышать. – Оправдали? Или за отсутствием улик освободили?

– А в чем разница? – переспросил Алексей.

Сосед пожал плечами и объяснил:

– Для тебя никакой, но народ захочет знать. Если не виновен – это одно, а за недоказанностью выпустили – совсем другое. Тут ведь поначалу почти никто не верил, что это ты лютовал, а потом вдруг поверили. Я же Настю свою тоже спрашивал… Один всего раз и спросил, но ее так заколотило, сразу жена прибежала, ее к себе прижала – вспоминать страшно. Девочка чудом жива осталась. Спасибо тому мужику-рыболову, что ее нашел тогда и на дорогу вытащил. Если бы не он, то не было бы у нас дочки. Я ему потом денег предложил. Сказал, что ничего не жалко для спасителя Настеньки.

– Взял?

– Нет. Отказался. Хороший мужик – так у нас весь народ такой. Могут ругаться, ссориться друг с дружкой, а когда беда общая, то потом – неразлейвода. Я сказал, что все вдруг поверили… Нет, конечно, не все. Вася Колобок за тебя пытался вступиться, но он, сам знаешь, человек подневольный: папа ему приказал или кто другой – и он рта больше не открывал. А одна девчонка, кстати тоже из того календарика, на каждом углу за тебя агитировала, но ее как-то затащили в ментовку и провели беседу. Она и уехала.

– Шахова?

– Шахова, которая за Костю Локтева замуж вышла? Нет, другая… Та, которая «Звездной ночью» была. Она сейчас за стойкой у бывшей редакторши коктейли разливает…

– Я знаю.

Мужчина посмотрел на него внимательно и спросил:

– Ты где остановился?

– Нигде: я всего два часа как в городе.

– Гостиницы нынче дорогие, – напомнил сосед, – квартиру вашу забрали на торги, продали, но никто пока не въехал. Но все равно: теперь вряд ли тебе отдадут, потому что в ней добросовестный приобретатель поселится, и он любой суд выиграет. Я с такими делами уже сталкивался. А новую квартиру тебе никто не даст. Не только новую, но даже старую – развалюху не дадут. Где жить будешь? А гостиницы нынче, сам знаешь…

Сосед протянул связку ключей.

– Можешь гараж обратно забрать. Пока там можно жить. Диван велюровый – хороший, раскладной, но это еще ваш, одеяло и подушка в бельевом ящике. Холодно не будет, и жарко тоже не будет. Раньше крыша нагревалась в жару, но я снизу под ней проложил минеральную вату: в мороз тепло, а летом не жарко. Ну, бери ключи!

– Только если перебиться на время, – согласился Снегирев, забирая связку.

– Я бы с тобой посидел сейчас, но у меня на три часа назначено заседание комиссии по землепользованию. Так что извини…

– Спасибо, Леонид Тарасович.

– Не стоит благодарности. Мне и самому перед тобой неудобно. И за гараж, и за себя самого. За то, что я тебя тогда хотел на куски порвать – так ненавидел! Я и сейчас порву того гада, когда его найдут. Я же по своим каналам пытался что-нибудь узнать, но все впустую. Может, он не у нас, а в других местах теперь лютует… Но пока молчат мои знакомые.

Сосед сел в свой «форд», развернулся и уехал. Алексей вошел внутрь, начал осматривать знакомое пространство, остановился возле дивана. Взглянул на старый, советских времен, гобелен, висевший на стене. На нем охотники с собаками в средневековых камзолах гнали оленя, в боку которого торчала стрела, гончие хватали его за ноги, и было понятно, что уйти оленю вряд ли удастся.

– Тяжело тебе, брат, – негромко сказал оленю Снегирев, – вот и мне так же хреново было.

Глава третья

Вернувшись домой, сразу прошли на кухню. Светлана Петровна выставила на стол бутылку сухого вина, нарезку сыра и пакет с виноградом, после чего открыла дверь холодильника, проверяя, чем еще можно угостить гостью. А та сняла босоножки на высоком каблуке и вытянула ноги.

– Находилась, – вздохнула она, – теперь все ноги гудят.

– Все? – удивилась хозяйка квартиры. – Их у тебя всего две. А вот я сегодня действительно набегалась. Зато сколько дел сделала! – Она достала из холодильника тарелку с нарезанной колбасой, поставила ее на стол, взяла с полки штопор – все это она делала, продолжая говорить. – Деньги на ремонт теперь есть, так что все работы закончатся быстро. Быстрее откроемся – быстрее прибыль нам пойдет.

– Дело ведь не только в прибыли, – вздохнула гостья, – хотя она не помешает, конечно, но для меня важнее сейчас просто отдохнуть душой от всех этих передряг, от измены и предательства.

– Давай-ка сразу начистоту, – перебила Светлана, – чего нам скрывать друг от дружки – ведь мы сестры.

– Двоюродные, – напомнила Лариса.

– А других у тебя все равно нет. Да и у меня тоже. У тебя нет мужа, да и у меня уже давно нет. Но все дело в том, что перед твоим приездом мне позвонила твоя дочка…

– Юлечка? – удивилась столичная гостья. – Откуда она узнала? Я вообще никому не говорила, куда собираюсь. Да и номера твоего она знать не может.

– Значит, узнала как-то. В общем, она меня предупредила о твоем приезде. И сказала, как у вас с Владиславом на самом деле было. Ни про какую аспирантку ничего не говорила, но сообщила, что это у тебя был роман с молодым мужиком, который оказался брачным аферистом и обчистил тебя на все ваши семейные сбережения…

– Не так, – прошептала Лариса Ивановна и возмутилась громко: – Все не так было! Не было у меня никакого романа. Мы просто были знакомыми… то есть не были… Мы случайно познакомились на дне рождения подруги в ресторане. Он пригласил меня на танец… Мы разговорились… Он оказался очень интересным собеседником. Потом мы еще раз встретились как-то случайно… Снова разговорились. Он попросил денег в долг на свой бизнес, потому что у него все счета заблокировали из-за его развода.

– Он попросил, и ты сразу помчалась в банк и десять миллионов со счетов сняла… Случайному знакомому за просто так. Потому что он очень интересный собеседник! Да за такие деньжищи у нас…

– Он брал на пару месяцев всего: обещал вернуть с процентами. Я же не все деньги сняла, а только половину: решила, что это лучше, чем банковская ставка. К тому же хотела помочь человеку.

– Людям не помогают за долю малую. Если что-то и дают, то от чистого сердца, без выгоды для себя.

Светлана Петровна откупорила бутылку и разлила вино по бокалам.

– Не обижайся, – примирительно произнесла она, – я и сама такая же дура. Ну или почти такая.

Они выпили.

– И что мы все, бабы, такие доверчивые…

– В городе есть улица с названием Муромская дорожка? – постаралась увести разговор в сторону Лариса.