Братство. ДМБ 1996 - Киров Никита - Страница 1

Никита Киров

Братство. ДМБ 1996

Глава 1

– Это как плац ломом подметать, – с жаром заметил пожилой таксист, обернувшись ко мне. – Неважно, что ты в армии делаешь, лишь бы… ну, сам понимаешь, что. Но у нас больше на кроссы напирали, мы бегали и бегали, с утра до вечера.

– А у нас, помню, – я откинулся назад, – комбат велел бегать с самого утра: десять кругов, в одних штанах, без оружия. Ему говорят, что опасно, один «дух» с автоматом заляжет на холме и половину пацанов положит. Но он не слушал, говорил, что так положено.

– А ты где это служил? – таксист с удивлением повернулся ко мне. – Афган застал? По возрасту не подходишь же, не такой старый.

– Где только не служил, – неопределённо сказал я и добавил с усмешкой: – В штабе писарем отсиделся.

Таксист, пожилой мужичок с редкими седеющими волосами, связанными в маленький хвост, и большим горбатым носом, громко заржал, вспомнив, откуда эта шутка.

Удивило его, что я сказал «дух». Но у нас командиры воевали ещё в Афгане и привыкли так называть противника, вот и мы тоже стали так делать. А вот знакомые морпехи говорили: «чехи».

– У нас ещё прозвища только в путь раздавали, – продолжал вспоминать я. – Пацаны же, кого как только не звали, но по именам редко. Меня вообще Старым звали, от фамилии. Всех помню отлично: Царевич, Шустрый, Слава Халява, Шопен, Газон, Самовар.

– Хорошо, а я вот подзабывать стал, с кем служил, – с грустью отозвался таксист.

– Я не забуду.

И как забудешь? Как свело нас вместе в декабре 1994 года перед самым штурмом Грозного, так и были мы все вместе, пока домой не вернулись.

– Нам тогда повезло, – продолжал я. – Бардак же был, под самый Новый год нас, пацанов, туда закинули, и распределяли кого куда прямо на месте. Всех перепутали. Танкистов в пулемётчики определяли, сапёров в водилы, ну и так далее. Пофиг всем было. Зато в нашем взводе оказалось аж семь пацанов с Тихоборска. С ними и прорывались. Повезло ещё нам, мы с самого начала вместе были.

Без всякого боевого слаживания нас бросили прямо в бой на Новый год. Со всего взвода только наша семёрка и выжила. Я сидел, говорил спокойно, но воспоминания никуда не делись.

– Вон оно чё, – таксист кивнул. – Повидать их едешь?

– Да уже не осталось никого, – я отмахнулся.

Мы дембельнулись в 96-м, а со временем наши пути разошлись. Кто спился, кто сел, кто сгинул. Распалось братство, только я и остался…

Таксист встретил меня у аэропорта и повёз в город на вишнёвой «девятке», настолько старой, что у неё была аж кассетная магнитола. Он её не включал, но я видел коробку из-под кассеты на приборной панели. Мужик, который представился Вовой Харитоновым, любил слушать «Сектора Газа».

– Вот раньше всё хотел уехать, – продолжал я, глядя на реку, которую едва было видно через туман, – так и мечтал побывать в разных местах. Зато с возрастом в родные края так и тянет… Открой окно у себя, а то жарко совсем.

Я покрутил ручку со своей стороны, и свежий воздух ударил в лицо.

– Ага, ща, – Харитонов открыл и своё. – А я тут как крутил баранку почти тридцать лет, так и кручу, – сказал он и показал вперёд. – Здесь прожил долго. Одно время город вообще почти вымер. Взрыв этот тогда, помнишь? И мост ещё рухнул в нулевые. Вообще пару лет только на пароме туда добирались, помню. Но сейчас вроде что-то оживает.

– Посмотрим. А вот туманы раньше редко были, всего раз видел.

– Сейчас постоянно. У меня песня как раз в тему есть, – таксист оживился и нажал кнопку на магнитоле.

Заиграл «Сектор Газа», и я сразу узнал песню, хотя давно их не слушал:

– И мы пройдём опасный путь через туман.

– И вот, ты уехал, – Харитонов снова посмотрел на меня. – Ну вот вижу, добился чего-то. Костюмчик, мобила. Большой человек, видать. Тебе и секретарша звонила, я слышал.

– Да билеты на матч покупала, – я посмотрел на экран смартфона. – Люблю смотреть всякое: футбол, хоккей, бокс. Большой человек, говоришь? Хех, – я усмехнулся, – я в 96-м вообще уехал отсюда с голой жопой почти. Пацаны дали куртку, пакет с едой и денег на первое время. И всё.

– А из-за чего уехал?

– Связался с кем не надо, искать меня начали за это, пришлось уезжать. Вот на вахту и отправился на север, нефть качать, что-то подзаработал. А потом выяснилось, что батя всю жизнь для меня копил деньги. Даже в 90-е умудрился их не потерять. Завещание ещё оставил, всё чин-чинарём.

– Ого, – Харитонов снова посмотрел на меня.

– В депо работал, ваучеры грамотно покупал и продавал, как-то с МММ умудрился вовремя вывести, да ещё с облигациями связался удачно. Книжки всякие читал, разбирался в теме. Вот и копил, а никто не знал про это.

– Умный человек, значит, был, – протянул он.

– Особо с ним близки не были, даже не говорили между собой почти, – чего-то разоткровенничался я. Наверное, потому что так близко к дому, вот и расслабился. – Но тут ты, наверное, меня поймёшь – не ценишь, пока не потеряешь. С людьми это так же работает.

– Да, брат, согласен. А твой отец случаем не Валера Старицкий? – вдруг встрепенулся он. – Мастером в депо ещё работал?

– Он, – я кивнул. – Знал его?

– Подвозил разок. Мрачный мужик, но грамотный, лишнего не скажет. Тогда же, когда цистерны на станции загорелись, он погиб?

– Угу.

– Тогда много кто погиб, – таксист поехал в сторону железнодорожного переезда. – Город это такой, несчастливый, знаешь. Всех к себе манит, но все соки из людей выпивает и перемалывает. Хотя раньше такого не было. Слыхал же, что как раз в начале 90-х, когда новую ветку железнодорожную прокладывали, то вырыли могилу старого сибирского шамана? Вот и пошло-поехало.

– Байки, – равнодушно сказал я. – Чего только не говорят.

– Вот-вот. Но объясняли так по телевизору, что из-за этого все проблемы.

– Вряд ли, – я смотрел на здания за рекой. Видно высокий элеватор, трубы ТЭЦ и высокие новостройки. – Но вот город да, мрачный и депрессивный. Но может, чего и получится сделать. Есть планы, как развивать.

– Так я тебя не зря подвожу, – Харитонов засмеялся. – Ты там чего-нибудь откроешь, развивать будешь, а я уже вклад свой внёс, ха! Я даже посмотреть на это хочу. Глядишь, закончится эта невезуха в городе.

– Посмотрим. Молодым бы, конечно, заняться всем этим. А я тебя не помню, кстати, – я присмотрелся к водителю. – Мы же не встречались?

– Да ты чего? – таксист усмехнулся. – Пересекались раньше частенько, просто забыл ты меня… ох, блин, – он глянул вперёд. – Переезд закрыт. Опять на жаре стоять. А я летом смотрел, как наши играли, хорошо так вышло…

Семафор горел красным, но шлагбаум поднят, возможно, сломался, он здесь автоматический, без смотрителя. Поезда ещё не видно, но когда он рядом, то по правилам положено останавливать движение. Мы примостились позади какого-то очередного нового китайского джипа, я в них не разбираюсь. Я вылез ненадолго, чтобы размять усталые ноги, бросил взгляд на машину впереди.

Окна опущены, видно толстого небритого водителя за рулём, который вытирал пот с лица. Спереди сидит усталая жена, на заднем сиденье двое детей лет пяти-семи, мелкий пацан играет в планшете, девочка смотрит на нас.

– Папа, а можно я на такси уеду? – спросила девочка, выглядывая из окна.

– Нет, тебе ещё рано с нами, – ответил Харитонов с улыбкой.

Вряд ли его услышали, но мужик-водитель недовольно на него посмотрел, потом на семафор. Но сидел на месте, держа руки на руле. И правильно, а то ещё поедет на своей колымаге, и она заглохнет на переезде.

Позади нас остановился междугородний автобус, следом ещё машины. Какой-то пацан на мотоцикле нагло проехал через переезд, а мы ждали. С другой стороны от переезда тоже выстраивалась колонна. Первой стояла «Шкода», а следом – тягач фирмы «Мерседес» старенькой модели, который тянул за собой длинную цистерну. Бензин, похоже. Лишь бы там был не аммиак с химкомбината за городом.