Придворный Медик. Том 2 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 5

— Да, задачка не из лёгких, — протянул Биркин. — Значит, болью тебя не взять. Что ж, ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры.

Крайними мерами Аристарх Иванович называл зелья, которые развязывают язык. Обычно дознаватели пользовались ими в первую очередь. А если выяснялось, что на пленника отвар действует слабо, тогда уже в ход шли пыточные инструменты.

Но Биркин всё делал в точности до наоборот. Сначала боль, а потом уже зелье. Поэтому он до ужаса не любил пользоваться этой алхимической дрянью. Раз до неё дошли руки, значит, он проиграл и не смог вытащить из пленника ни слова.

Однако сдаваться Биркин не имел права. Только не в этот раз. Если бы к нему в руки попал очередной заурядный убийца, возжелавший покуситься на императора, он бы просто сфабриковал показания и сообщил бы, что пленник во всём признался.

Но нет! На этот раз ему действительно нужно заполучить эту информацию. Ведь перед ним тот самый человек, который покусился на семью Павла Андреевича! Быть может, именно он оставил ему тот самый шрам.

Биркин пока что молчал об этом, но он уже морально был готов отпустить убийцу, если тот поделится с ним тайной этого шрама. Разыграть побег не составит труда.

Но пока что пленник молчал. И лишь через полчаса после того, как Аристарх насильно влил в его глотку зелья, злоумышленник начал говорить.

— Клянусь, я ничего не знаю о нанимателях. Я из гильдии «Заря». Вы сами прекрасно знаете, как у нас строго с заказами, — простонал пленник.

— «Заря»? — удивился Биркин. — Недурно-недурно. Самая лучшая гильдия убийц в городе, как-никак. Я о вас наслышан. Вот только ранее ко мне члены вашей организации никогда не попадали. Не припомню, чтобы «Заря» хотя бы раз пыталась совершить покушение на территории императорского двора. Чего это вы вдруг сюда полезли?

— Я этой информацией не обладаю, — вяло помотал головой пленник. — Мне дали цель — я действую. Больше мне вам сказать нечего.

— Погоди же, куда ты так спешишь? — пожал плечами Биркин. — Мы ведь только-только разговорились. Слушай, а ведь пару недель назад в этой же камере прямо на твоём месте висел другой мужчина. Антон Шутов. Знаешь этого кадра?

— Это имя я слышу впервые, — через силу отвечал пленник.

К счастью, зелье на него действовал даже слишком хорошо. Биркин чувствовал, что убийца полностью отдался его эффекту. Знал бы он больше, главный дознаватель даже силой бы не смог его заткнуть.

— Жаль. А ведь этот «господин» тоже пытался убить Павла Булгакова, — хмыкнул Аристарх. — Кстати, а шрамчик у него на шее не ты ли оставил?

— У Шутова?

— У Булгакова, идиот! — вскипел Биркин. — Шрам на его шее. Твоих рук дело?

— Булгакова я никогда не трогал, — признался убийца. — От моих рук пали его родители. Самим Павлом занимался другой человек.

— Как его имя? — продолжил расспрос Аристарх.

— Я не знаю его имени. Только позывной, — нехотя продолжил раскрывать все имеющиеся на руках карты убийца. — «Шёпот».

— Шёпот? Завидую вашей фантазии, — с сарказмом усмехнулся Биркин. — И как мне выйти на этого Шёпота? Где он сейчас находится?

— Не знаю! — в отчаянии выпалил убийца. — Но он тоже должен быть где-то здесь. У него заказ на кого-то из проживающих при дворе императора. Возможно, он должен добить Павла Булгакова.

А вот этого Биркин ему позволить не мог. Рассматривать шрам на трупе — сомнительное удовольствие. Булгаков нужен ему живым.

— Проклятье! — выругался Аристарх.

Теперь ещё и убийцу придётся искать своими силами.

Или нет?

Биркину на ум пришла поразительная мысль. Он с трудом удержался, чтобы не засмеяться во весь голос. Точно! Зачем самостоятельно искать убийцу, если этим могут заняться стража, гвардейцы или даже тайная служба императора?

Разумеется, если доложить командованию, что убийца ищет Булгакова, никто такой шумихи не поднимет. Но можно ведь сказать, что Шёпот на самом деле готовит покушение на императора! Тогда его быстро поймают, до Булгакова он не доберётся.

И у Аристарха появится шанс предпринять ещё ряд попыток подловить Павла Андреевича. Остаётся только одна проблема. Пленник может опровергнуть эти факты. Но и это решаемо.

— Ты, кажется, не назвал мне своё имя, дружок, — улыбнулся Биркин.

— Егор, — выдавил из себя убийца.

— Что ж, Егорка. Значит, по твоим словам, Шёпот собирается убить императора, верно?

— Нет, я этого не говорил, — замотал головой он. — Вы же слышали…

— А это не важно, что ты там говорил, — усмехнулся Биркин и активировал свою кривую лекарскую магию. — А теперь достань язык и резко сомкни челюсти. Не переживай. Речь тебе больше не понадобится.

Как я и предсказывал, Андрей Фёдорович Преображенский был в шоке, когда выяснил, что творилось у него под носом. Он вызвал меня, Беленкова, Кондратьева, Гаврилова и Миротворцева к себе в кабинет. Собрал целую толпу лекарей, а затем…

А затем начал давить на нас своим молчанием. Уж не знаю, зачем он позвал сюда Евгения Кирилловича. Видимо, хотел, чтобы тот присутствовал здесь как мой наставник. У Гаврилова сам факт вызова к руководству вызывал резкий скачок давления.

В итоге мы сидели молча, наблюдая за тем, как кардиолекарь Миротворцев каждую полминуты сбрасывает Гаврилову растущее артериальное давление.

— Владимир Борисович, — неожиданно заговорил Преображенский. — Это — ваша вина.

Миротворцев побледнел. До чего наш заведующий был вспыльчивым человеком, но главного лекаря боялся даже он.

— Простите, Андрей Фёдорович, я не совсем понимаю почему вы вините именно…

— «ПРОСТИТЕ»⁈ — проорал Преображенский. — Господин Миротворцев, уже поздно извиняться! Вы знали Дубкова, как никто другой. Почему вы не предположили, что он попытается замести следы после турнира?

На месте Миротворцева я бы обязательно спросил: «А почему это не предположили вы, Андрей Фёдорович?»

Главный лекарь тоже должен был понимать, кто замешан в этом деле. Его внутреннее расследование не принесло никаких плодов. В итоге убийство было предотвращено двумя помощниками лекарей и одним котом-оборотнем. Ну анекдот же какой-то, честное слово!

— Я готов понести наказание, господин Преображенский, — склонил голову Миротворцев, а затем, не глядя, снова снизил давление Гаврилову.

Главный лекарь резко перевёл взгляд на Евгения Кирилловича.

— Господин Гаврилов, если я вас так напрягаю, можете подождать снаружи. Я позову вас позже. К вам претензий у меня нет, — произнёс главный лекарь.

Мой наставник, казалось, выпустил из себя столько воздуха, сколько физически не могло поместиться в его лёгких.

— Спасибо, Андрей Фёдорович, — кивнул он и бегом покинул кабинет Преображенского.

А Гаврилов явно страдает новомодным неврозом. Кажется, сейчас его называют боссофобией. Патологический страх перед руководством. Я долгое время думал, что это — вымысел, но на примере Евгения Кирилловича убедился, что такое и вправду бывает. Гаврилов боялся Миротворцева и Преображенского так, будто они и в самом деле могли его убить.

— Теперь Дубковым и Елисеевым будет заниматься корпус дознавателей, — заключил Преображенский. — Я был уверен, что их передадут за пределы дворца — полиции, но главнокомандующий службой охраны принял решение разобраться с ними через наших дознавателей. Скорее всего, это связано с тем, что на территории двора бродит убийца, который угрожает императору. Теперь Дубкова будут проверять куда более тщательно.

Убийца, угрожающий императору? Любопытно. Откуда за одну ночь появилась такая информация? Неужто вылеченный мной преступник раскололся? Хотя чему тут удивляться, раз над ним потрудился сам Аристарх Биркин?

— Вы, Владимир Борисович, сегодня вечером пойдёте отчитываться вместе со мной перед главнокомандующим службы безопасности. Пытать нас не будут, но допрос будет жёсткий. За Дубкова кому-то придётся отвечать, — заключил Преображенский. — Вас это тоже касается, господин Кондратьев.