Пламя на двоих (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 25

— Глядишь, обернешься драконом, как короли древности, — усмехнулся Чезарь, отдернув ладонь. — Вот будет потеха. Но, Риан, ты все равно имеешь все права на престол. Я знаю тебя с детства, я знал твою мать. Она не простила бы, если бы я остался в стороне. Я поговорю с королем. Ходят слухи, что драконья кровь сводит его с ума. Если он отказался от тебя и выбрал преемником младшего, значит, это действительно...

— Вам пора, — сказал Элай, невежливо перебив гостя.

Чезарь умолк, затем поднялся.

— Я напишу тебе, можно? — спросил напоследок.

— Буду рад.

А когда гость ушел, Элай бросился наверх, изо всех сил пытаясь подавить приступ, который поднимался в нем удушливой жгучей волной. Он упал на пол, вцепился зубами в ковер, выгибаясь от боли, и жадное пламя вгрызлось в него изнутри точно голодный дракон.

***

Тьма отступила, и перед глазами выросли ворсинки ковра, а ощущение собственного тела, разбитого и опустошенного, потихоньку вернулось. Дракон спрятался, но не ушел, и это было хуже всего — понимать, что боль повторится. В зубах застряли нитки, во рту остался соленый вкус крови, а мышцы мелко дрожали. Элай перевернулся на спину, и потолок над ним поплыл, покачнувшись. Уже совсем стемнело, а снизу доносились голоса.

— Откуда я знаю, что написал доктор? — возмущалась Вивиана. — Сам посмотри, какой почерк.

— Мне кажется, он просто ручку расписывал, — пробасил Туч. — А сказал-то что?

— Приходить к нему на обработку раз в день. Отстранил от практики на неделю.

Легко отделалась. Странно это — она шла через пламя…

— Судя по запаху, тебя обмазали каким-то дерьмом, — процедила Ингрид.

— Так и есть, — подтвердил Иней. — У нашего доктора от всех болезней одно средство, и не важно, что болит: голова или задница. Мажет все подряд.

— Пусть мажет, если помогает, — подал голос Рони.

Элай сел и замер, пережидая волну тошноты. Где бы ему найти лекарство?

Глава 12. Млечники

На лекции профессора Денфорда все нещадно зевали, и вовсе не потому, что урок был скучным, а из-за ночного переполоха. Сперва гулкий протяжный звук разорвал тишину, затем двери комнат захлопали, раздались быстрые шаги, крики, свист — и вскоре за моим окном мелькнули черные крылья. Когда я окончательно проснулась и выбежала на балкон, Элай был уже далеко, вместе с остальными дозорными, преследующими нарушителя границ.

— Дикие племена, обитающие на землях по ту сторону гор, тоже используют драконью кровь для развития уникальных навыков. — Профессор Денфорд расхаживал перед доской, заложив руки за спину. — Мы называем их красноперыми — по виду драконов, на которых они летают. Сами же дикие зовут себя млечниками, поскольку получают кровь дракона с молоком матери. Считается, что чем раньше, тем лучше. В идеале, с первым кормлением.

— Бедные дети, — вздохнула Берта.

— Боюсь, что вы правы, — кивнул учитель. — У них очень высокая смертность. Но красноперые считают, что это естественный процесс. Выживают самые сильные, способные удержать кровь дракона. Стоит отметить, что ее дают только мальчикам.

Мне было жаль малышей, получающих с молоком отраву, но не факт, что наши традиции лучше.

— Млечники отличаются выносливостью, выдающейся физической силой, а также умением объезжать драконов.

— Наши драконы круче, — подал голос Рони.

— Да, — согласился профессор. — Но не надо недооценивать врага. Красноперые степные драконы мельче, чем наши шипокрылые зубохвосты, но зато они умеют охотиться стаями. На дозор в том числе.

— То-то ночью мы прогнали их как стаю шакалов, — выкрикнули с задних парт.

— Вы сейчас договоритесь, что будете сочинение писать, — пригрозил он, и в классе воцарилась мертвая тишина. — Так вот, — профессор обвел нас взглядом, — не стоит недооценивать противника. Да, красноперые разобщены, у них множество кланов, или, как они говорят, стай. Но в последнее время мы наблюдаем сосредоточение сил. Налеты становятся все чаще, а вчера мы потеряли дозорного.

К счастью, наше гнездо не пострадало. Я смогла уснуть лишь на рассвете, когда за окном захлопали крылья, а потом сверху донеслись голоса и резкий смех Ингрид. Она единственная не проведала меня в лечебнице и не сказала ни слова поддержки. Ее не было возле бревна во время происшествия, но именно это в итоге я сочла подозрительным. Ингрид самая быстрая во всем Драхасе, у нее знак стрелы. Чего она выжидала на финальном этапе эстафеты, если Туч, который должен был бежать перед ней, даже не стартанул?

— В давние времена у красноперых был свой вождь-дракон, которого они возвели в ранг бога, — продолжал профессор Денфорд. — Они поклоняются физической силе, и главой клана становится самый могучий воин. На теле млечников появляется чешуя, и чем ее больше, тем лучше. Они всячески ее демонстрируют, оставляя прорези на одежде.

— Так где твой щит, Вивиана? — прошептал Иней, склонившись ко мне. — Покажешь?

Я покачала головой. Ночью после тревоги мне не спалось, и я разожгла огонь в крохотном камине в углу моей комнаты. Все провоняло дымом, и Барри возмущенно каркал, когда я открыла дверь на балкон. Но я убедилась в верности своих предположений — огонь меня не обжигал.

Однако новых знаков не появилось: только маленький золотой щит сверкал на моем теле, да еще в таком месте, что не каждому и покажешь — даже доктору, который лечил меня драконьей мазью. Оставшись без штанов, я обтянула майку пониже, и доктор поверил мне на слово, что там все нормально.

— У красноперых распространено многоженство. — Парни радостно загалдели, и профессору пришлось повысить голос: — Это объясняется их варварскими традициями: женщин гораздо больше, чем мужчин. Брачные обряды у них весьма условны, никаких ухаживаний нет. Мужчина приводит женщину к себе в шатер и если не прогоняет наутро, то она считается его женой.

Видимо, Элай тоже чужд романтики. Хочет меня трогать — как мило. Но сегодня я невольно отмечала все прикосновения: Рони придержал меня под локоть на лестнице, Берта дотронулась до руки, когда угостила конфеткой. Прямо сейчас Иней случайно коснулся меня бедром, а может, и не случайно. А Элай жил в скорлупе, как неприкасаемый, — вроде со всеми, но совершенно один. Но я бы соврала самой себе, если бы сказала, что испытываю к нему жалость. Скорее меня пугало, во что может это вылиться. Устроят ли его дружеские объятия? Или прогулка за ручку? И как мне вообще сказать: Элай, так и быть, можешь меня потрогать, только легонько и в определенных мною местах?

А если я не ошиблась и в другом своем предположении, и он и правда кронпринц, что тогда? С одной стороны, я была бы счастлива подложить Тириану свинью в виде воскресшего старшего брата. И, возможно, простой тактильный контакт стал бы моим посильным вкладом в революцию. С другой стороны — где я и где корона. И кем я стану для Элая? Временной подружкой, чтобы снять напряжение, пока он не решит свою проблему с огнем? И решается ли она вообще?

У меня даже голова разболелась от всех этих мыслей.

— А на следующем уроке будем писать сочинение, — обрадовал нас профессор Денфорд. — О важности традиций.

Все принялись ныть, но больше по привычке, а я сложила тетрадку и карандаш в сумку, заодно проверив, не забыла ли взять блокнот. Иней считал себя моим спасителем и отчаянно гордился тем, что погасил огонь, и я не стала его разочаровывать. В благодарность за обморожение я собиралась нарисовать его портрет. Так что мы пошли на спортивную площадку, где Иней и Рони принялись в шутку бороться, а я устроилась на любимом камне Элая и начала рисовать.

Вообще-то Иней был симпатичным, когда не пытался позировать, корча надменную рожу. Так что я хотела набросать эскиз сейчас, пока он не строил из себя повелителя мира.

— Эй, это как?! — возмутился Иней. — Вив, ты видишь? У него шесть рук!

Рони воспользовался его растерянностью и ловко уложил Инея на лопатки.

— Иллюзия! — довольно сказал он, выпрямляясь. — А победа реальна.