Братский круг. По самому краю … (СИ) - Юшкин Вячеслав - Страница 4

Какие-то странные причитания. Но с этим будем разбираться позже.

Первым делом надо избавиться от взятого с собой ножа. И, судя по всему, его надо припрятать в кухонной утвари. Нагана и топора с обрезом охотничьего ружья вполне достаточно для признания применения табельного оружия правомерным. Холодное оружие у трупов будет уже перебором.

Гильзы и осмотр будут проводить по любому прокурорские. Мне здесь больше делать нечего. Странно, но телефонный аппарат был исправен и работал. Дежурному пришлось повторить доклад трижды. Дежурный капитан так мне и не поверил, и сказал, что пьянство на суточном дежурстве наказуемо. Я уже не выдержал и матерно пообещал разного рода сексуальные кары лично дежурному и всей дежурной смене. За тупость и медленное понимание ситуации.

Затем ожидание оперативно-следственной группы из состава прокуратуры района, затем уже были все и начальники и прокуроры района, города и области. Но пока они все добирались до места этого расстрела я фотографировал обстановку в квартире и фиксировал детали побоища. Фотоаппарат казенный отсутствовал в чемодане, но для таких случаев у меня была своя мыльница. Небольшой, но компактный. Отсняв пленку, я кассету с пленкой убрал в карман. Фотоаппарат протер и положил в шкаф к вещам в квартире. Как бы не повернулось дело у меня с собой больше не было нечего, чтобы навело кого-либо на мысли, что у меня остались какие-то доказательства. Какие доказательства и чего именно доказательства я даже ещё и не понял, работал на полном автомате. Обзорная панорама, узловая и детальная. Лица трупов крупно, Детали оружия крупно, номер на револьвере и обрез охотничьего ружья крупно. Александр забился в угол прихожей и не обращает внимания на меня и мои действия.

Меня же всё больше и больше занимают его причитания — бормочет — как же так. Как они могли. Я же свой. Они обещали мне. Я же свой. Как они могли. Я же никому нечего не скажу.

Вот эти причитания — я никому нечего не скажу. Как они могли. Я же свой.

Три ключевых момента — 1/ я же свой; 2/никому нечего не скажу; 3/ как они могли. Вывод один из этих соплей — Дубцов знает и кто это заказал и знает по какой причине, вот только не ожидал, что его самого спишут. Значит всё-таки меня хотели зачистить, но что я такого видел или знаю, для такого резкого и жестокого решения. У меня в производстве, конечно, почти полсотни уголовных дел только в активном состоянии и ещё почти сотня приостановленных дел, но как мне кажется ни по одному из них таких комбинаций нет смысла устраивать.

Так и крутились мысли по кругу — пока я докладывал по очереди, по мере прибытия на место расстрела разного рода начальников и прокуроров всех уровней. Окончательно я пришел в себя, когда у меня брали кровь из вены на медосвидетельствовании. В голове сложилось — меня хотели убить, убить на почве профессиональной деятельности, это не личная неприязнь, это что очень серьезное. Надо будет разобрать все уголовные дела и рабочие материалы. По-тихому проявить фотопленку и отпечатать фотографии. Скорее всего это нечего не даст, но кто знает, что даст импульс пониманию почему и кто.

И вот уже последнее действие на сегодня — передо мной старший следователь по особо важным делам прокуратуры области Синько и по какому выверту судьбы тоже Саша, нет, наверное, исходя из должности Александр. Интересно он меня закроет на трое суток или нет. Хотя без разницы. Кассету с пленкой я уже успел спрятать в дворе дивизиона ГАИ, где проходил медосвидетельствование и теперь у меня нечего нет интересного как для следствия прокурорского, так и для тех, кто хотел меня убить.

Итак, начало допроса — фамилия имя отчество год рождения и место рождения прописан работа и оп нет предупреждения о ответственности за дачу ложных показаний. Предупреждают меня о подозрении в совершении преступлений предусмотренных рядом уголовных статей. Значит всё-таки закроют — протокол допроса подозреваемого иного развития событий не предусматривает.

Начало допроса стандартное для сотрудника милиции — с какого года работаете в МВД, сколько времени в последней должности. Далее вопросы уже похитрее. Для создания ложного понимания общности интересов следователя ведущего допрос и сотрудника которого допрашивают. И тот, кого допрашивают должен размякнуть и начинать рассказывать то, чего и хочет следователь прокуратуры. И часто народ велся на эти приемы. Очень странная ситуация- допрашиваемый сам так делал с другими, но вот что с ним могут точно так же поступить у него в голове не откладывается. Так и со мной все по накатанной в органах с такого-то года, первоначальное обучение для принятия присяги прошел в учебном центре тогда то, первоначальное обучение по специальности следователь старший следователь по линии общеуголовная преступность прошел на курсах при Высшей следственной школе в городе Волгоград. И затем уже сколько раз поощрялся и прочее. Так и поднимали мою служебную жизнь слой за слоем. И наконец давно ожидаемый вопрос — зачем и почему я убил этих двух хороших людей. Интересно почему они стали для следователя прокуратуры хорошими людьми. Судя по «перстням» убитых у каждого из них по четыре ходки и пара побегов, статьи все серьезные. Но люди они хорошие, вот такой выверт психологии…

Наверное, они пришли делать искусственное дыхание той убитой женщине, но затем решили половой акт поднимет и мертвую. Вот такие они забавники. А тут я и помешал этим процедурам. Но нет все было по -другому. Я представился как положено и предъявил служебное удостоверение в развернутом виде и держа в левой руке и дал возможность этим двум упырям виноват отличным с Ваших слов людям прочитать все написанное в удостоверении и даже долго кричал — прекратите свое противоправное поведение и только после того, как один из них угрожая мне достал револьвер системы наган я произвёл выстрелы. Первый выстрел, как и положено был предупредительный и произведен вверх.

Тут Синько первый раз и ошибся — стал со мной спорить и утверждать, что выстрела вверх в потолок я не произвел. Здесь я предложил достать протокол осмотра и сконцентрировать свое внимание на той части осмотра, посвященной следам на потолке в прихожей. И Синько с выражением стал читать этот отрывок, затем дойдя до размеров пулевого отверстия в потолочном перекрытии остановился и перевел разговор на другое.

Глава 3

Допрос продолжался и продолжался. Мне этот спектакль порядком надоел. И я озвучил наболевшее. Раз я уж такой подозреваемый то, наверное, мне положен адвокат, хоть и бесплатный. Для Синько такое мое желание оказалось просто шоком. Добило его мое сообщение, что нечего я подписывать не буду, может сразу вызывать понятых и оформлять мой отказ от подписи. Сам по себе отказ от подписи протокола допроса не является чем-то уж выходящим за рамки, но вызывал вопросы в судебном заседании и ставил все материалы уголовного дела под сомнение. Синько стал настаивать на подписи я стал отказывать в этих настойчивых домогательствах. Послали за прокурором. Прокурор у нас оказался некто по фамилии Одейчук довольно известный человек, но в процессе не столь силен, как и сам Синько. У прокурорских всегда были облегченные условия работы.

Началась торговля — что я хочу за подписание протокола. Я сразу отверг идею подписи протокола подозреваемого и предложил допрос свидетеля. Это не подходило для Одейчука, тот упёрся как настоящий баран. И в свою очередь предложил мне привести хоть одно доказательство, что погибшие преступники вообще имели агрессивные наклонности. Он был уверен, что таких неоспоримых доказательств не может быть в принципе. Такая уверенность вообще характерна для любого работника прокурорского следствия. Что показывает отвратительное знание жизненных реалий. Самое повторяемое утверждение Одейчука — Вы убили людей они может быть вообще не судимые и не имели склонности к насильственным действиям. Вот что Вам говорит о том, что склонны к убийствам. Меня пробило на нервный смех. Я попросил просто принести фотографии кистей рук убитых и пообещал, что все станет сразу ясно. И не надо даже нечего больше будет обсуждать. Толик Одейчук согласился на пари — я привожу одно доказательство, что трупы убийцы и меня отпускают с извинениями.