О бедном мажоре замолвите слово (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 44

Фигурант не впечатлял от слова совсем. Бухгалтер просто хрестоматийный! Работает в скромной строительной фирме. Не был, не был, не был, даже рядом не стоял! В смысле, не привлекался, даже как-то умудрялся без штрафов за вождение жить. Не человек, а памятник!

Да и фирма… какая-то слишком ровненькая! Нет, бывает и такое, конечно, но я на всякий сделал себе пометку: позже с Туровым просмотреть, под кем она ходит, и кто ее танцует. А то нарвусь еще на аристо — Воронина опять ругаться будет…

Офис «Строительные решения века» ютился в спальном районе — низенькое одноэтажное здание, выкрашенное в что-то между песочным и серым. Не бросается в глаза, не вызывает подозрений, не оставляет впечатлений. Фирма как фирма. Именно такие любят, когда за ними никто не смотрит.

Сам Здражевский — сухой, немного нервный, очки в тонкой оправе, взгляд с прищуром. Лет под сорок с хвостиком. Возраст, когда озеро на макушке уже собирается, но еще умело скрывается.

Встретил он меня сдержанно-вежливо — так, как встречают тех, кто может испортить день. Голос ровный, чуть глуховатый, но на самой грани напряжения.

Нормально. Примерно так на меня реагировали и старушки, и налоговые консультанты, и слесари на пенсии, у которых за душой только просроченная «коммуналка» да раз в неделю пиво на скамейке. Люди не боятся удостоверений. Они боятся не знать, зачем к ним пришли.

— Добрый день, — сказал я. — Михаил, я звонил вам. Пара вопросов, буквально на несколько минут.

— Да, конечно, — он снял очки, протёр и аккуратно вложил в футляр. Педантичен. Организован. — Только я не совсем понимаю, чем могу быть полезен. Я ведь… бухгалтер.

И правда — не понимал. Или талантливо делал вид. Ну это у нас на три-пятнадцать проверяется. Поиграем.

— Думаю, сможете.

Я присел на предложенный стул, мельком окинул взглядом стол. Рабочее место — как выставочный макет: всё по линейке, ни пылинки, ни листочка лишнего. На стене — глянцевый православный календарь с золотыми литерами. Божечки, а кто это у нас такой истинно верующий, а?

— Простите, если неуместно… — я даже смущение сыграл. — Поляки ведь католики, я ничего не путаю?

— Да, — он кивнул. — Но родился здесь, во Владимире. Крестился в православии.

— И как… — я покрутил рукой, — ваши реагируют.

— Да никак, в общем. Я с польской общиной, честно говоря, почти не общаюсь.

— Что так? Какой-то конфликт?

— Что вы! — он даже руками замахал. — Просто не сложилось. Я бы не хотел об этом говорить, если вы не против. Там ничего особенного, просто личное…

Не сложилось, говоришь. Не общаешься. Личное. Ну-ну! А симку польскому магу кто покупал?

Он был почти убедителен. Ключевое слово — почти. Когда я произнес «ваши», кадык дрогнул. Едва заметно, но если знать куда смотреть, и когда! А еще рука к уху потянулась. Палишься, милый мой бухгалтер!

Ладно, перейдем к делу.

— Я о чем, собственно, спросить хотел, Кшиштоф… — полез во внутренний карман пиджака, достал специально для этого дела купленный блокнот с ручкой, положил их на стол. — По сим-картам вы… активный пользователь, мягко говоря. А одна из них, кстати, засветилась на месте недавнего инцидента. Я решил копнуть — и наткнулся на коллекцию. Штук десять, почти все — с отметкой «утеряна». Как вы это объясните?

Последний вопрос задал уже совсем другим тоном. Резко переходя от мягкого приятельского к жесткому, давящему. И в конце улыбнулся. Мол, обычный вопрос, не пугайтесь.

Он прям завис. Секунды две просидел без движения, а потом опять потянулся правой рукой к уху — нервный тик у него, что ли, так проявляется?

— Я… это… я теряю телефоны, — наконец разродился он ответом. — Ну, забываю. На стройке, часто, еще в такси, в кафе… Потом уже не нахожу. Или нахожу, но к тому времени новый покупаю. Я, кстати, поэтому и привык к дешевым моделям.

Под конец он оживился, почувствовал уверенность. Подумал, что выдал годную версию. Артист ты мой. Погорелого театра!

— Рассеянный? — сочувственно произнес я. — Бывает.

— Бывает, — повторил он со мной, выдавливая заискивающую улыбочку.

Я кивнул. Дал ему время поверить в то, что я принял его версию. И провел атаку.

— А зачем номера-то менять? Каждый раз?

Окажись рядом со мной Воронина, она бы наверняка спросила: «А ты»? А у меня, Аника, другие обстоятельства. И симка только вторая. Пока.

Бухгалтер сглотнул. Медленно. Как будто комок в горле встал.

— Я… бывает, неприятные звонки. От бывших. Или от незнакомых. Ну, вы знаете, как это бывает. Спам, всякие службы, рекламщики. И…

Он снова сбился. Не успел придумать объяснений.

Я чуть наклонился вперёд, как бы по-дружески, и опустил голос на полтона:

— Или это всё-таки не спам?

— А? — он аж вздрогнул.

— Может, от женщин прячетесь? От любовниц?

Это, конечно, надо было видеть! Он оживился так, словно я предложил ему спасательный жилет в открытом море. И свисток от акул.

— Ну… да. Именно! Женщины, да. Не всегда удобно, когда звонят в неподходящее время. Особенно если… ну, вы понимаете.

Понимал. Точнее — понимал, что он за это уцепился с жадностью, как за «удобную» правду. А значит — испугался другой версии. Настоящей. С этого момента, ботаник, ты мой. Но колоть тебя прямо сейчас я не буду. Рано. Лучше ты запаникуешь, наделаешь ошибок, и выведешь меня на того, кто действительно интересен. А сам лишь получает деньги за мутные делишки и молчание.

Я взглянул на его запястье. Часы — бренд, который любят не за стиль, а за цену. Ручка — перьевая, с гравировкой. На воротнике рубашки — не пуговицы, а запонки. Серебро, неброское, но с намёком. На работу еще, небось, на такси ездит. А наши люди, как известно, так не поступают!

Я улыбнулся ему, как родному.

— Мужчина вы видный. От женщин, наверное, отбоя нет.

Он засмеялся, коротко, с явным облегчением.

— Но вы, все же, поосторожнее. И с женщинами, и с симками. Формально, закона вы не нарушаете, но все же привлекаете к себе внимание. Это я с пониманием отнесся, а другой начнет копать, нервы тянуть. Вам оно надо, Кшиштоф? Думаю, нет.

Бухгалтер коротко кивнул, мол, я все понял. И даже осмелел настолько, что спросил:

— У вас ко мне все?

— Да, спасибо, Кшиштоф. Больше не буду вас задерживать. Только… — уже в дверях я обернулся и следующей фразой стер довольное выражение с его лица. — … город не покидайте. Возможно у нас еще возникнут вопросы по тому… инциденту.

И вышел. Дальше все сделают эмоциональные качели.

Тянуть с подключение «личного ломщика», как Саша себя обозвал, не стал. Отошёл от офиса «Строительных решений», присел в безымянной кофейне с сиропным запахом «карамельного латте» и достал телефон.

— Ну, как он? — голос Турова сразу. Без «алло», без пауз. Значит, ждал.

Саша в своем репертуаре. На словах — Шувалов, ты меня юзаешь бесплатно, ты офигел! А на деле с азартом ноздри раздувает. Засиделся он без дела, заскучал. Ну ничего! Со мной ему скучно не будет!

— Врет, но плохо. Как ты и предполагал — мутный тип.

— «Симки теряю, телефоны пропадают, женщинам не рассказывай»?

Он нас слушал, что ли? Да нет, он бы не стал! Не с его щепетильностью. Я хмыкнул.

— Угадал. Причём настолько тупой, что его к женщинам пришлось подвести. С третьей попытки.

— Лошара. — Туров даже не скрывал удовольствия. — Значит, можно начинать весёлую часть? Где мы с Касуми за ним следим?

Надо же! Уже и сам предлагает!

— Начинай, — бросил я небрежно. Типа, это не просьба, это ты сам захотел. — Надо понять, чем он дышит.

— «Параноик средней тяжести», понял.

— В смысле? — а вот я не понял.

— Ведем без фанатизма, но с душой. Это Касуми термин придумала. Мне нравится.

И кто я такой, чтобы критиковать идеи чужой девушки? Даже, если она виртуальная.

— Ясно, ну тогда да. Параноик.

Пауза.

— Касуми, ты слышала?

— Да, Миша-сан! — девичий голос был слишком радостным, будто она собиралась не за кем-то следить, а организовывать праздник.