Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора - Страница 32

Мергену надоело ждать, он снял очки и вернул продавщице, схватил невменяемую подругу за руку и вытащил из оптики. На воздухе Лиза очнулась, сфокусировалась на старых очках и заорала, не контролируя себя от возбуждения:

- Ты куда новую оправу дел, придурок? А ну, пойдем назад! Нацепил ху…какую-то! Потом пойдем брюки искать, рубашки новые тоже! Вымахал, понимаешь, на бабулиных харчах, одеть нечего теперь! Чё встал, пошли! – попаданка шарахнула дверью и влетела внутрь.

Мерген внимательно посмотрел на вспыхнувшую от гнева (ой ли?) Лизу, хмыкнул довольно и шагнул опять в прохладу магазина, где Хмырова забирала товар, бурчала и отводила в сторону глаза, хотя уши ее и щеки отчетливо краснели. Девушка очевидно смущалась, и Мергену это о-о-о-чень понравилось!

***

После фееричного осознания привлекательности юноши, ставшего незаменимым компонентом её жизни, Елизавета Владимировна Хмырова несколько дней активно занимала себя разными супер-важными делами, чтобы только не оставаться с ним наедине и не подвергать себя дополнительному стрессу.

Тётя Таня заметила ненормальность подопечной, но списала её на волнения перед выпускным классом. Сам Хантер делал вид, что ничего странного не произошло, общался с матерью и к Лизе не заходил.

Попаданка и радовалась, и злилась, впервые за ТРИ жизни начав комплексовать по поводу своей неидеальной внешности и некстати проснувшегося либидо.

Елизавета подолгу сидела вечером перед зеркалом, разбирала каждую черточку своего лица, проклинала отсутствие в магазинах нормальной косметики и остальных, так необходимых для женщин мелочей, вспоминала лицо и тело Хантера, зависала в воображении, что бы она хотела с ним сделать, понимала, что ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС это невыполнимо, психовала, хныкала раздосадованно и плохо спала…

Ей снились слишком яркие и натуралистические сны с участием прошлых любовников, которые как-то сами по себе трансформировались в Мергена… Она просыпалась среди ночи, потная и неудовлетворенная, и старательно выполняла упражнения тай-чи, пытаясь усмирить разбушевавшиеся гормоны молодого тела. Это было изматывающе!

***

Наконец, молодые люди пошли в школу, умственные занятия снизили напряжение телесное, и Лиза немного остыла. Чего нельзя было сказать про активировавшихся одноклассниц, ошарашенных преображением пухляша Манджиева.

-Лизка, ты заметила, что Мерген – красавчик? – с придыханием сообщила ей Верка Браун на линейке перед началом последнего школьного года. – Такой пуся стал! Интересно, у него есть кто? Я бы не прочь с ним замутить…

Хмырова вздрогнула, покосилась на соседку и поняла: ещё слово, и она её покусает, форменным образом! «Хантер – МОЙ! Только сунься, зараза, все лохмы повыдираю!» – вдруг подумала Лиса и ужаснулась. Если так пойдет, она не удержится и начнет пакостить...

«Нет, нет, нет! Я не могу все прое…Потерять! Боже, где ты там? Помоги! Я же исправилась, да? Я же не наделаю глупостей снова? Держись, мисс Мортен, ты – леди, ты сможешь!» – уговаривала себя попаданка, а сама неотрывно следила за всеми перемещениями Мергена, знаками симпатии к нему от девчонок и ревнивыми выпадами парней.

Мерген же будто и не видел, какое впечатление он производит на публику: также спокойно сидел за партой рядом, шел к ней домой, обедал и ужинал в компании тети Тани, занимался уроками, тай-чи и плаванием (в чем весьма преуспел), помогал убирать двор.

Короче, вел себя юноша как обычно, и Лиза постепенно успокоилась и «отдалась» учебе: мечта о золотой медали обрела высокую вероятность «сбычи»!

***

Сезон сменялся сезоном, и вот уже выпускные экзамены на носу! Лиза и Хантер получили желаемое, ну, с коррективой: Мерген – блестящее «золото», Лиза – приятное «серебро».

В любом случае, их примут без экзамена в любой вуз страны, просто Лизе придется пройти немного более волнительную процедуру: подождать места после золотых медалистов или сдать один профильный экзамен…Не так страшно!

Если в жизненных планах была ясность, то в личной плоскости обстоятельства складывались не столь радужно, особенно у Мергена.

Часть вторая Глава 9

Иджиля Манджиева вышла замуж и привела в полученную на двоих с сыном малогабаритную «двушку» мужа, отличавшегося религиозностью (не на показ, понятное дело) и приверженностью к традиционному восточному семейному укладу со всеми вытекающими…

Мерген радовался за мать, желал ей счастья, приветствовал скорое рождение нового родственника (Иджиля как-то быстро забеременела), но так и не смог принять отчима.

Дамба (тиб. возвышенный, превосходный, святой) Санджеев (просветленный), уверовав, благодаря имени и фамилии, в собственную исключительность и непогрешимость, будучи по натуре человеком упертым, малоэмоциональным и недалеким (окончил восемь классов в селе и считал это достаточным для отмеченного богом себя), с первых дней заселения в чужую (теперь же – его) квартиру, начал воспитывать не в меру свободного, недостаточно почтительного и слишком умничающего (с его, Дамбы, точки зрения) пасынка и словом, и делом, то есть, ремнем.

Сначала Мерген терпел придирки новоявленного отчима и молчал, потом стал оговариваться или сбегать от разгорающегося конфликта, чтобы не нервировать беременную мать, проводил как можно больше времени вне дома, чем злил отчима ещё сильнее.

И однажды, перед самыми выпускными экзаменами, благочестивый Дамба перестал сдерживаться и отходил спящего Мергена солдатским ремнем за то, что тот опоздал к вечерней молитве…

Так он объяснил причину вероломного избиения жене и пасынку, ошарашенным его поступком. На самом же деле «просветленный» просто побоялся напасть на сильного высокого юношу открыто, но показать, кто теперь в доме хозяин, очень хотел.

Мерген довольно быстро справился с шоком, вскочил, вырвал ремень у отчима и выбросил в окно. Дамба ругался на всех языках, Иджиля плакала, Мерген собирал вещи. Больше в этот дом он не вернется…

***

Когда взъерошенный, дрожащий и молчаливый Хантер со спортивной сумкой возник на пороге её квартиры, Елизавета остолбенела.

-Что случилось? – только и могла она прошептать.

-Пу-уст-т-тишь? Я… и-из…д-до-о-ма… у-уш-ш-шел... – проблеял, заикаясь и стуча зубами, парень.

Лиза молча пропустила его внутрь и закрыла дверь. Это был первый день их совместной жизни…И день первого поцелуя – сочувственного, робкого, но такого нужного и сладкого – тоже…

***

Тётя Таня, увидев следы ремня на спине принятого всем сердцем одинокой женщины мальчика, побледнела, потом покраснела, а потом разразилась такой тирадой, что сидевшие на лавке бабульки разбежались как тараканы!

Сормова позже публично отчитала «хе…ва …удака» Дамбу на проходной завода, досталось и «безмозглой дуре» и «ху..ой матери, променявшей сына на елд…» Иджиле, выразила последней «глубокое неудовлетворение» плевком под ноги и пригрозила, чтобы не смели даже шагу в сторону «её дорогого мальчика» делать, иначе …

Дворничиха показала багровому от гнева и стыда Санджееву крошечный кулачок, ещё раз обложила его непечатными определениями, пройдясь и по внешности, и по способностям, и, пожелав процветания на долгие годы всей его родне, смотря при этом на его межножье, гордо удалилась.

Заводчане, наблюдавшие за выступлением известной на районе тётки Тани, неторопливо покинули место скандала и долго позже обсуждали и семью коллеги, и ситуацию…Связываться с мелкой, но жесткой и пробивной Сормовой было чревато. Так что никто никуда не пошел, и ничего предпринимать не решился.

Администрация школы, узнав о смене места жительства золотого медалиста, тоже не стала «гнать волну», «спустила все на тормозах»: учителя приняли у пары экзамены в штатном режиме, провели выпускной и отправили лучших учеников на все четыре стороны…

Лиза и Мерген, без ненужного драматизма и лишних слов взялись за руки, три недели прожили в деревне у стариков Хмыровых, отошли от напряга и, купив билеты, отправились покорять олимпийскую Москву.