Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора - Страница 21

Цены на шляпные аксессуары год от года падали, прежде успешные фермеры стали терпеть убытки и разоряться. Ушлый эмигрант-орнитолог быстро смекнул – надо тикать или перестраивать бизнес, а от дурных яйценосов избавляться. Однозначно! Найти бы покупателя-лоха…

Что уж творилось в мозгах «непотопляемой» Темперанс, когда она решила обратиться именно к бывшей родне, сказать трудно, но в один прекрасный день в дом Мортенов приехала миссис Гаги (или Гага?) с новым мужем: вроде как повидаться с Кэтрин и, между прочим, поплакаться, как тяжело нынче жить страусоводам.

У Хмыровой перед глазами встала любимая сумочка от Furla в комплекте с кошельком, и она мысленно застонала: «Хочу-у-у…» Здесь таких не водилось…

***

Поразительно, но в погоне за прибылью от перьев, местные фермеры не озадачились всерьез и массово глубокой переработкой ценного мяса, выделкой кожи или использованием яиц нелетающих супер-птах как материала для декоративных светильников, украшений и прочее.

А опахала-веера для жителей азиатских и арабских стран? А ресницы птичьи для изготовления дорогущих кистей для живописи? Это ж поле непаханое для оригинального бизнеса!

Вот хотя бы о мясе замолвим мы слово! Страусятина по цвету похожа на телятину, но без жировых прослоек, очень нежная и готовится быстро. Любая часть туши съедобна, но гурманы предпочитают филе бедра.

Мясо высокобелкое, превосходит по этому параметру индейку и курицу, в нем много калия, что хорошо для сердца. Подходит страусятина диабетикам, так как не влияет на уровень сахара, поддерживает молодость кожи, крепость костей и вообще, ОЧЕНЬ полезна для человека. Варить, парить, жарить, запекать, тушить, рубить в фарш, вялить…Да что угодно! А весу в птичке – до сотни кило в среднем!

А эти заладили – перья то, перья се, а теперь – ни то, ни се…

Дере-е-ев-ня-а-а!

***

Элис Хобякофф жила праздно (по мнению других, естественно), но не бестолково: она прилично разбиралась в драгоценных камнях и ювелирке, модных тенденциях в одежде и аксессуарах, знала и подноготную страусоводства.

Один из южноафриканских бизнесменов, приятель мужа, часто приглашал их к себе на страусиное ранчо и обстоятельно рассказывал умеющей слушать госпоже Хобякофф ньюансы жизни почти безмозглой, но крайне выгодной для выращивания птицы.

Поэтому Елизавета, обладавшая привычкой запоминать и записывать особо заинтересовавшие ее редкие ремесла или технологии (ну просто так, для общего развития), знала довольно подробно весь процесс страусоводства и технологии обработки тушек для разного использования, в частности, кожи и мяса, не говоря о яйцах.

Тушка страуса может быть использована, при должном старании и смекалке, от клюва до хвоста, вся буквально!

Одной кожи, при правильном ее снятии с тушки, получается около полутора квадратных метров! А это, на минуточку, материал, в несколько раз превышающий по прочности и износостойкости коровью или овечью шкуры, при этом более мягкий и приятный на ощупь!

Про сухожилия и роговицы страусов, нашедшие применение в трансплантологии, и говорить не приходиться! Пусть здесь наука до таких высот не добралась, но так, для общего развития…

«Эврика! Такая «корова» нам определенно в хозяйстве пригодится, надо брать!!» – проорала Лиззи внутри, а снаружи со скучающим видом обратилась к мужу Темперанс, игнорируя ее саму, с вопросом: чего, сколько и за сколько вы хотите продать?

Мужик, почуяв возможность сорвать куш, приосанился, воодушевился и подробно рассказал, что имеет и за сколько отдаст (глупой, как те птицы, ясно же) госпоже все хозяйство – движимое и недвижимое.

«Инкубаторы, йес!» – чуть не выдала себя попаданка характерным жестом.

Елизавета «замордовала» понаса (господина) Гагу уточнениями, добилась существенной скидки (под очумелыми взглядами Николаса и Темперанс) и тут же состряпала договор купли-продажи стада «на корню» за три тысячи пятьсот фунтов с доставкой на дом.

Обрадованный (до одури, видно) фермер, не откладывая (дабы не передумала миска), подписал бумаги, Темперанс с сомнением глянула на бывшую падчерицу, но очевидного обмана не обнаружила и промолчала, хотя что-то такое чувствовала, вот прям всей жо…й, но…

Сэр Николас просто прикрыл рукой глаза.

- Лиззи, я не знаю, что ты затеяла….– начал было бывший советник губернатора, когда Гаги, довольные сделкой, уехали восвояси.

-Отец! Я когда-нибудь тебя подводила? Тогда просто верь в меня. Через пару лет имя Мортенов станет символом успеха и моды!

***

Страусы стали любимцами воспитанниц (хоть и гоняла их попаданка от вольеров со страшной силой – а ну как заклюют?) наряду с кошками, которых, с легкой руки Кэтрин, в пансионе было больше десятка.

«Прям котокафе какое-то» – бурчала Лиззи, когда пушистики разных размеров и цветов устраивались в главной монастырской гостиной на своих насестах (специально для них сооруженных по примеру современных кошачьих домиков, когтеточек, лазалок и тд) и радовали всех желающих их погладить и приласкать царственным вниманием.

За кошачьим «стадом» следили несколько девочек-кошатниц и доктор Фаулз, специально изучивший доступную литературу по этому виду домашней живности. Ворчал, конечно, но при этом таял от мурчания и внимания шерстяных комков, расслабляясь в их обществе за чашечкой кофе.

***

Было трудно, тяжело, временами опасно (не всем деловым людям в окрестностях нравилась активность и преуспевание пансиона, гадили по мелочи, угрожали, даже пытались похитить и ославить попаданку), но Лиззи Мортен пёрла вперед, к цели, как танк, не останавливаясь и не тормозя.

Во время неудавшегося похищения Елизавета напугалась, конечно, хоть и предпочитала не вспоминать позже случившееся (зятья разобрались с преступниками по-тихому и ладно), а когда отошла от шока, разозлилась и решила заняться стрельбой, верховой ездой и самообороной.

Зять Нокс натаскивал ее во владении револьвером и умении держаться в седле. Воспитанницы, видя такое дело, изъявили желание поддержать уважаемую управляющую: так в пансионе появился тир с еженедельной «стрельбой по тарелочкам» и шесть кобылок, на которых девушки по очереди осваивали верховую езду на окрестных просторах.

Приемам же самообороны (точнее, элементам кунг-фу и тай-чи) попаданка училась тайком у приглашенного Батшебой Винтер под видом конюха невысокого сухощавого пожилого китайца (эмигранта из империи Цунь, вернее) Гон Конга. Имя учителя переводилось как «дикий лебедь», а Хмыровой чудился Кинг Конг и город небоскребов и свободной торговли.

Почему тайком? Да чтобы не давать новых поводов для сплетен – раз, и иметь секретный козырь – два. Елизавета была очень благодарна и необыкновенному молчуну Лао-ши Гону (старому учителю Гону), и Батшебе, присоединившейся к ней в занятиях восточными единоборствами. Впрочем, китаец поделился не только способами защиты и укрепления тела, но и некоторыми техниками акупунктуры и массажа.

Он прожил в «Новой заре» несколько лет, пока однажды исчез, оставив попаданке маленького нефритового дракончика и три слова «Ищи свой путь». Кто он, как был связан со вдовой Винтер, куда ушел, так и осталось загадкой: вначале оба старика хранили молчание, а потом и спросить стало некого…

***

Долго ли, коротко ли сказка сказывается, как говорится, но работа училища вошла в нормальный ритм, упорядочился преподавательский состав и программа, были заняты все ниши, и у попаданки появилась возможность уделять все свое внимание (кроме занятий по машинописи) страусам и всему, что с ними связано.

Лиззи Мортен за проведенные в пансионе годы смогла собрать и сплотить коллектив единомышленников. Не подозревала она (то бишь, Елизавета) за собой такого дара убеждения и лидерства, но получилось! Не сразу, понятно, были проколы, разочарования, конфликты, потери…

Но поддержка советника, проникшихся к ней любовью сестер, дам из кружка Пруденс Осгут и какая-то запредельная вера в неё простодушной и преданной Флоренс не позволяла попаданке расслабляться, жалеть себя и опускать руки.