Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 5

К участию допускались только обладатели значков ГТО, что подчеркивает высокий уровень подготовки соревнующихся. Именно эти люди являются спортивной элитой нашей страны! Самому юному участнику — прямо в день соревнований исполнилось 16 лет, самому старшему — 59, но возраст не стал помехой: 87% стартовавших успешно прошли все испытания и финишировали в отведенные 4 часа! А за всем этим с большим интересом наблюдали телезрители только две недели назад начавшего свою работу седьмого общесоюзного «Спортивного» телеканала.

Абсолютным победителем в общем зачете стал Максим Романенко, студент 1-го Ленинградского медицинского института, показавший выдающийся результат, опередив ближайшего соперника на целых 10 минут! Его победа — яркий пример того, как советская молодежь сочетает интеллектуальный труд с физическим совершенством.

Все финишировавшие получили специальные медали и памятные значки, а победители — ценные призы включая бытовую технику и спортивный инвентарь. Главный трофей — персональная ЭВМ «Электроника-85» — достанется Максиму Романенко. Эта современная машина станет отличным помощником в учебе, работе и даже отдыхе!

Организаторы уже анонсировали новую «Гонку героев», которая пройдет через три месяца в уральских горах. Маршрут обещает быть еще сложнее: зимние условия, горные тропы и новые испытания проверят крепость духа и тела участников.

«Гонка героев» — это не просто соревнование, а новый этап развития массового спорта в СССР. Такие мероприятия укрепляют здоровье нации, воспитывают характер и доказывают: советский человек способен на любые свершения!

Собственно туда — сиречь во Францию — я и полетел из Триполи для переговоров с Миттераном. Правда не в Париж а в Брест, поскольку именно там как раз в эти дни проходили торжественные мероприятия, по закладке первого из двух авианосцев типа «Ришелье».

Будем честны: утопленный «Клемансо» на самом деле уже был старой, сомнительной в боевом отношении рухлядью. Контракт на строительство нового авианосца на замену пары однотипных «Клемансо» и «Фош» — сначала предполагалось строить один корабль, но в середине октября на срочном заседании парламента депутаты проголосовали за выделение средств для второго авианесущего корабля — был подписан еще в конце 1985 года. Весь 1986 год велись подготовительные работы, а закладка нового флагмана флота планировалась на начало 1987-го. Вот только события в Средиземном море заставили «лягушатников» поднапрячься и поторопиться. Ну, или хотя бы сделать вид, что «Ришелье» уже начали строить — в качестве значимого для нации символа. Мол, мы один корабль потеряли и тут же начали новый, мы все еще «стронг». Правда, откуда французский бюджет возьмет деньги на всю эту роскошь, особенно с учетом желания построить второй корабль, оставалось решительно неясно.

Помнится, в той истории «Шарль де Голль» — кстати, его тоже сначала назвали «Ришелье», а потом переименовали — строился очень долго, больше десяти лет, а потом еще неизвестно сколько времени ушло на исправление недоделок. Учитывая нынешнее экономическое положение Пятой Республики, вариант с загниванием остова недостроенного корабля прямо у достроечной стенки выглядел как минимум не невозможным.

После солнечной и теплой даже в конце осени Африки французский Брест встретил меня восемью градусами, ветром и дождем. Разительный контраст — будто пролетел не две тысячи километров, а три месяца. Впрочем, чего удивляться? Климат в этих местах ничуть не лучше британского: близкая Атлантика влияет. Да и, честно признаться, в той же Москве погода в ноябре стоит ничуть не хуже. У нас уже и снег в эти даты вполне может выпасть.

— В гостиницу? — В Бресте по понятным причинам консульства СССР не было, да и если бы оно было, вряд ли там смогли бы разместить весь наш цыганский табор с помощниками, охраной и прочими прикрепленными лицами. Поэтому на время визита пришлось арендовать целую гостиницу. Повезло, что сам Миттеран расположился в местной правительственной резиденции, а ноябрь в этих местах — далеко не самый туристический месяц, так что проблем с размещением других гостей — то есть нас — не оказалось.

— Да, поехали. — Мы загрузились в машины и двинули в сторону города.

Благо на саму церемонию закладки авианосца меня не позвали — коммунистический генсек, празднующий начало строительства потенциально вражеского корабля самого что ни на есть «империалистического» класса, выглядел бы достаточно странно. Поэтому у меня было время лишние полдня просто посидеть в гостинице и прийти в себя. Всё-таки в пятьдесят пять подобные многодневные «турне» уже даются с изрядным напряжением сил.

Хотел вечером выйти погулять — в прошлой жизни в Бресте мне бывать не доводилось, хотя по Франции поколесить успел прилично, — но охрана отговорила. «Лягушатники» последний месяц очень нервные: тут и военные причины, и экономические. Местные СМИ, как обычно, во всем винят коммунистов — что достаточно забавно, учитывая политическую платформу Миттерана. Нарваться на какого-нибудь поехавшего психа в такой ситуации проще простого.

На следующий день провели встречу. Миттеран выглядел откровенно плохо — видимо, прошлым вечером успел «напраздноваться» по самое небалуйся. Сначала была «официально-протокольная» часть: поулыбались на камеру, пожали руки, попозировали за столом с разложенными документами. Потом пообщались в рабочем формате.

Выразили сочувствие насчет погибших на «Клемансо», высказали мнение, что ядерные бомбардировки — не выход. Обозначили свою позицию: Каддафи мы не отдадим, а если Париж попытается устроить полноценную бойню, начнем Ливии помогать точно так же, как помогаем Ираку. Посмотрим, у кого член длиннее.

— Однако мы все же надеемся на благоразумие французского правительства. В мире и так происходит много неприятного, давайте не будем усугублять.

На удивление, такая позиция СССР неприятия у Миттерана не вызвала. Видимо, в Париже уже поняли, что откусили больше, чем могут прожевать, и двигаться дальше по лестнице эскалации тоже не желали.

— Я уполномочен донести до вас официальную позицию Советского правительства. Мы не допустим ядерного геноцида Ливии.

— Мы ответственно заявляем, что прощать нападения на свой флот не собираемся, однако планов по военному вторжению на территорию Ливии у нас нет, — согласился со мной Миттеран.

— Вторгаться в Африку вы можете — тут мы не будем вас ограничивать, это внутреннее дело Франции и Ливии. Но вот дальнейшей ядерной эскалации мы не допустим.

— Вы нам угрожаете, господин Председатель?

Запугать Миттерана вот так просто было, конечно, невозможно.

— Предупреждаю. Для придания нашим словам веса мы можем как минимум перекрыть поставки во Францию энергоносителей. У вас, кажется, есть кое-какие проблемы с этим делом?

Согласно подписанному в 1980 году соглашению, Париж закупал в СССР по 10,5 млрд м³ трубопроводного газа, что покрывало примерно 25–30% потребностей Пятой республики в этом топливе. С учетом того, что экспорт алжирского газа оказался временно перекрыт, нидерландский газ с «Гронингена» постепенно иссякал по мере выработки месторождения, а Норвегия еще не стала тем крупным игроком на газовом рынке, которым станет в будущем, угроза эта выглядела… как минимум неприятной.

Плюс нефть. О том, до каких величин может дорасти цена на внутреннем рынке Франции при перекрытии трубы со стороны СЭВ, трудно было даже представить. 3 доллара за литр на заправке могут показаться цветочками. При том, что уже сейчас автомобиль в этой стране превратился из средства передвижения в роскошь, на дорогах все чаще стали появляться лошади, а для проведения уборочной кампании топливо приходилось продавать фермерам буквально «по талонам». Только пропаганда в стиле «мы находимся в осажденной крепости, весь мир против нас, нужно затянуть пояса» сдерживала народ от массовых выходов на улицы, хотя кое-где машины уже начали гореть. Ситуация, когда хлебопашцам весной следующего года будет просто нечем заправить трактора для проведения посевной, выглядела с одной стороны бредовой, а с другой — вполне реальной. Как быстро в таком случае Миттерана попросят «с бочки», можно было только предполагать.