Ключ Руна (СИ) - Изотов Александр - Страница 10

Я тоже, наверное, что-то должен был ответить, но, закрыв рот, так и махнул в сторону Захара, кивнув — ну, вроде вот всё это я и хотел сказать. Хотя ещё большой вопрос, кто тут кого спас.

Наверное, надо было бы осадить слугу, чтоб не распахивал рта вперёд господ, но что-то подсказывало, что я сам в этом виноват. Не именно я, а тот я, которым был до этого… Чувствую, за языком наверняка не следил, наживая проблем тут и там, и слуге, даже под угрозой побоев, приходилось вечно сглаживать углы.

— Странно, — орка поднялась, глядя вокруг явно в поисках своего оружия, повернулась ко мне спиной, — Не думала, что ты вот так вот кинешься в драку… Я о тебе другое слышала.

Захар снова открыл рот, но я уже показал на него пальцем, двинув бровью. Мол, сам разберусь, лучше помалкивай.

И вправду хороша в этих обтягивающих брюках… Точёные ноги переходили в притягивающие взгляд округлости, так чертовка ещё и крутилась, выискивая свой грёбанный топорик. Как там говорят? Попа как орех… грецкий.

Хотя изгибы тела и расстёгнутая верхняя петлица, позволяли предположить, что безрукавка и кружевная рубаха скрывали не такую уж и большую грудь. Но ведь скрывали, проклятые шмотки! И чего я так завёлся?.. Видимо, адреналин в крови ещё бурлит.

— Людям я не нравлюсь, — ответил я, — Вот и брешут всякое. А топор твой там… — мой палец указал за спину, — Сейчас принесу… ох.

— Да у меня ещё один был, — орка топнула ногой и отбросила косички за спину, — Ну дерьмо! К эльфячьей бабушке! Куда я его запулила⁈

Я попытался подняться, но так и остался на месте, вдруг поняв, что больше вообще никуда не двинусь. Всё, лимит бедного фисташкового тела на сегодня исчерпан — орешек спать хочет. А ещё в больницу, желательно, дорогую, платную… и чтоб бесплатно.

Хотелось просто лечь на холодную землю, покрытую такой мягкой жухлой хвоей, и заснуть… На-ахре-е-ен, как же я устал!

— Господин, господин, не надобно тут почивать! До кареты бы дойти, — Захар начал меня поднимать, пытаясь закинуть мою руку себе на плечо, и я едва не взвыл. Чёртовы гномы, чёртовы волки, чёртовы деревья…

Слуга всё-таки оказался довольно крепким. Поднявшись и ощутив землю под ногами, я буквально повис на Захаре, и мы совершили вместе первый победоносный шаг.

— Барин, умничка, ещё, и ещё, — ласково залепетал Захар, даже смутив меня, — Ножка наша какая молодец, и вторая ножка какая молодец…

Я вдруг понял, что наверняка он присутствовал рядом, когда в младенческом возрасте эти ноги делали первые шаги. И болтал то же самое. В груди у меня сразу расплылась непонятная теплота, а к горлу подступил ком от злости на самого себя. Такие служат не за деньги, а всей душой.

— Нашла!!! — донёсся радостный крик орки.

Мои губы тронула улыбка. Уж не знаю почему, но меня очень волновала судьба другого топорика.

Девушка с радостью нашла и второй, с досады немного поцыкала, что рукоять опалило, но была очень довольна, что тот «искупался в крови»… И не очень довольна, что не её рукой. Но очень довольна, что теперь она смыла свой позор… Но не очень довольна, что смыла свой позор не конкретно она. Но очень довольна, что…

Я как-то быстро потерялся в лабиринтах женской логики и, свесив голову, лишь следил за своими ногами. Шажочек, ещё шажочек… Грецкий, сволочь я такая, слабак!

— Давай помогу… кхм… сударь.

Под моё другое плечо вдруг протиснулась чёрная макушка, жёсткие пальцы ласково ухватились за ушибленные рёбра, буквально вдавливаясь в них, и всю свою вселенскую мужественность… всю брутальную свою твёрдость… да чтоб тебя-а-а-а!!! Гадство! Кажется, вся моя влюблённость разом прошла.

В общем, чудом вытерпев и не вскрикнув, я едва слышно зашипел и кое-как процедил:

— Спаси-ибо…

Пользуясь случаем и чувствуя себя извращенцем, я незаметно втянул носом запах чёрных волос. Пахло той же гарью, чуть-чуть кровью, немного потом, и едва уловимым парфюмом. Хороша, чертовка!

— Не благодари, Грецкий, — орка чуть подкинула мою руку, поудобнее перехватывая, отчего я чуть было не потерял сознание, — У вас тут карета? Яроходная?

Я хотел было кивнуть, плавая где-то на грани, но тут понял, что ничего не понял. Яро… чего?

— Конная, госпожа, — ответил Захар, — Там она, внизу, на дороге.

— Ну, кстати, меня Дарья зовут, — она тряхнула головой, — Дарья Никитична Ростовская.

И замерла, изучая нашу реакцию. Чего это она, скрывается, что ли, от кого?

— Будем… — выдавил я, — … знакомы.

Глава 4

Ходят тут всякие

Орка говорила много. Видимо, тоже накрыл отходняк, но я только был благодарен судьбе, что мог послушать ещё одного жителя этого странного мира. Жительницу… Красивую и пахнущую парфюмом.

Сложно было из её эмоционального и напористого монолога выцеживать информацию, но кое-что я всё-таки понял. А мне надо было понять, потому как по-другому стать сильнее в этом мире было нельзя.

В основном она говорила про своего дядю, воеводу Платона Игнатьевича. Отца и матушку, «тоже дворянских кровей», упоминала редко и неохотно, хотя разок обмолвилась фразой «Древа им Небесного», и я понял, что осиротевшую девушку этот самый дядя и воспитывал.

Что-то у них там не ладилось в отношениях, раз орка решила двинуться одна на гору Качканар, чтобы загладить какой-то свой проступок. Тот зверь, которого я… кхм… которого мы только что завалили, оказался упущен во время последней охоты, куда дядя великодушно взял Дарью.

Почему охота была связана с Всплеском в каком-то Омуте, я не понял, и решил оставить это на потом. Она говорила и про «ярь», упомянула и загадочную «варь», и что всё это добывалось на охоте.

Сил задавать вопросы у меня особо не было, и я даже ругал себя за то, что нахожусь в таком беспомощном состоянии при такой красивой девушке. Хотя, с другой стороны, я её всю дорогу обнимаю… Всё не то, что слушать вечные причитания Захара.

Видимо, дядя редко брал Дарью на охоту, и косяк за ней был конкретный. Зверь вырвался, когда охотники загоняли «всплеснувшую стаю», и вырвался именно там, где цепь замыкала наша орка. Да мало того, волк ещё и чуть не погрыз соратника, который кинулся Дарью прикрыть.

Вообще, насколько я понял характер девушки, этот Платон Игнатьевич не особо-то её и ругал, но Дарье нужно было что-то доказать ему и самой себе, и спустя пару дней она отправилась одна выследить и загнать зверя. Хотя и знала, что «он за это время мог здорово напитаться ярью».

Вот только теперь за её отлучкой скрывался новый косяк, причём касался он личного приказа воеводы. И сейчас, когда месть свершилась и адреналин улёгся, в мозгах у Дарьи появились проблески страха и понимания, что она снова в глубокой заднице.

Пусть зверь и повержен, но она чуть не погибла, да и без моей помощи точно бы не справилась. Но страшнее всего — она не знала, как преподнести всё это воеводе.

Если бы зверь на самом деле был так опасен для города Качканар или для рудных шахт на этой стороне, дружина бы не успокоилась, пока не отыскала его. Но Платон Игнатьевич отправил воинов по домам, оставив охоту за недобитком на другой раз и строго-настрого запретив девушке, порывавшейся вслед за зверем, преследовать его.

Дарья ослушалась приказа… И теперь понимала, что даже тело поверженного зверя не перевесит этого проступка. О чём она, сбиваясь и волнуясь, поведала мне. Орка очень стеснялась своей откровенности со мной, но было видно, что она мало с кем может поговорить вот так по душам.

А мне наконец-то стало понятно, чего она так дёргается, когда я называл её по имени. Думает наверняка, что я её сразу выдам. Да она за кого меня принимает?

— Ну, не переживай, — попробовал я успокоить её, — Дядя твой поймёт, наверняка…

— Ты не знаешь Платона Игнатьевича, — сказала она то ли с гордостью, то ли с обречённостью, — Непослушание он карает жёсткой рукой.

Она вздохнула и чуть удобнее перехватила меня. К счастью, меня сильно уже не мутило, на редкость живучее тело уже расходилось, но всё равно было неприятно.