Оракул с Уолл-стрит 9 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 24

— В-третьих, объединение ресурсов для технологических исследований, — добавил я. — Создаем исследовательский центр в Хьюстоне, привлекаем лучших инженеров и химиков, разрабатываем технологии, которые дадут нам преимущество над европейскими концернами.

Фоллетт задумчиво покрутил сигару в пальцах.

— А финансирование? Такие проекты требуют серьезных вложений.

— Каждая участвующая компания вносит в общий фонд сумму, пропорциональную своим активам, — предложил Роквуд. — Ориентировочно по два миллиона долларов от крупных компаний, по миллиону от средних.

— Восемь-десять миллионов общего бюджета, — подсчитал Слоан. — Этого достаточно для серьезной работы.

Филлипс поглядел в окно на улицы Талсы, где сновали грузовики с нефтеоборудованием.

— Джентльмены, я не сентиментален. Но то, что делают европейцы, это попытка превратить американскую нефтяную промышленность в сырьевой придаток их экономики. — Он обернулся к собравшимся. — Моя компания согласна участвовать в альянсе.

Ли кивнул.

— «Gulf Oil» тоже присоединяется. У нас есть интересы на Ближнем Востоке, и мы не можем позволить британцам выдавить нас оттуда.

Вестон поднял свою мозолистую руку одним из первых, громко заявив:

— «Weston Petroleum» голосует «за»! И пусть эти европейские сопляки знают, что техасские нефтяники не сдаются без боя!

Его прямолинейность вызвала одобрительные улыбки у других участников. Несмотря на грубоватые манеры, искренность Вестона была очевидна всем присутствующим.

Фоллетт затушил сигару.

— «Texaco» поддерживает инициативу. Но нам нужны гарантии, что альянс не превратится в картель с фиксированием цен. Антимонопольное законодательство никто не отменял.

— Разумеется, — согласился Роквуд. — Мы координируем внешнюю политику и технологические разработки, но не вмешиваемся в коммерческую конкуренцию между участниками.

Слоан был последним, кто принимал решение.

— «Sinclair Oil» готова участвовать, но с одним условием. Нам нужен человек с безупречной репутацией для координации альянса. Кто-то, кому доверяют и в Вашингтоне, и на Уолл-стрит.

— У меня есть кандидатура, — сказал я. — Бернард Барух. Он пользуется доверием президента, имеет огромный опыт в промышленности и финансах, понимает важность энергетической независимости.

— Барух отличный выбор, — одобрил Ли. — Если он согласится, то альянс получит мощную поддержку в правительственных кругах.

Роквуд обвел взглядом собравшихся.

— Тогда считаем решение принятым? Создаем Американский нефтяной альянс, приглашаем Баруха на роль координатора, начинаем совместную работу?

Все подняли руки в знак согласия.

— Превосходно, — Роквуд достал бутылку бурбона и стаканы. — За американскую нефтяную независимость и успех нашего альянса.

Когда мы встали, чтобы выйти к обеду, Вестон подошел ко мне и негромко сказал:

— Билл, помнишь, как в 28-м ты посоветовал мне не торопиться с расширением? Сказал, что лучше подождать год-два и укрепить позиции. Тогда я не понял, но после краха 29-го года понял, что ты спас мне задницу. — Он внимательно посмотрел на меня. — Откуда у тебя была такая прозорливость?

— Просто изучал циклы рынка, Саймон, — уклончиво ответил я. — Иногда интуиция подсказывает правильные решения.

— Ну да, интуиция, — усмехнулся он. — У тебя самая чертовски точная интуиция из всех, кого я знаю. Поэтому я готов следовать за тобой в этом альянсе. Если ты говоришь, что европейцы представляют угрозу, значит, так и есть.

Его поддержка была особенно ценной. Вестон представлял независимых производителей Оклахомы и Арканзаса, а его репутация честного, пусть и грубоватого бизнесмена, придавала альянсу дополнительную легитимность.

— А теперь, джентльмены, — сказал я, откладывая стакан, — пора планировать следующие шаги. Европейцы не будут сидеть сложа руки после сегодняшнего удара. Поэтому вот что нам предстоит сделать.

К восьми вечера мы с Роквудом перебрались в его домашнюю библиотеку, уютную комнату с высокими книжными шкафами и потрескивающим камином. Здесь, среди томов по геологии и экономике, царила атмосфера спокойного размышления, так контрастирующая с утренним напряжением биржевой войны.

Роквуд разлил по стаканам коньяк «Мартель» 1898 года, напиток, достойный празднования первой победы над европейским картелем. На столе лежали свежие телеграммы, поступившие в течение дня со всех концов света.

— Уильям, послушайте это, — сказал он, поднимая первую телеграмму. — Из Маракайбо, от нашего управляющего Маккартни: «Европейские консультанты внезапно завершили работу. Сворачивают оборудование. Местные власти проявляют новый интерес к американским инвестициям.»

Я отпил коньяк, наслаждаясь его бархатистым вкусом и сладостью победы.

— А что из Норвегии?

— Еще лучше, — Роквуд развернул следующую телеграмму. — Норвежский парламент «пересматривает» решение об отзыве лицензий. Представитель «Royal Dutch Shell» покинул Осло, сославшись на «неотложные дела в Лондоне».

Третья телеграмма пришла от нашего представителя в Эр-Рияде:

— Шейх ибн Сауд передает, что готов возобновить переговоры на прежних условиях, — прочитал Роквуд. — Британские советники больше не настаивают на «особых мерах предосторожности» в отношении американских компаний.

Я встал и подошел к большой карте мира, висевшей между книжными шкафами. Красные булавки, отмечавшие проблемные точки утром, теперь выглядели совсем по-другому. Европейское наступление захлебнулось.

— Дэвид, мы заставили их отступить, но это временная передышка, — сказал я, изучая карту. — Они вернутся с новой стратегией.

— Согласен. Поэтому нужно использовать время для укрепления позиций. — Роквуд подошел к письменному столу и достал толстую папку с планами. — Что вы думаете о создании вот такого технологического центра?

Он развернул архитектурные чертежи. Проект исследовательского комплекса в Хьюстоне.

Лаборатории, испытательные стенды, жилые кварталы для ученых и инженеров. Настоящий город науки посреди техасских нефтяных месторождений.

— Впечатляюще, — признал я. — Сколько это будет стоить?

— Пятнадцать миллионов долларов на первом этапе, — ответил Роквуд. — Но представьте результат. Лучшие умы Америки и Европы, работающие над революционными технологиями добычи и переработки нефти.

Я изучил чертежи внимательнее. Центральное здание с современными лабораториями, библиотека технической литературы, даже небольшой аэродром для связи с удаленными месторождениями.

— А кадры? Европейцы не будут сидеть сложа руки, если мы начнем переманивать их специалистов.

— У меня есть связи в Кембридже и Геттингене, — Роквуд указал на список имен в папке. — Профессор Хансен из Дании, ведущий специалист по сейсмической разведке. Доктор Мюллер из Германии разрабатывает новые методы каталитического крекинга. Оба недовольны ограничениями, которые накладывают на их исследования европейские компании.

— Предлагаете их переманить?

— Предлагаю дать им свободу творчества и неограниченное финансирование, — усмехнулся Роквуд. — Ученые ценят это больше, чем корпоративную политику.

Разговор перешел к политическим аспектам нашей борьбы. Роквуд достал из сейфа конфиденциальную переписку с людьми из окружения избранного президента.

— Барух уже заинтересовался нашими идеями о стратегических резервах, — сообщил он. — Президент понимает, что Америка не может зависеть от импорта энергоносителей в случае международного кризиса. Вы же знакомы с Барухом? Я прошу вас встретиться с ним в ближайшее время.

— Конечно, я свяжусь с ним сразу, как только приеду в Нью-Йорк, — ответил я. — А что насчет Конгресса? Сенаторы любят экономить на оборонных расходах в мирное время.

— Здесь нам поможет наш альянс, — Роквуд указал на список участников, составленный после дневной встречи. — Фоллетт имеет связи в Техасе, Ли влиятелен в Луизиане, Филлипс контролирует Оклахому. Вместе мы представляем интересы полудюжины штатов.