Счастье волков - Афанасьев Александр Николаевич - Страница 53

Полковник недобро улыбнулся.

– Я думал, ты умнее. Чтобы я больше этого не слышал. Используй то, что под рукой, и не желай себе другого. Еврейская народная мудрость.

Полковник открыл дверь со своей стороны, окликнул спецназовцев, ждавших у машины.

– Чего стоим, поехали!

14 декабря 2020 года

Доха, Катар

Катар…

Крохотное королевство на берегу Персидского залива. Десятки небоскребов и дюны. Одни из крупнейших в мире залежей газа – всего на два с небольшим миллиона человек. Мировой лидер по ВВП на душу населения, причем с отрывом. Принимает следующий чемпионат мира по футболу…

Получил независимость от Великобритании менее пятидесяти лет назад – в 1971 году. Абсолютная монархия. Любая политическая деятельность запрещена, но отсутствие демократии не мешает поддерживать хорошие отношения с США и Великобританией. Эмир Катара владеет одним из самых влиятельных медиахолдингов мира – «Аль-Джазира», у его основ стояли люди из арабской редакции CNN.

И, возможно, из ЦРУ.

6 июня 2017 года президент США Дональд Трамп обвинил власти Катара в системной поддержке терроризма, после чего соседние страны объявили о блокаде Катара. После чего Катар начал предпринимать меры по расширению списка союзников – в числе этих мер, например, была закупка партии русского оружия, автоматы «АК‐12» были приняты на вооружение армией Катара раньше, чем российской армией. Но все это было лишь видимостью, дымовой завесой, Катар сделал основную ставку совсем на других мировых игроков…

В числе отраслей, которые Катар развивал для того, чтобы не зависеть полностью от газового рынка, был рынок медицины, а медицинский исследовательский центр Сидра был одним из лучших не только в Персидском заливе, но и в мире. Там не экономили на оборудовании – все, что было новое и самое дорогое, то и закупали. Врачи в основном были не местные, интернациональная команда. Среди врачей было немало израильтян, что в Катаре никого не шокировало, и даже были белорусы.

Сейчас по коридорам медицинского центра шел шейх. Невысокий, полный – здесь почти нет худых людей и у многих диабет, потому что в чашку насыпают три-четыре ложки сахара. В местном правительстве он возглавлял Мухабаррат – спецслужбу.

У нужной ему палаты стояли автоматчики. Навес из толстого полиэтилена не давал проникнуть в палату микробам.

– Мне нужно войти, – сказал шейх.

– Со всем уважением, вам сначала надо переодеться, эфенди. В нестерильной одежде туда нельзя…

В больничном одноразовом костюме шейх выглядел глупо, не так, как должен выглядеть мужчина, но он смирился с этим. Единственное, что он сумел пронести контрабандой, – это четки. Старые четки, они достались ему от деда, и он никогда с ними не расставался.

В палате было тихо. Тепло. Работали бактерицидные лампы, светясь необычным, искусственным светом, а окна тут не было совсем. Все – и аппаратура, и мебель, – все было покрыто полиэтиленовыми чехлами, чтобы проще было проводить дезинфекцию. Койка, на которой лежал пациент, была прикрыта толстым пластиковым пологом.

Так и должно быть в ожоговом – сюда не должна проникнуть никакая инфекция.

Шейх подвинул стул, отодвинул полог…

– Я рад тебя видеть, Абу Абдалла. Рад, что ты остался в живых…

Абу Абдалла покачал головой.

– Я слишком давно на этой земле. Слишком много видел и слишком много знаю. Все мои друзья уже у Аллаха. Пора и мне…

– Не торопись. – Пальцы шейха перебирали отполированные от долгого употребления четки. – Аллах не принял тебя в числе мучеников, значит, ты сделал еще не все, что должен. Пересадка кожи прошла нормально, врач говорит – он никогда не видел, чтобы донорская прирастала так быстро и без осложнений. Значит, это тоже воля Аллаха…

Абу Абдалла закрыл глаза.

– Я устал, – сказал он.

– Не богохульствуй! – прикрикнул шейх. – Тебя достали рыбаки из воды с ожогами семидесяти процентов тела. Ты должен был утонуть, но не утонул! Ты должен был умереть от ожогов, но не умер. Сказано – неужели вы думали, что мы не будем испытывать вас?!

– ЙаЛлагъ.

Шейх успокоился.

– Ты должен поправиться. Для тебя есть новый амаль[46], который ты должен выполнить.

– Какой?

– Врач сказал, после всех операций ты не будешь похож сам на себя. Это хорошо. Сам Аллах помогает искренне верующим в борьбе против угнетателей…

Шейх задумался.

– Ты вернешься в Россию. У нас есть на примете человек. Ты заменишь его.

– Какой человек?

– Кяфир. Но это значения не имеет. Врач сделает тебя похожим на него. Ростом вы и так похожи. Сейчас можно заменить даже отпечатки пальцев, вот до чего дошла хирургия.

…

– Он служит в месте, где занимаются военными перевозками… секретными перевозками. Он знает, как кяфиры перемещают свое атомное оружие. Не последний человек там. Ты знаешь, как должен вести себя русский военный, как никто из нас. Понимаешь, что это будет означать для всей уммы?

Абу Абдалла открыл глаза и посмотрел на шейха. И его повязки на лице казались белыми, как одежды святого.

– Бисмилля… – сказал он.

– Вот теперь я узнаю усердного в вере русского брата, – довольно сказал шейх. – Бисмилля. С именем Аллаха…

В подземном кондиционированном гараже, куда шейха доставил отдельный лифт, он прошел к белому бронированному «Мерседесу» последней модели. Дверь ему никто не открыл – он специально поехал один, потому что так надо было. «Мерседес» мигнул фарами, приветствуя хозяина… еще тридцать лет назад в Алжире люди верили, что это чудо…

– Ну как он? – спросила сидевшая на заднем сиденье дама Карла Уоллфиш, прилетевшая из Лондона сегодня инкогнито на частном самолете.

– Слава Аллаху, поправляется…

– Когда он будет готов к работе?

– Иншалла… пять-шесть месяцев.

– Это много. Окно уязвимости русских может захлопнуться в любой момент. Нужного нам человека уволят или переведут. Мы поддерживаем его, как только можем, но мы не всесильны.

– Всесилен один Аллах…

– Шейх, мы не на проповеди. С вводом в эксплуатацию «Турецкого потока» вы теряете последний шанс закрепиться на рынке Европы, а все ваши газовозы, на которые вы потратили такие деньги, можно будет выставить в музее. После того как русские построят туркам эти энергоблоки, они смогут начать экспортировать энергию по всему Ближнему Востоку, что будет означать конец всех петрократий. Если нам не удастся стравить Турцию и Россию – а один раз мы уже провалились, – самый большой кусок достанется России. Это неприемлемо и для вас, и для нас. Постарайтесь ускорить процесс. Это в ваших же интересах.

Шейх раздраженно молчал. Он понимал, что эта женщина права – но сам факт того, что ему выговаривает женщина, моложе его, – приводил его в состояние ярости, отчаяния и тоски.

– Где Карлтон Кросс? – недовольно сказал он. – Мы работали вместе больше десяти лет.

– Он умер.

– Умер?!

– Да. Попал под машину. Большая трагедия. Теперь вам придется работать со мной.

Шейх провел ладонями по щекам, но ничего не сказал.

– Теперь отвезите меня к вашему эмиру. Нам есть что обсудить…

Шейх прошептал про себя страшное проклятье и включил мотор…

Год спустя

23 сентября 2021 года

Тунис, Тунис

Баб Суика

Баб Суика – одна из центральных площадей Туниса, этой загадочной страны, наследующей еще Карфагену – заклятому врагу Римской империи. Сама по себе площадь – по нашим меркам, даже и не площадь, скорее сквер. Ее окружают старинные строения, выбеленные краской и солнцем, прихотливые арки домов и солидные купола минаретов соседствуют с совершенно европейскими лавочками и коваными фонарями как с улиц французских городов.