Счастье волков - Афанасьев Александр Николаевич - Страница 17

– Акротири как-то контролирует ситуацию там?

– Делает вид.

…

– Мне удалось выпытать у этих ублюдков из разведки, что порт активно используется для поставок оружия и боеприпасов в Сирию, демократической оппозиции. Турецкие корабли забирают груз в Болгарии и Хорватии и доставляют в Фамагусту, оттуда он более мелкими партиями переправляется на континент, где и передается… боевикам. Это значит, что в порту может быть складировано несколько тысяч тонн боеприпасов. Потому поддержка с воздуха исключена и… смотрите, куда стреляете. Одна пуля, попавшая не туда, – и рванет так, что и здесь будет слышно.

Лейтенант кивнул.

– Возьмем самолетные, сэр. Попрошу у Эйкена.

Лейтенант Сэм Эйкен на данный момент возглавлял особую группу САС, которая на ротационной основе находилась в Хитроу. У них были специальные пули из спеченного порошка, которые не пробивали фюзеляж самолета и не выбивали иллюминатор. Специальный антитеррористический боеприпас – полностью угрозу он не устранит, но хоть что-то.

– Возьмите. Сейчас придут эти уроды, я их сплавил на экскурсию, но это ненадолго. Последнее – мне показалось, что информация про ОМП непроверенная. Так что будь готов к любым неприятностям…

А уже спустя одиннадцать часов лейтенант Хорселл во главе своей команды сходил на бетонку аэродрома в Акротири, этого удивительного памятника временам Британской империи, которая когда-то была такой огромной, что над ней не заходило солнце.

База в Акротири – это даже не база, а клочок земли империи, с парой деревень, в которых люди имели британское гражданство, с многочисленными казармами. Он был частью мирного урегулирования конфликта пятидесятых годов прошлого века, по которому Кипр получал независимость, и он же был гарантией того, что не повторятся события 1973 года, когда началась война греков и турок на Кипре. Будучи стратегически важным активом еще во времена холодной войны, он сейчас стал еще важнее, потому что турки блокировали базу Инжирлик, обвинив НАТО в том, что они спонсировали попытку военного переворота, а теперь укрывают заговорщиков. Теперь Акротири оставался единственным надежным плацдармом НАТО в этой части света…

Их погрузили на машины и доставили в казармы – они были построены, кажется, в семидесятые, но это было намного удобнее, чем развертывание в Афганистане – копаешь на два фунта вглубь и размещаешь там свою палатку. Проследив, как устроились его люди, Хорселл направился в штаб, мельком отметив, что на базе полно американцев. Раньше такого не было.

Штаб тоже был старый, из нового только интерактивный экран – а стены красили краской, наверное, в восьмидесятые, а после этого – никогда. Считалось, что от этой краски, даже высохшей, идут вредные для здоровья испарения.

– Итак, всем внимание…

…

– Вот судно, на котором, по нашим данным, находится груз ОМП. Судно называется «Кассандра», куплено на офшорную фирму. Первоначальный порт назначения Триполи, Ливан, но в Средиземном море оно было перехвачено турецким фрегатом и силой приведено в порт Фамагуста. Мы отслеживаем груз…

– Погодите… – поднял руку Хорселл, – то есть это судно сейчас под контролем… турецкой стороны?

– Скорее всего, так и есть.

– Но почему мы тогда планируем его захват? Турция член НАТО!

– Лейтенант, Турция не сообщила о перехвате судна своей береговой охраной, – сказал сидящий в углу человек в костюме, скорее всего из MI6, – более того, командная система НАТО общая, и мы не нашли в ней никакого упоминания об этой операции перехвата, о том, что ее кто-то санкционировал. «Кассандра» приведена не на базу береговой охраны, а в порт Фамагуста, то есть серую зону, непризнанное государство турок-киприотов. Нам остается лишь предположить, что турецкие националисты перехватили груз для того, чтобы самим обзавестись оружием массового поражения. Возможно, в целях терроризма.

– Лейтенант, вы получили ответ на вопрос? Продолжаем…

– Вот так вот, джентльмены. Операция заключается в том, что мы должны будем атаковать судно на рейде Фамагусты. Которое, вполне возможно, охраняется турецкими парамилитарными формированиями и даже действующими турецкими военными.

Лейтенант не сказал главного, но все и так понимали, о чем он умолчал. Турецкие военные тренировались вместе с ними, вместе с американцами. Закупали самое современное оборудование. Они знают все стандартные процедуры НАТО. Одно – иметь дело с сомалийским пиратом с ржавым «калашниковым» или с джихадистом, который хочет умереть и увидеть Аллаха, и совсем другое – с противником, который знает, как ты работаешь, и тренировался так же, как и ты.

Да еще и местное население их, скорее всего, поддерживает.

– План прежний, комбинированная атака с воздуха и воды. Но теперь исходим из того, что нам будет противостоять серьезная и хорошо вооруженная сила. На вертолеты надо установить пулеметы – даже с учетом риска целостности контейнеров.

– Да, сэр. Наши вертолеты…

– Что с ними?

– Их погрузили на транспортный самолет, но он вылететь не смог. Сломался. Я узнал об этом от парня, который отвечает за летные операции, он тоже из Манчестера.

– Ради всего святого!

– Украинцы…

Вот уже четыре года все перевозки по линии НАТО выполняла не «Волга-Днепр», а украинские авиалинии Антонова. У них было меньше техники, и использовалась она более интенсивно. И вот результат…

– Извините, сэр, но пока ситуация остается… сложной.

Глава летных операций курил, курил турецкий табак, отчего глаза слезились. У лейтенанта возникло острое желание двинуть его как следует об стену.

– Вы что-то делаете для того, чтобы доставить мои вертолеты? Или просто ждете, пока все само собой уляжется?

– Сэр, на базе есть вертолеты, они в вашем распоряжении…

– Мне нужны мои вертолеты! Мои экипажи! С которыми мы тренировались! Мы не можем использовать другие, они не знают наших процедур, а мы не знаем их! Когда у меня будут мои чертовы вертолеты?

К САС был на постоянной основе прикреплен 658‐й вертолетный эскадрон, с которым бойцы тренировались постоянно. При необходимости их перевозили и другими транспортными средствами, но в операциях повышенного риска использовались только эти вертолеты.

– Сэр, боюсь, мы не можем сказать, когда вертолеты смогут оказаться здесь.

– Тогда меняем планы, к чертовой матери. Эксфильтрация и инфильтрация, как угодно, но только не по воздуху. Я не хочу, чтобы ваши летуны меня угробили.

…

– Ради бога…

На переработку плана потребовалось примерно два часа. Отныне никаких вертолетов – САС забрасывается теми же лодками, что и отряд «42 коммандо». Вначале лодки скрытно подходят к берегу и высаживают САС – и затем отходят. САС скрытно занимает позиции и атакует только тогда, когда террористы полностью разгрузят судно и весь груз окажется на берегу. После этого САС устанавливает контроль над территорией порта и устраняет все источники угрозы, а бойцы «42 коммандо» поднимаются на борт судна и зачищают его.

После чего планировалось, не поднимая шума, известить правительство Турции и перевезти опасный груз на британскую базу, а затем в Портон-Даун для уничтожения. Отдавать груз туркам для уничтожения дураков не было.

На всю операцию отводилось два часа – до рассвета. Это было в обрез, даже меньше, чем было нужно. Было понятно, что попытка только одна, и лейтенант отдал команду: при выходе за временные рамки операция прерывается и все возвращаются на исходные. И плевать на всё.

В конце концов, он был ответственным полевым офицером, чем сильно отличался от многих своих предшественников, таких, например, как барон Файнс[12].

Ночь. Любимое время действий спецназа.

Средиземное море. Теплая лужа посреди планеты, изрядно перепачканная грязью и кровью. Вероятно, им предстоит добавить немного крови и грязи…

Раскачивающийся на волнах фрегат Королевских ВМФ. Пришвартованные к бортам лодки. Поспешно передаваемые тюки с оборудованием. Несмотря на то что ранее полк тренировался и для таких операций, многие навыки утеряны. Последние пятнадцать лет полк не вылезал из гор и пустынь.