Право крови - Кнаак Ричард Аллен - Страница 52

Однако Ульдиссиан был готов пойти на все, что угодно, лишь бы уберечь от беды ту девушку… тех людей, которых он полюбил.

– На что? Скажи же!

Мастер Итон вновь повернулся к нему. Если б не пламя свечи, отразившееся в глазах хозяина дома, выражение его лица так и осталось бы для Ульдиссиана загадкой, но в этом взгляде крестьянин увидел решимость, что, в свою очередь, придало решимости ему самому.

– Есть один способ их уберечь… и их, и мою любимую Парту, но мне такое даже предлагать совестно.

– Прошу тебя, мастер Итон! И никаких обид на тебя не затаю! Ты все это время был нам добрым другом и гостеприимным хозяином!

– Что ж, ладно. Похоже, достичь желаемого ты, юный Ульдиссиан, сможешь, только покинув их без предупреждения. Уйдя посреди глухой ночи, умчавшись из Парты прочь, как будто ищейки Церкви уже здесь, на подходе. Езжай из города, встреть там этого Малика и…

Вскочив на ноги, Ульдиссиан выронил кубок и опрокинул кресло.

– Что?

– Выслушай до конца! Малик охотится за тобой! Ему нужен только ты! Чем бы ни кончилась ваша с ним встреча, оставив Парту и спутников, ты выведешь их из-под удара! Церковь Трех их больше не потревожит!

Что самое страшное, подобный выход Ульдиссиану в голову уже приходил… однако, высказанная напрямик, эта мысль сделалась осязаемой, веской, тяжким грузом навалилась на сердце.

«Однако все они, особенно Лилия, останутся целы и невредимы…»

И все-таки тут следовало подумать кое о чем еще.

– Но ведь прислужники верховного жреца уже здесь, в Парте. С этим-то что теперь можно поделать?

– Они выслеживают тебя и отъезд твой наверняка заметят, даже если решишь отбыть сию же минуту. Подобные твари тут же последуют за добычей… или, по-твоему, я ошибаюсь?

На взгляд Ульдиссиана, купец был совершенно, ужасающе прав, однако что-то в предложенном мастером Итоном плане казалось ему сомнительным.

«Но ведь другого способа нет!» – настаивал разум.

Купец умолк, предоставив Ульдиссиану бороться с сомнениями самому. Да, оставить спутников будет решением самым верным, единственно верным: ведь дело касается только его и Малика…

– Думаешь, они все бросятся следом за мной? В смысле – все твари верховного жреца…

– Уверен. Поступить наоборот с их стороны просто нелепо.

Это-то и развеяло последние сомнения.

– Значит, так я и сделаю.

Хозяин дома склонил голову, признавая, сколь нелегко далось гостю принятое решение.

– Я помогу тебе всем, что в моих силах. Всем, чем только смогу.

С этими словами Итон протянул крестьянину руку. Ульдиссиан невольно повторил его жест, но прежде, чем их ладони сомкнулись в рукопожатии, Диомедова сына охватила невесть откуда взявшаяся тревога. Отдернув руку, он взглянул в глаза Итона. Что-то с ними не так…

Почувствовав внезапную необходимость взглянуть наверх, он оторвал взгляд от лица Итона… но было поздно. Из мрака под потолком на крестьянина рухнул огромного роста латник. Удар поверг Ульдиссиана на пол, половицы затрещали, не выдержав их общей тяжести.

– Всякий раз, всякий раз что-нибудь да пустит самые безупречные планы наперекос! – прорычал кто-то, и этот голос принадлежал отнюдь не купцу. – Поневоле задашься вопросом: уж не из-за твоего ли необычного, непредсказуемого дара?..

Пусть и поглощенный борьбой с нежданным противником, новый голос Ульдиссиан узнал сразу. Говорил Малик – Малик в облике мастера Итона…

– Казалось бы, все проще простого… по крайней мере, так было задумано! Выманить тебя в глушь, а там управиться с делом без лишних осложнений. Но, как и в прошлый раз, если речь о тебе, крестьянин, без трудностей не обходится!

– Где… г-где Итон? – прохрипел Ульдиссиан, едва ли не вдавленный носом в пол.

– Что значит «где»? Вот он, – откликнулся голос, на сей раз принадлежавший и Малику, и купцу. – Пусть посмотрит, – велел священник воину, державшему Ульдиссиана сзади.

Огромная рука, схватив пленника за волосы, вздернула его голову кверху, вынуждая поднять взгляд. Перед Ульдиссианом стоял все тот же мастер Итон.

– Вот он, во плоти, – продолжал Итон голосом верховного жреца. – Точнее сказать, это я в его плоти, – с усмешкой добавил он.

Подняв руку, «мастер Итон» дотронулся до собственной правой щеки. Там, где ладонь коснулась лица, кожа вмиг заструилась книзу, точно расплавленный воск, крупными сгустками стекла с подбородка, повисла жуткими комьями.

Ульдиссиана едва не вывернуло наизнанку. Напрягая все силы, рванулся он из вражеских рук, однако чудовищный воин вцепился в него мертвой хваткой.

Мало-помалу сквозь этот жуткий фасад начала проступать мрачная мина верховного жреца. Опустив руку, Малик прервал леденящее кровь течение плоти и показал Ульдиссиану ладонь.

Тут взгляду крестьянина открылась картина еще ужаснее «воскового» лица: рука Малика оказалась вовсе не человеческой и, надо заметить, прекрасно подходила к его демонической натуре. Верховный жрец хищно согнул то, что заменяло ему пальцы, и Ульдиссиан пришел в немалое изумление: ну, хорошо, обличье – обличьем, но как же он не заметил уродливой кисти руки?

– Очень просто: отвлечение внимания и обман чувств, – объяснил Малик, вероятно, обо всем догадавшись по его лицу… а может, и прочитав его мысли. – Пожалована господином, дабы облегчить мне эту охоту, и дважды испытана в деле перед тем, как морлу изловили этого купца по дороге домой. Согласись, такую возможность грех было бы упустить.

Ульдиссиан плюнул в противника, однако желаемого результата, к сожалению, не достиг. Державший его воин – «морлу», как выразился верховный жрец – вознаградил старания строптивого пленника, вновь с маху вмяв Ульдиссиана носом в пол.

– Ну, хватит. Довольно, – распорядился Малик, быть может, обращаясь к пленнику, а может, и к стражу. – Поднимите этого недоумка.

Еще пара сильных рук вцепилась в плечо справа, а первый морлу сдвинулся влево. Теперь оба закованных в латы великана держали Ульдиссиана с обеих сторон.

– Изначальный замысел был не таков, но сойдет, сойдет…

Дверь отворилась. Покосившись на скрип, Ульдиссиан с ужасом обнаружил у порога вернувшегося Седрика.

– Беги! – закричал он юнцу. – Беги живее!

Но вместо того, чтоб послушаться, или хоть испугаться, Седрик словно не услышал предостережения.

– Женщины в спальне нет, – доложил он Малику.

Ульдиссиан побледнел. Голос, которым заговорил сын Итона, походил на мальчишкин не больше, чем голос Малика – на голос купца.

– Нет, – выдохнул он. – Нет…

– Должна быть там! – возразил священнослужитель. – Я ее прямо сию минуту там чую, и рука это подтверждает тоже. Руку, как и сказал господин, влечет к ней. Ты просто ошибся комнатой.

Но Седрик покачал головой, небрежно повел плечом в сторону разинувшего рот Ульдиссиана и проворчал:

– Вот этим пропахла вся комната… и кровать. А ее там нет. Ни запаха, ни следа.

Малик задумался.

– Ясно, ясно. Изворотлива жертва. Куда изворотливее, чем этот фигляр…

Из их разговора Ульдиссиан понимал далеко не все, но одно светлое пятнышко в нем углядел. Малик отправил это чудовище (при мысли о том, что случилось с парнишкой, на глаза навернулись слезы) отыскать Лилию, но поиски, к счастью, пока что к успеху не привели.

– Дамос, разыщи ее поживее, – продолжил верховный жрец. – Во все уголки загляни. Мои чары и дальше заглушат любой шум, но только в стенах дома. Ни на минуту об этом не забывай.

– Я отыщу ее, о великий. И долго она после этого не проживет.

Подчеркнув это зловещее замечание плотоядным смешком, фальшивый Седрик снова вышел за дверь.

– Полагаю, эту особу мы не упустим, – с улыбкой сказал Малик пленнику. – Ну, а затем ты отправишься в путь: тебя давным-давно ждет аудиенция с Примасом.

– Вашу шайку, церковник, из Парты не выпустят! – зарычал в ответ Ульдиссиан. – Горожане любят мастера Итона! Тебя изловят, а узнав, что ты сделал, на куски разорвут!