Право крови - Кнаак Ричард Аллен - Страница 45

– Отсюда, любовь моя, следует, что ты еще более необычен, и я это уже знаю, – проворковала она, нежно поглаживая его грудь. – Но подожди еще денька два-три. Думаю, ты еще увидишь то, к чему стремишься.

– Рад, что ты так считаешь, – угрюмо ответил он. – И особенно ценю это, так как знаю, что ты была вовсе не рада, когда нас вместо окрестностей Кеджана занесло сюда.

– Что-что, дорогой мой Ульдиссиан, а приспосабливаюсь к обстоятельствам я превосходно. Жизнь научила.

Пожалуй, Ульдиссиан усомнился бы в ее замечании, но, повернувшись к ней, обнаружил, что Лилия уже задремала. Спустя пару минут он тоже уснул, позабыв обо всех заботах до утра.

Спустя неполных два дня предсказание аристократки сбылось. К этому времени Ульдиссиан удостоил прикосновения почти всех жителей городка. Колебавшихся, опасаясь пробудить таящийся внутри дар, оказалось на удивление мало, а тех, кому он мог отказать, и того меньше.

Тех, кому доступ к Ульдиссиану следовало запретить, указывал мастер Итон. Все это были преступники, личности подозрительные, неблагонадежные. Глава партанского суда, большинство таковых купец помнил в лицо и, едва узнав, что происходит на площади, неотлучно находился при Ульдиссиане.

– Вон тот, – объявил Итон. – Ему давать что-либо поостерегись…

Пошарив взглядом в толпе, он указал на второго.

– А вот этот, скорее всего, горло тебе перережет, как только протянешь ему руку, так что за ним поглядывай тоже.

Вначале Ульдиссиан безропотно его слушался, но в этот день снова увидел невдалеке первого из указанных мастером Итоном, сомнительного бородатого типа по имени Ром. Его лысину почти от края до края пересекал рваный шрам – несомненно, память о каких-то темных делишках. Едва заметив, что его тоже разглядывают, Ром отвернулся и двинулся прочь. Однако Ульдиссиан вдруг решил, что ему хочется поговорить с этим малопочтенным субъектом.

– Ром! Ром! Поди-ка сюда!

Взгляды сотен собравшихся устремились в сторону Рома. Хочешь не хочешь, пришлось ему выйти вперед, несмотря на мрачные мины городских стражников и многих других.

Мастер Итон этому тоже отнюдь не обрадовался.

– Ульдиссиан! Знаю: ты, парень, хочешь только хорошего, но ведь такие, как он, получив дар, сделаются намного опаснее прежнего…

Лилия нежно коснулась плеча торговца.

– Но, дорогой Итон, откуда тебе знать: возможно, некоторые другие, подобные Рому, уже получили помощь Ульдиссиана? Вправе ли ты заявить, будто тебе известны все до единого злодеи в Парте?

– Нет, миледи, не все до единого, но знаю я их, прошу простить за этакое выражение, дьявольски много, а этот числится среди самых отъявленных!

Однако Лилия настаивала на своем:

– Ты видел лица тех, кто испытал пробуждение. Ты испытал его сам. Подумай, прислушайся к себе самому: способен ли ты хоть раз использовать полученный дар во зло?

Итон разом увял.

– Нет… нет, это уж точно… но…

– И никто другой не способен, – твердо сказала Лилия. – Никто другой.

Не тратя времени даром, не дожидаясь, что их гостеприимный хозяин на это ответит, Ульдиссиан потянулся к Рому. В эту минуту Ром выглядел не столько заядлым преступником, сколько напуганным мальчишкой: плешивого бородача окружало множество добропорядочных горожан, полагавших Ульдиссиана кем-то вроде святого.

– Не бойся, – успокоил его Ульдиссиан и обратился к толпе: – Расступитесь, освободите ему побольше места. Все будет хорошо.

Собравшиеся повиновались, а сын Диомеда потянул Рома поближе к себе. Ром сдвинул брови, но сопротивляться не стал.

Стоявшая рядом с мастером Итоном Лилия подалась вперед, не сводя пристального взгляда с Ульдиссиана.

Прочие горожане с опаской взирали на Рома. Очевидно, в Парте его прекрасно знали и приготовились в случае чего броситься Ульдиссиану на помощь.

Однако сам Ульдиссиан подобных опасений не испытывал. Едва он коснулся рук Рома, таившаяся в нем сила хлынула вперед, и Ульдиссиан немедля почувствовал, как ее ток пробудил в Роме нечто новое. Плешивый бородач тихо ахнул, на лице его отразилось изумление пополам с необычайным восторгом. Казалось, он стал совсем другим человеком – таким, которому Ульдиссиан доверил бы и собственную жизнь.

– Это ж… это ж… – пролепетал Ром.

– Да, так и есть.

С этими словами Ульдиссиан, как обычно, отступил назад, предоставляя «пробудившемуся» возможность без помех сжиться с переменами в себе самом. Ром улыбался, будто мальчишка, по щеке его скатилась слеза. В попытках понять, что с ним произошло, он с силой растер обеими ладонями темя.

Стоило ему опустить руки, Лилия тут же воскликнула:

– Ульдиссиан! Смотри, что у него получилось! На шрам его посмотри!

Но на шрам Рома Ульдиссиан посмотреть больше не мог: никакого шрама на лысине не было. Там, где еще недавно красовался рваный рубец, кожа сделалась такой же розовой, гладкой, как и на обновленном лице Йонаса.

И он, Ульдиссиан, ради этого даже пальцем не шевельнул.

Не сразу сообразившие, в чем дело, горожане разразились рукоплесканиями, приписывая и эту заслугу ему. Поспешно подняв кверху руки, Ульдиссиан подождал, пока толпа не угомонится, и закричал:

– То, что вы видели, сделано вовсе не мной! Вовсе не мной! То, что вы сейчас видели… чудо, свершившееся на ваших глазах… все это Ром сделал сам!

В толпе недоверчиво зароптали, и Ульдиссиан заговорил тверже:

– Это вам я говорю, а уж я-то знаю, чье это дело! Кто из вас назовет меня обманщиком?

Назвать его обманщиком не смог бы никто. Многие с изумлением воззрились на Рома, а тот все качал и качал головой, отрицая истину столь же горячо, как и его недоверчивые соседи.

Но Ульдиссиан допускать этого не собирался.

– Ром, подойди, встань у фонтана рядом со мной! Пусть все увидят!

Ни слова не говоря, бородач присоединился к нему. Остальные сгрудились перед ними, негромко переговариваясь и указывая на исцеленное место. Мало-помалу Ром начал густо краснеть. Теперь он ничем не напоминал закоренелого преступника, на коего мастер Итон указал Ульдиссиану прежде всех остальных.

– Невероятно, – пробормотал купец за спиной Диомедова сына. – Неужели этакое вправду возможно?

Лилия крепко стиснула плечо гостеприимного хозяина.

– И еще как! – выдохнула она Итону в самое ухо. – Ну? Теперь понимаешь?

– Да… да… теперь-то, пожалуй, да…

Тем временем Ульдиссиан снова привлек общее внимание к себе.

– Возможно, сила проявится снова вовсе не сразу, однако теперь вы сами видите: ничего невозможного в этом нет! Не сомневайтесь, со временем каждый из вас сможет сделать все то же самое… и даже больше!

Этого оказалось довольно, чтобы толпа хором взревела. Многие, пав на колени, принялись благодарить, славить Ульдиссиана, весьма огорченного таким поворотом событий.

– Встаньте же! Встаньте! – закричал он.

Потрясенные его яростью, почитатели в страхе уставились на него, но Ульдиссиана их страх нимало не обеспокоил. Они должны, должны были понять…

– Нечего тут мне кланяться! Я не король, не патриарх клана магов! Я был и до сих пор остаюсь обычным крестьянином! Пусть дом и землю я потерял, но крестьянином остаюсь даже при этаком даре! Я пришел поделиться им с вами, а не повелевать! Никогда, ни за что не становитесь передо мной на колени! Здесь господ нет! Здесь все меж собою равны!

Еще не успев досказать всего этого до конца, Ульдиссиан понял: тут партанцы с ним не согласны. За ответами на вопросы, за указаниями они будут обращаться к нему. Оставалось одно – утешать себя мыслью, что он станет им не господином, а лишь учителем, лишь наставником. Не за горами день, когда многие запросто смогут обойтись без него. Возможно, найдутся даже такие, кто превзойдет его, и тогда сам Ульдиссиан, в свою очередь, будет учиться у них.

Однако сейчас, в эту минуту, все зависело от него одного. Разве что неожиданное свершение Рома вселяло в душу новые надежды. Двух одинаковых людей на свете не существует. Кому, как не крестьянину, знать, сколь по-разному может расти посеянное? Сейчас нужно одно – терпением запастись.