Возвращайся, сделав круг 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 57

- Аими...

Я подняла заплаканные глаза на возникшего рядом Кэцеро. Над его головой, тоненько повизгивая, вертелся Камикадзе.

- Не плачь... пожалуйста,- прижав к груди, полудемон скользнул губами по моей мокрой щеке.- Он хочет тебя видеть.

- Хорошо,- я постаралась взять себя в руки.- Идём...

Нобу-сан был в комнате, где я впервые увидела его в облике рокурокуби. Замер в позе Будды, прислонившись к стене. Камикадзе тотчас спикировал ему на колени. Монах ласково погладил маленького ёкая и, когда Кэцеро и я опустились рядом на циновку, легко сжал мою ладонь.

- Не печалься обо мне, одзё-сан. В моей душе царит покой, а сердце исполнено радости, когда смотрю на Кэцеро-сама и тебя. Я благодарен тебе. За всё...

Взгляд монаха переместился на Кэцеро, стиснувшего мои плечи, устремился к чему-то посреди комнаты, и замер. Лицо будто засветилось изнутри, губы тронула улыбка, и с них сорвался счастливый вздох:

- Эмико... Ты пришла...

Я чувствовала, как дрогнули обнимавшие меня руки Кэцеро, посмотрела в направлении взгляда монаха... но там не было ничего – только светильник. Пламя его затрепетало, словно от порыва ветра, и потухло... и комната погрузилась в полумрак...

Глава 23

- Отвяжись! Найди себе другое занятие, кроме, как мешать мне! И почему не отправила тебя вместе с Кэцеро...

Тирада не произвела на Камикадзе никакого впечатления – впрочем, как и все предыдущие. Зверьку было скучно, и он хищно кружил надо мной, требуя за ним погнаться. Обычно в "догонялки" с ним играл Кэцеро – в такие моменты маленький ёкай забывал о ревности и обиде на полудемона за то, что тот полностью вытеснил его с моего футона. Правда, какое-то время после возвращения из монастыря Кэцеро и не помышлял о забавах, тяжело переживая утрату наставника. Я утешала его, как могла, хотя и понимала, что утешения бесполезны, пока полудемон сам не справится со своим горем. Справлялся он с ним по-своему. Днём был молчалив и подавлен, а ночью набрасывался на меня, исступлённо сжимая в объятиях, будто опасался, что на рассвете я исчезну вместе с росой. Стоило мне оступиться или вскрикнуть, он оказывался рядом в мгновение ока – с тревогой на лице и паникой в глазах. Надеясь немного его ободрить, я рассказала о силе, которую получила, прикоснувшись к Чаше Будды. Но новость не произвела на полудемона ожидаемого эффекта.

- Всё равно,- вздохнул он.- Вокруг столько опасностей... и любая может отнять тебя у меня...

Я ласково пригладила его встрёпанную шевелюру.

- Опасности грозят не только мне. И почти все их можно преодолеть. Единственное, от чего нельзя уберечься – течение времени. Но Чаша Будды сделала невозможное, ослабив его влияние на меня,- я лукаво улыбнулась.- Так что не избавишься от меня ещё долго!

Глаза полудемона вспыхнули, ладони обхватили моё лицо.

- Как ты можешь так говорить, Аими? Избавиться от тебя? Ты для меня – всё!

- Всего лишь пошутила...- попыталась его успокоить.

- Как можно шутить этим? Знаю, что веду себя слишком навязчиво, и тебе нелегко со мной, но... это пройдёт. Не мой страх за тебя, конечно, но... может, мне удастся лучше его скрывать. Никогда больше не говори так, хорошо?

- Хорошо,- согласилась я.- Но и ты обещай, что это действительно пройдёт... рано или поздно.

Полудемон кивнул и прижал меня к груди.

- Обещаю.

И я терпеливо ждала... но процесс оказался затяжным. Кэцеро даже отказывался выходить в деревни – из-за "опасностей", якобы поджидающих в тени каждой лавки. В своё время я имела неосторожность рассказать ему о Гион Мацури и похитившем меня самурае, и теперь полудемон постоянно ссылался на этот инцидент, несмотря на то, что все походы по деревням в его компании заканчивались благополучно. В конце концов мне всё же удалось уговорить его на прогулку – в селение, где мы уже были и откуда вернулись невредимыми. В этот раз тоже "повезло" – наша вылазка обошлась без происшествий. Я пополнила запас красок, приобрела саке и онигири. А вечером устроила "поминальный" ужин – почтить память Нобу-сан, и растроганный Кэцеро наконец нарушил молчание, за которым до сих пор скрывал свою скорбь. Опрокидывая одну чашечку саке за другой, он говорил и говорил о наставнике, вспоминая эпизоды, когда сам был ещё ребёнком. Я с улыбкой слушала, подливая вино и радуясь действию, которое оно оказало на полудемона. Под утро бутылка опустела, а Кэцеро, как ни странно, сохранивший способность относительно связно изъясняться, сплёл вокруг меня руки.

- Спасибо, Аими... Нобу-сан прав, я не должен отчаиваться. Его пребывание в этом мире было даром для меня, но бременем для него. И вот наконец он свободен... благодаря тому, что у меня есть ты. И я благодарен... богам, судьбе, Вселенной... или другим силам, пославшим мне тебя... Теперь ты – моя и в этой, и в каждой новой жизни...

Чувствуя подступившие к горлу слёзы, я с нежностью погладила полудемона по щеке, хотела сказать, что и мне повезло встретить здесь его, но, так и не найдя подходящих слов, просто прижалась к его груди.

После той ночи Кэцеро будто вернулся к жизни. Снова начал гонялся за Камикадзе, резвился со мной в озере, носился по комнатам, "прячась" от аканамэ... Но главное – перестал подхватывать меня ещё до того, как я успевала оступиться, и считать, что неминуемо сверну себе шею, стоит ему отвернуться. А когда я предложила навестить могилу Нобу-сан, довольно спокойно отнёсся к тому, чтобы наведаться в монастырь в одиночку и оставить меня на попечение Камикадзе. Мы договорились, что он отправится на рассвете и вернётся перед закатом. Солнце ещё не взошло, а Кэцеро уже был готов отправиться в путь. Я вышла вместе с ним за пределы замка и рассмеялась:

- Чувствую себя женой самурая, провожающей своего господина на войну!

Но Кэцеро даже не улыбнулся и неожиданно заявил:

- Я передумал оставлять тебя. Подожду, пока соберёшься, и отправимся вместе.

- Почему?- удивилась я.

- Не знаю,- он поморщился.- Вдруг появилось странное чувство...

- Конечно, появилось, ты ведь ещё ни разу не оставлял меня здесь. И, если тебе так спокойнее, пойду с тобой, но... думала, захочешь побыть с Нобу-сан наедине. 

Я действительно считала, что Кэцеро лучше отправиться к могиле наставника без меня – ведь каждый из них был единственной опорой для другого задолго до того, как меня занесло в этот мир и в их жизни. Кэцеро колебался, но я обвила руки вокруг его шеи и проворковала:

- Не волнуйся, куда я денусь? Отправляйся, почти память Нобу-сан. А в следующий раз пойдём вместе.

Кэцеро прижал меня к себе с такой силой, словно надеялся, что моё тело прирастёт к его, и тогда мне точно придётся составить ему компанию. Но этого не произошло и, прошептав: "Я быстро, Аими!", он коротко прижался к моим губам и унёсся в предрассветный полумрак. А я вернулась на футон, и Камикадзе, довольно урча, забрался ко мне на грудь. Выспавшись, покормила зверька, позавтракала сама, поплавала в озере и занялась рисованием здесь же на берегу. Без Кэцеро было скучно, но, если меня отвлекало рисование, Камикадзе, вдоволь нагонявшись за бабочками, пришёл в уныние. Даже обед улучшил его настроение ненадолго. После полудня зверёк кружил надо мной не переставая, сильно действуя на нервы.

- Малыш... подожди хотя бы пока закончу, осталось совсем немного. Посмотри, как тебе?

Камикадзе пренебрежительно фыркнул.

- Вообще, твоё мнение мне не интересно, спросила просто из вежливости,- оскорбилась я.- А Кэцеро наверняка понравится!

Продолжая традицию родителей, полудемон предложил "усовершенствовать" несколько комнат, украсив  их изображениями, рассказывающими нашу "историю". Идея захватила его настолько, что за полдня он успел превратить стену "прихожей" в гигантское поле со светлячками, и даже набросал контуры двух обнявшихся фигур. Я не могла не поддеть его, видя, с каким старанием он выводит линии.