Возвращайся, сделав круг 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 17

- Вот ещё! Виновные в смерти отца и деда погибли задолго до того, как я стал мужчиной. Сейчас земли принадлежат наследникам другого рода, и мне нет до них дела. В какой-то мере рад, что мстить не пришлось. Вряд ли бы моя мать это одобрила, хотя и очень горевала об отце. Она часто говорила, что её долг перед сыном перевесил долг перед возлюбленным, иначе в ту ночь она бы умерла рядом с ним. Думаю, при всей любви ко мне, она так и не простила себя за то, что пережила его...

Рассказанное Кэцеро потрясло меня больше истории призрачного монаха, хотя до сих пор я считала это невозможным. Но, когда Кэцеро поймал мой взгляд, в его глазах сверкнула ярость.

- Только не жалей меня, Аими!

- Я не…- но он меня перебил:

- Тогда не смотри так, будто я смертельно ранен! Не каждый ёкай поступил бы, как мой отец, защищая сына смертной! Думаешь, Иошинори на такое способен? Я вижу, как меняется твоё лицо всякий раз, когда произношу его имя! Но хочешь знать о нём то, что известно мне? Я искал его, ведь он мой брат, а когда нашёл, он раздавил меня презрением и обвинил в смерти отца. И вовсе не потому, что был к нему привязан! Иошинори презирал и его за любовь к моей матери и за то, что отец позволил убить себя ради такой ничтожной цели – спасение сына-полукровки! Нобу-сан отговаривал от встречи – он и моя мать всегда опасались, что Иошинори может меня убить. Он бы и убил, но знаешь, почему этого не сделал? Потому что посчитал меня недостойным умереть от его руки!.. В нём нет ничего, кроме отвращения ко всему, что дышит! И ты жалеешь меня? И восхищаешься им?.. Не понимаю, как это бессердечное чудовище могло тронуть твоё сердце!

Потревоженный Камикадзе сонно взмыл в воздух, когда полудемон вихрем вылетел из комнаты – только стукнула створка двери. Наверное, никогда не привыкну к подобным вспышкам… Камикадзе описал два нервных круга над моей головой и, фыркая, приземлился мне на колени. Я ласково погладила его по спинке и потянулась за яйцом.

- Проголодался, малыш?

Зверёк, не имевший привычки отказываться от еды, с готовностью окунулся в скорлупку. Хотя бы с кем-то общение складывается легко и без недоразумений! Но на самом деле я была благодарна полудемону. Ни Дэйки, ни Тецуо, прочившие меня в избранницы Иошинори-сама, не знали того, что рассказал мне Кэцеро. А это меняло всё. Ёкай, презирающий собственного отца за любовь к смертной и ненавидящий сводного брата за то, что он – наполовину человек, никогда не признает избранницей меня. Конечно, я понимала это и раньше. И, несмотря на непроходящую тоску по нему, ни разу не пожалела, что ушла. Но теперь последние тени надежд и сомнений развеялись. Как бы ни был ко мне привязан, горделивый Иошинори-сама никогда не поддастся той же "слабости", за которую порицал родителя…

Звук задвигаемой двери, в комнату чуть не на цыпочках вошёл Кэцеро и, виновато улыбаясь, опустился рядом на циновку.

- Я нашёл ветки, на которых можно держать ао-бато над огнём... И листья – положим на них тушки, когда будут готовы…- он осторожно опустил на пол несколько прямых веток и листья, похожие на пальмовые.

- То есть, выходил за этим?- хмыкнула я.

Он сконфуженно потупился.

- Прости, Аими… Сам не знаю, что на меня нашло…

- Ты слишком болезненно реагируешь на… всё,- пожала я плечами.- Если говорю "мне жаль", не значит, что считаю жалким тебя. А сейчас этого даже не сказала…

- Но смотрела так, будто…- он тряхнул шевелюрой.

- Просто меня тронула твоя история. Озэму-сама, судя по всему, был очень благородным. И твоя мать тоже. И жаль, что им было отпущено так мало времени быть вместе…

Несколько мгновений Кэцеро смотрел на меня взглядом, каким дети смотрят на искрящиеся на солнце мыльные пузыри – смесь недоверия и восторженности. Но вдруг, словно спохватившись, вцепился в ближайшую тушку и начал с таким рвением вкручивать в неё ветку, как если бы от этого зависела его жизнь.

- Не против, я немного осмотрюсь?- погладив дремлющего Камикадзе, я поднялась на ноги.- Это же не единственная комната?

Он тут же поднял на меня глаза.

- Нет... В комнате рядом есть футон...ы, там я обычно сплю.

- Тогда загляну в неё.

- Мясо пожарится быстро, не задерживайся!

Я кивнула и, направляясь в соседнюю комнату, слышала, как он вздохнул.

[1] Джиро – яп. второй сын.

[2] Ао-бато – яп. зелёный голубь.

Глава 6

Солнце припекало немилосердно, и я была рада, когда мы наконец углубились в лес. Покинув деревню-призрак ранним утром, какое-то время брели по равнине – Кэцеро предложил обойти часть леса, на которую обрушилась гроза.

- По времени это, может, займёт на день дольше, но зато не будем обходить обломки стволов и натыкаться на тела, недоеденные кайдзю,- резонно заявил он.

И я согласилась. К полудню мы остановились передохнуть и перекусить. Кэцеро отправился ловить "обед", а я, решив разнообразить стол, бродила по округе в поисках грибов и ягод. Оголодавший Камикадзе крутился вокруг, яростно нападая на случайных птиц и насекомых, имевших неосторожность появиться в поле его зрения. Моё "собирательство" оказалось удачным – с гордостью поглядывала на наполненную импровизированную "корзинку", которую сплела из плотных листьев. Правда, зашла далековато от места, где рассталась с Кэцеро. Но он ведь всё равно без труда найдёт меня… Камикадзе вдруг пискнул и упал мне на плечо, не сводя настороженного взгляда с ближайших кустов.

- Что там, малыш?- напряглась я.- Опасность?

Шорох, треск раздвигаемых веток, тихое оханье, и из кустов выбрался… парень. Я с удивлением смотрела на него. Светло-зелёные хакама, кимоно расшито узором из цветов, в руке – небольшой узел, волосы сплетены в длинную косу, на немного женственном лице – выражение страдания. Но вот тёмные глаза остановились на мне, просканировали с ног до головы, и страдание тотчас сменилось оживлением.

- Какая приятная неожиданность! Тоже заблудилась в этой чаще, одзё-сан? Бедняжка! Но блуждать вдвоём всё же веселее, ты не находишь?

- Что за...- начала я.

Камикадзе тут же сорвался с моего плеча и с воинственным кличем понёсся на незнакомца. Тот ничуть не растерялся и, ловко увернувшись, вежливо обратился ко мне:

- Не могла бы ты отозвать паразита, милая одзё-сан? Он мешает беседе.

- Не называй его паразитом!- возмутилась я.- Он не мешает беседе, а защищает меня! Вообще, кто ты? И за каким дьяволом здесь?

- О, лепестки первых весенних цветов! Что за манеры! И это с личиком, подобным цветку персика!- театральным жестом незнакомец приложил тыльную сторону ладони ко лбу, но при этом успел увернуться от новой атаки Камикадзе.- Впрочем, и моё поведение небезупречно – я ведь не представился. Меня зовут Шин, к твоим услугам!- он изящно поклонился.- А как твоё имя, прекрасная одзё-сан?

- Аим... Вообще, какая разница? Откуда ты взялся?

Он удручённо вздохнул.

- Шёл в деревню и безнадёжно заблудился... Может, ты знаешь дорогу?

- Нет,- я махнула рукой.- Малыш!

недовольно ворча, вернулся на моё плечо, настороженно поглядывая на нового знакомого. У меня сладкоречивый Шин вызывал не больше доверия, чем у зверька. Вроде бы бродил по чаще, но одежда была в идеальном порядке. И на Камикадзе реагировал, будто сталкивался с камаитати каждый день – простые люди обычно пугались маленького ёкая. Неужели один из шпионов Ракурая?.. Я присмотрелась к нему внимательнее, он подкупающе улыбнулся.

- Так как тебя называть, одзё-сан?

- Момо,- я поклонилась, как учил Дэйки.- Дороги к деревне не знаю. И мне уже пора. Желаю приятного дня!

- Куда ты, Момо-сан? Я так надеялся, мы сможем продолжить путешествие вместе!

Он торопливо бросился вслед за мной, но споткнулся, замахал руками, точно отгонял комаров, и уронил свой узел.

- Что за неудача! Как теперь всё собрать...- чуть не плача, Шин опустился на колени перед вывалившимся на землю содержимым узла: плоскими глиняными шкатулочками и коробочками, из которых высыпались порошки белого и красного цветов.