Темные времена (ЛП) - Кеньон Шеррилин - Страница 6

Это точно не могла быть Хельга.

Гнев охватил Эллиотт, когда она нажала «ответить».

— Ладно, Лес, хватит надо мной издеваться. Я не в настроении.

Через секунду пришёл ответ:

«Лес? Ты принимаешь наркотики? Хотя, вряд ли — не можешь себе их позволить на свою жалкую зарплату. Я видела те дешёвые туфли, которые ты носишь, и это жалкое подобие дизайнерской сумочки, купленной на Таймс-сквер за пять баксов. А теперь прекрати тянуть время, перечитывая письма, — позвони в дизайнерский отдел и подбери мне обложку, достойную моего имени».

Эллиотт выглянула из кабинета. Лесли стояла спиной к компьютеру, разговаривая по телефону. Она не могла притворяться Хельгой.

Ну кто тогда? И нужно признать — у него это хорошо получается.

«Кто это?» — напечатала она.

«Хельга, дурочка! А кто, по-твоему? Твоя мать? Неужели в этом издательстве нет ни одного человека с работающими мозгами?»

Такого не может быть.

Однако адрес отправителя был настоящим: [email protected]. Адрес Хельги.

Может, кто-то из её наследников решил пошутить? Но зачем? Они такие же жестокие, как и она?

С другой стороны, подлость Хельги казалась врождённой. Старуха словно жила и дышала ею.

Её наследники не видели эту обложку. Просто не могли.

Верно. Никто за пределами издательства её не видел.

Пришло ещё одно письмо.

«Почему ты всё ещё сидишь и уставилась в пустоту? Я же сказала, что делать! Обложку — немедленно!»

Холодок пробежал у неё по спине. Эллиотт даже вздрогнула, когда пришло уведомление о новом голосовом сообщении. Странно — она не слышала звонка.

Протянув руку, она открыла приложение и включила сообщение.

«Я не потерплю эту безвкусную, отвратительную обложку. Слышишь меня, Эллиотт? Удали её. Немедленно».

Сердце бешено заколотилось. Этот голос она узнала бы где угодно.

Хельга.

— Ты в порядке?

Эллиотт подняла взгляд. Лесли стояла в дверях и смотрела на неё.

— Я… я… — Положив трубку, она нажала на «повтор». — Скажи, что ты слышишь.

Лесли приложила телефон к уху.

— Блин, ненавижу случайные наборы, где слышен только фоновый шум из кармана. Кто не блокирует свой телефон? — Она вернула трубку.

Озадаченная Эллиотт прокрутила запись снова и поднесла к уху. Голос Хельги звучал так же отчётливо, как и стол перед ней.

— Это не случайный набор. Ты её не слышишь? — Она снова протянула трубку.

Лесли прислушалась.

— Нет, Эл. Только фоновые шумы. Кажется, грузовики на шоссе, или что-то в этом роде… и чей-то смех. Ты точно в порядке?

Похоже, нет.

Как они могли слышать одно и то же — и при этом такое разное?

Она забрала телефон у Лесли и с натянутой улыбкой сказала:

— Всё хорошо. Просто перенапряглась. Устала.

Свихнулась…

Откашлявшись, она положила телефон на стол.

— Зачем заходила?

— Напомнить: через пять минут встреча с маркетологами.

— Спасибо.

Эллиотт начала собирать заметки, изо всех сил стараясь не думать о письмах и голосе умершей писательницы. Это была не Хельга. Просто кто-то — больной шутник.

Или подруга с крайне жалким чувством юмора.

Да, именно так.

Это не смешно, ребята.

Но, работая редактором, она знала: юмор — дело субъективное. Сколько раз Хельга писала то, что вызывало у неё закатывание глаз — но миллионы читателей находили это уморительным?

Может, это как в «Подставе»?

Может, сейчас выскочит Эштон Кутчер.

Вот бы повезло.

Но Эштона на собрании не было. Лишь бесконечный поток бессмысленных обсуждений книг, которые они уже перемусолили тысячу раз. Это дало ей возможность отвлечься и сосредоточиться на главном: кто обращается с ней так жестоко и странно? Возможно, кто-то из присутствующих?

Она окинула взглядом коллег — измученные, скучающие лица. Нет, слишком поглощены собственной жизнью, чтобы тратить силы на дурацкие розыгрыши.

Почему это собрание тянется так долго? Просто пытка. Ад.

Она украдкой взглянула на часы — и замерла. Казалось, секундная стрелка делала тридцатисекундную паузу между каждым тиканьем.

К концу встречи она чувствовала себя так, словно её растянули на дыбе. Господи, ну зачем им всё это? Это напоминало изощрённую пытку испанского инквизитора Торквемады.

Но, по крайней мере, всё закончилось. С облегчением она собрала бумаги и ушла.

Вернувшись в кабинет, сразу проверила почту. Девяносто писем — всё от подражательницы Хельги.

Эллиотт удалила их, не читая.

Стараясь выкинуть всё из головы, повернулась к окну — к «другу» в соседнем здании. Там было темно. Впервые. Он никогда не уходил рано. Странно. Но что-то другое сразу привлекло внимание: на пробковой доске у двери появилось новое сообщение.

Что-то отражалось в стекле. Она ахнула, обернулась. Это была не иллюзия.

С бешено колотящимся сердцем подошла ближе. Протянула дрожащую руку — к обложке «Нимфоманки за границей».

Кто-то приколол её к доске кроваво-красной кнопкой. Вся обложка была исписана чёрным маркером. Почерк… точь-в-точь как у Хельги.

В ужасе сорвав листок, она пошла к столу Лесли. Недоговорив по телефону, помощница посмотрела на неё.

— Кто заходил в мой кабинет в моё отсутствие? — голос прозвучал надломлено.

— Никто, — удивилась помощница.

— Нет, кто-то был. — Эллиотт протянула ей листок.

Лесли нахмурилась:

— И зачем ты мне это показываешь?

— Скажи, кто это написал.

Лесли вгляделась внимательней.

— Это твой почерк, Эллиотт.

— Что?

Она выхватила лист и перевернула.

Никаких пометок Хельги. Только одобренные правки, подписанные инициалами «Э.Л.»

— Это не я.

— Эллиотт… — Лесли посмотрела на неё с тревогой. — Это твой почерк, без сомнений.

Но она не писала этого. Ни слова.

Как такое возможно? Как?!

В ушах зазвенело, голова закружилась. Она молча вернулась в кабинет и села. На доске всё ещё висела обложка — теперь без надписей.

— Я схожу с ума, — прошептала она.

Другого объяснения просто не было.

Кожу на затылке покалывало. Будто кто-то наблюдал. Она медленно обернулась. Пусто. Но ощущение не проходило. Невыносимое, липкое чувство чужого присутствия. Преследование. Тревожная неправильность.

Загнанность.

Что-то зловещее находилось здесь. В этой комнате. И оно дышало ей в спину.

Как призрак…

В панике она бросилась обратно к Лесли.

— Ты бледная, — заметила та с лукавым блеском в глазах. — Что случилось?

Она хотела всё рассказать. Но… не могла. Никто не поверит. Лесли сочтёт её сумасшедшей и вызовет санитаров с усмирительной рубашкой…

— Я… я провожу исследование. Для книги. Ты знаешь что-нибудь о паранормальных явлениях?

— Не особо, но…

— Что?

— У меня есть подруга. Экзорцист. Могу дать номер.

Эллиотт выдавила нервный смешок. Потом поняла: Лесли не шутит.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Моя лучшая подруга— экзорцист.

— У кого в подружках экзорцысты?

Она подняла телефон и ухмыльнулась.

— У меня. О чём мне узнать?

— Э-э… как думаешь, я могу поговорить с твоей подругой?

Её улыбка сменилась хмурым выражением.

— Конечно. Её зовут Триша Йейтс.

— Можешь отправить её контакт мне по почте?

— Конечно.

Нервничая, Эллиотт вернулась в кабинет и закрыла дверь. Лесли не должна была слышать этот разговор.

Механически взглянула в окно — и сердце остановилось.

Он висел под потолком. Тело раскачивалось перед столом.

— Нет… нет, это невозможно! Мне показалось!

Она зажмурилась. Открыла глаза.

Ей не померещилось.

Медики суетились в том кабинете, тщетно пытаясь его реанимировать.